Нет, я помню кровь на руках Яра, но как-то не подумала, что там что-то серьезное. Ну нос там расквасил.

— Я ему челюсть свернул. Так что ему сейчас не до совещаний. Он едва разговаривает.

— Ой!.. — я так и села на подлокотник дивана. — А он в полицию не заявит?

— Может попробовать, конечно, — нехорошо усмехнулся Данилов. — Но я не думаю, что рискнет. Не в этом случае. А вот прощения просить станет. Отец заставит, и это самое плохое. По мне бы лучше просто уволился.

Данилов подошел ко мне и встал рядом, обняв за плечи. Притиснул к себе.

— Так что? Надумала, Маш?

— Ты о чем?

— Ответ. Я все еще жду ответы на свои вопросы.

— Конечно, ответы… — я немного растерянно уставилась на фикус в дальнем углу.

Не уверена, что у меня они есть. Нет! Не то чтобы я корчила из себя дурочку, но хотелось убедиться для начала, что он от своего не отступился. Знать точно, что это был не сиюминутный порыв после качественного, я надеюсь, соития. Сама я до сих пор ощущала последствия. Не покидало ощущение, словно внутри меня что-то… поприсутствовало. Словно… словно вчера меня сделали женщиной. Наверное, это нормально, надо бы почитать в интернете.

— Ответ, Маша. Ответ, — торопил Данилов, гладя мои плечи и спину.

— Мне нужно больше времени, Яр. Доказательства твоей серьезности, — прозвучало как-то пафосно, и я поморщилась.

А что делать? Вот хоть убей, почувствую себя наивной дурочкой, бросаясь ему на шею с криком: «Согласная я!»

Так не бывает в реальности. Может, в фильмах по «России 1» такие как он по великой любви женятся на уборщицах, но не на самом же деле? Все это только больше запутывало. А как хотелось плюнуть на все и поверить в «большую и чистую»…

— Маш, я тебе неприятен? — спросил Яр, принявшись массировать мне шею и плечи.

— С чего ты это взял?!

Я даже вскочила, но Данилов так и не выпустил меня, только развернул к себе лицом и серьезно так посмотрел с высоты своего роста.

— Тогда, что не так? Почему ты не можешь решить? Какие доказательства тебе еще нужны? Расписка?

— Я, Данилов Ярослав Алексеевич в трезвом уме и твердой памяти подтверждаю, что сделал предложение Боец Марии Александровне по доброй воле… — начал с нарочито серьезным видом он.

— Да просто я… Просто не могу поверить.

— Я думал, что мне вчера удалось тебя убедить. Но, кажется, придется постараться еще?

Я улыбнулась и пожала плечами.

— То есть, ты серьезен и не отступишься?

— Неа, — мотнул он головой с решительным видом и так улыбнулся, что я едва в мороженое на пляже в июле едва не превратилась.

— И чем же я умудрилась тебя зацепить до такой степени? — вопреки всему в моем голосе прорезались какие-то странные кокетливые нотки.

— Во-первых, коса у тебя красивая. Толстая! Я таких раньше не видел.

Издевается! Я склонила голову набок.

— Значит, коса? Угу. Так и быть, подарю тебе косу, чтобы без лишних растрат. Где тут у тебя ножницы?

— Даже не думай! Она мне нужна со всем прилагающимся, — грозно свел брови Данилов, но в глазах играли смешинки.

Он обхватил мою косу у основания, чуть сжал — так, что от этого ощущения разбежались приятные мурашки. Потянул слегка назад и нежно-нежно меня поцеловал. Так, что внутри все ухнуло словно я на скоростном лифте вниз опускаюсь.

— Ну так как? — перемежая слова поцелуями спрашивал он.

Я чуть отстранилась

— А что? Мужчина ты видный, неглупый. Был бы ты из нашего поселка, я бы уже давно согласилась, — подхватила я игру.

— Тогда представь, что я соседский парень Ярик Данилов. Ты в меня втюрилась еще в детском садике в старшей группе. Я тогда уже в школе учился, но уже был огого! Прошли годы, и вот я весь такой прихожу свататься с баяном. Нет, приезжаю на новенькой «Приоре». Встаю на одно колено, — Данилов и правда отступил на шаг и опустился на одно колено, вторя своим словам и продолжая держать меня за руку.

— Маша, ты выйдешь за меня замуж?

Я пихнула его в плечо, мстительно сощурилась и отрезала:

— Мне надо подумать. Да и вообще, я тут недавно с таким таксистом познакомилась! — с придыханием закатила глаза.

Яр рассмеялся, а я потянула его за руку, помогая подняться.

— Ну ничем тебя не проймёшь! — возмутился он.

— Яр, просто у меня и свиданий настоящих ни разу не было, а ты мне тут сразу замуж. Как-то даже страшно…

— Поверь, ничего не теряешь.

— Ну не скажи. Все же нужно узнать человека получше, прежде чем выходить за него замуж…

Я не стала добавлять «понять, что твое», я и так уже поняла для себя. А вот понял ли он? Действительно ли любит, ведь не сказал ни разу. Да и какая уж тут любовь. Скорее я поверю, что он видит во мне лишь средство для достижения своей цели? Но уже за то, что он честно рассказал мне о своей проблеме, не стал юлить и скрывать, достойно уважения.

— Значит, свидания? — нарушил ход моих мыслей Данилов. — Кто сказал, что после бракосочетания их отменили?

Я снова пожала плечами.

— Тогда готовься. Вечером, будет тебе свидание номер раз, — не отступал Яр.

— Официальное? — я подозрительно прищурилась.

А на краю сознания крутилась одна мысль — Маша-Маша, чего ты добиваешься? А если это будет ресторан, куда тебе даже надеть нечего?

— Официальнее некуда! — подтвердил Данилов и быстрым движением сгреб меня в охапку. Шепнул: — Давно я так не дурачился.

И поцеловал. Да так, что я снова забыла обо всем.

Когда дверь в приемной хлопнула, и раздался голос Катеньки, я отпрянула и схватилась за швабру. Помощница спорила с кем-то из замов. Я не могла разобрать с Дроздовым или Алексеевым. И спохватилась, что совершенно позабыла про время. Ярослав перехватил мой рабочий инструмент, гася панику в зародыше.

— Маш? Может, хватит дурью маяться? Уборщица — это не для тебя работа. Тебе учебу заканчивать надо. Бросай все и перебирайся ко мне.

Ох, как же соблазнительно! Просто до слез. Даже нутро скрутило. Но… На какие шиши я тогда буду жить? Все время рассчитывать на чужие деньги. Теребить мужика — дай на это, дай на то? Ждать, что он даст мне на жизнь и на все мои потребности? На Сашку? Думать, не перешла ли грань? Ни слишком ли много прошу?

Нет. Не по Сеньке шапка. Я так не хочу. И так полжизни у отца на шее… Не могу. Не мое это… Не говоря уже о том, что обо мне люди подумают. Братья? Отец!

Покачала головой.

— Не могу, Яр. Это — моя работа, и она не хуже любой другой.

Мы мерялись взглядами почти минуту, но Ярослав все понял и ничего не стал больше говорить. Просто кивнул, соглашаясь с моей жизненной позицией, и я была ему за это благодарна.