– Я подумал, что, может, мне лучше…

– Если у меня получится выставить их обоих из дома, то я позвоню тебе, и ты договоришься о встрече с этой твоей Тревельян.

– Разумно. Надеюсь, что ты не станешь упрекать меня, если потом вся эта затея окончится большим пшиком.

– Уж лучше что-то, чем вообще ничего. Кстати, именно так и обстоят дела на сегодняшний день.

– Тогда звони, – ответил Зак и положил трубку.

Наскоро перекусив в кафетерии, Элизабет провела вторую половину дня, разговаривая со своими частично вменяемыми пациентами. В их числе были дочь Джеральдины Хикман, которая до сих пор отказывалась поверить, что свидание с мужчиной не предполагает обязательный секс, и адвокат Ричард Лонг, который был страшно зол на собственную жену за какое-то воображаемое прегрешение, зато жутко гордился тем, что не избил ее до потери пульса.

– Она никогда не слушает, что я говорю! Вы просто не имеете права осуждать меня за то, что я вышел из себя.

Элизабет вздохнула:

– Вообще-то, Ричард, брак – это союз равных. Неужели вы искренне верите, что, будучи мужем Дженнифер, имеете полное право распоряжаться ее жизнью?

– Но ведь я оплачиваю счета, разве не так? Я тружусь день и ночь, чтобы она могла позволить себе дорогие наряды и разъезжать в дорогих автомобилях. И скажите, ценит она это? Как бы не так!

Элизабет так и подмывало спросить у него, почему Ричард, если он так ненавидит собственную жену, до сих пор не развелся с ней? Но Дженнифер Лонг была хорошенькой куколкой, и Ричард не торопился разводиться с ней. Для него куда важнее было подчинить ее своей воле, полностью и окончательно. Так что вопрос следовало задать иначе: почему Дженнифер Лонг до сих пор не подала на развод? Увы, Элизабет было прекрасно известно, что этот человек успел свести самооценку Дженнифер почти к нулю, она не способна вести самостоятельную жизнь.

Жаль, что на кушетке перед ней не Дженнифер, а ее напыщенный супруг, подумала Элизабет.

Марии она сумела позвонить лишь ближе к пяти. Было страшновато упомянуть в разговоре про женщину-экстрасенса, о которой сказал ей Зак. По голосу Марии было понятно, что та слегка ошарашена.

– Вы всерьез считаете, что эта женщина – как ее там, сеньора Тревельян, – сможет увидеть привидение?

– Понятия не имею. Даже не представляю, как его кто-то может увидеть. Наверное, правильнее было бы сказать, что она почувствует его присутствие. Так что почему бы нам не попробовать?

– Наверное, все-таки стоит. Если бы она смогла приехать к нам в субботу вечером, то я, пожалуй, в свою очередь постаралась бы вытащить Мигеля из дома. В воскресенье у него выходной, и он, если что, может отоспаться. Я, правда, стала слишком толстая для танцев, но можно просто послушать музыку.

– Это было бы здорово!

Элизабет представила себе молодую женщину мексиканских кровей на третьем триместре беременности, готовую проторчать всю ночь в ночном клубе, лишь бы только разрешить жутковатую загадку своего дома. Вдруг Тэнси Тревельян станет для нее подарком судьбы, и самопожертвование Марии будет не напрасным. Элизабет очень хотелось на это надеяться, хотя ее по-прежнему одолевали сомнения.

В четверг Зак весь день трудился над своим делом, связанным с темозиамином, вплоть до позднего вечера, а потом вернулся к нему в пятницу утром. Когда в два часа дня он вышел из своего кабинета, чемодан с вещами уже ждал его в багажнике автомобиля. Впрочем, прежде, чем направиться в Сан-Пико, он должен сделать еще одну остановку.

Выехав на четыреста пятую автостраду, он влился в полноводный пятничный поток машин, направляющийся в Калвер-Сити. Через какое-то время он съехал с шоссе в районе бульвара Вашингтона и покатил на восток. Много лет назад, после того как Тереза и Флетчер Харкорт решили разойтись и дальше идти по жизни каждый своей дорогой, Зак Харкорт жил в доме отца на «Харкорт фармз». Его мать успела вторично выйти замуж. Впрочем, брак этот оказался недолговечным, и спустя несколько лет она сочеталась браком в третий раз.

Тереза не могла жить без мужчин. Ее нынешний муж, Гарри Гудмен, качок и торговец автомобилями, работал в салоне «Тойота» на бульваре Вашингтона. Гарри занимал практически все время ее жизни, и ее это устраивало.

Зак не был уверен, почему сегодня ему захотелось встретиться с матерью, но какова бы ни была причина, он уже подъезжал к серому двухэтажному жилому дому. Захватив с собой двухфунтовый пакет ее любимых кофейных зерен, он поднялся по лестнице и постучал в дверь квартиры. Спустя пару секунд дверь открылась, и на пороге возникла мать.

– Зак! Входи, входи! – Она взяла его за руку и буквально втащила в квартиру, после чего закрыла дверь. – Скажу честно, я не ожидала, что ты приедешь.

– Я думал о тебе. И решил, что давно пора тебя проведать.

Мать обняла его – что, кстати, было относительно недавним явлением, – а затем отступила, чтобы окинуть взглядом с головы до ног. Он тоже посмотрел на мать оценивающим взглядом – ей уже за пятьдесят, но черные волосы по-прежнему распущены по плечам, юбка выше колена, и это при том, что ей не мешало бы сбросить лишних фунтов тридцать. Мать улыбнулась, и эта улыбка придала ей привлекательности. И все же Терезу угнетало, что былая красота ее быстро увядает. Ведь она прожила долгие годы, пользуясь тем, что необыкновенно хорошенькая и потому всегда желанная.

– Насколько мне известно, ты привык уезжать из города как можно раньше, – сказала мать. – Снова собрался в Сан-Пико?

– Туда. Куда же еще. Решил заглянуть к тебе по дороге. – С этими словами он протянул ей пакет с кофейными зернами.

Всякий раз, навещая ее, он привозил ей какой-нибудь гостинец или же оставлял небольшую сумму на карманные расходы. Кроме того, ежемесячно он посылал ей чек, чтобы помочь уплатить по счетам.

Он побарабанил пальцами по пакету с кофе.

– Я подумал, что у тебя вот-вот закончатся припасы.

Тереза открыла пакет, потянула носом и блаженно вздохнула:

– «Коста-Рика-Роял». Мой любимый сорт. Спасибо, Зак.

И она повела его за собой в кухню, чтобы поставить на плиту кофейник. Затем закурила, и они сели за кухонный стол. Тереза могла днями курить и пить кофе. Еще ребенком Зак ненавидел запах застарелого табачного дыма, не любил и сейчас. Сколько раз он пытался убедить мать, что ей пора бросить курить, хотя и сомневался, что она когда-нибудь это сделает.

Тереза глубоко затянулась и медленно выпустила сизоватый дым.

– У тебя сегодня какой-то усталый вид. Все в порядке?

Ее вопрос застал его врасплох. Не в привычках Терезы было демонстрировать материнскую заботу. Чужие матери пекли печенье и ходили на родительские собрания, Тереза же наслаждалась ночной жизнью Сан-Пико. И удовлетворяла потребности Флетчера Харкорта, что для нее было на первом месте.