Касаясь, играя с его языком, чуть не зарычала от разочарования, когда он разорвал поцелуй, но Максим, легонько потянув мои волосы, заставил запрокинуть голову, склонившись, осыпал мою шею поцелуями. Лёгкие, невесомые касания сменялись обжигающими, страстными.

В момент, когда он проложив дорожку из поцелуев вниз, до впадинки на шее, и поднявшись так же вверх, втянул в рот мочку уха, я, не сдержавшись, застонала. Ноги стали словно ватные, я чуть не сползла вниз, но Максим, обхватив меня, поддержал. Приподняв мою ногу, закинул её себе на талию и, подхватив под ягодицы, с силой прижал меня к своему паху.

Зарычав, вновь накрыл мои губы, ещё яростнее целуя, второй рукою удерживая мой затылок. Качнул немного бёдрами и я, сквозь ткань своих штанов и его джинсов, ощутила, насколько сильно он возбуждён.

Его рука с моей ягодицы скользнула по моей ноге закинутой на его талию, поглаживая сквозь ткань, распаляя мои чувства ещё больше и… В этот момент, на меня лавиной обрушились воспоминания, из прошлой моей жизни, руки на моём теле другого мужчины.

Распалённое желанием сознание нырнуло в противные, отвратительно липкие воспоминания и я попыталась оттолкнуть Максима, но он лишь крепче стал удерживать. Оторвавшись от моих губ, начал целовать шею, приближаясь к мочке уха, лизнул её, а я забилась в его объятиях словно бабочка, которой хотят оторвать крылья: яростно, уже чуть ли не со слезами в голосе прошептала:

– Пусти! Пожалуйста отпусти.

Максим вздрогнув приподнял голову и пытался заглянуть мне в глаза, но я мотнув головою опустила её, желая только одного: отстраниться, закрыться, отвернуться, чтобы не увидел моих слёз и страха, не понял насколько я жалкая, ненормальная, неполноценная…

Но он не дал отстраниться. Выпустив ногу из захвата, привлёк меня к себе. Удерживая затылок, прижал мою голову к своей груди, его рука с моей талии передвинулась на спину, которую он сейчас поглаживал, но стоило мне трепыхнуться, опять прижимал, не давая отстраниться, чуть слышно шепча:

– Тише, тише девочка. Постой, просто успокойся. Тише.

Под моими ладонями в его груди гулко билось сердце, постепенно замедляя свой бешеный темп. Стало так горько, обидно: опять я всё испортила. Всхлипнув прошептала:

– Прости.

Максим, вздрогнув, приподнял мою голову, обхватил ладонями лицо. Я хотела увернуться, но он не позволил, всматриваясь, большими пальцами стёр влажные дорожки от слёз.

– Ты о чём? Даже не думай! Это я должен просить прощения, что не удержался,– наклонившись, прижался губами в лёгком, нежном поцелуе, провёл языком по моим губам чуть отстранившись, прошептал: – Ты такая сладкая,– провёл ещё раз языком по моим губам,– нежная, что невозможно остановиться. С тобой у меня, как у подростка – сносит всё самообладание.– Убрав свои руки, не отстранился, а лишь прошептал мне в губы:– Поцелуй. Сама.

Мой взгляд метнулся вверх. С удивлением и недоверием встретившись с его глазами, отметила как он снова тяжело, рвано дышит. Нервно облизала губы, а Максим шумно втянув воздух сквозь стиснутые зубы, прикрыл глаза.

Слегка погладила ладонью его щеку, другой рукой чуть надавила на затылок, заставляя немного склониться, потянувшись, прикоснулась к его губам, провела по ним языком. От этого движения он вздрогнул и убрал руки за спину. Проникнув чуть дальше, наткнулась на его сомкнутые зубы, и это привело меня в замешательство…

Замерев, провела по ним языком и он разомкнул их, позволяя мне скользнуть дальше. Робко, неумело, я исследовала его рот, он не помогал мне, не перехватывал на себя инициативу, и от этого было не по себе. Но мне безумно это нравилось – вот так слегка касаться его языка, проводить по нёбу и обратно вниз.

Я как исследователь открывала для себя новые чувства, ощущения. Всё больше возбуждаясь от того, что он позволил мне самой изучать и пробовать, учиться целовать.

С каждой секундой движения мои ускорялись, дыхание сбивалось, я то скользила языком, металась, касалась везде где только можно, не сдержавшись, прижалась к нему всем телом. Обхватив ладонями его лицо, потянулась и, когда его язык ответил на мои ласки, посасывая, втянула в рот.

Максим зарычал, рывком вскинул голову разрывая поцелуй, прижал моё тело к своему. Подрагивая, сжимал до боли плечо. Рукой пробежался по моей спине, обхватил и сжал ягодицу, ещё сильнее прижимая к себе. Вдруг резко отстранился, нервно прошёл по комнате и подойдя к стене упёрся в неё лбом, зарычав, ударил кулаком.

Я вздрогнув, обняла себя за плечи. Сделав пару шагов назад, упёрлась спиною в стену, задев один из свёртков на столе. С мягким шлепком тот упал, привлекая внимание Максима ко мне, а я, испугавшись, сильнее прижалась к стене.

Посмотрев на меня долгим немигающим взглядом, он приблизился ко мне, протянув руку, провел ладонью по щеке и, сцепив зубы, прошёл мимо, в сени. Через мгновение хлопнула входная дверь.

А я так и замерла, оторопело глядя перед собою. Минута, две… и сползла по стене вниз: «Только не плакать! Нельзя!»

Максим скорее всего вернётся: ведь подарки остались и на столе лежит его телефон. Если не за подарками так за ним он точно вернётся. Нельзя чтобы он видел меня в слезах! Нельзя думать о том что произошло! Потом,.. оставшись одной можно будет, а сейчас – терпеть! Стиснуть зубы и терпеть! Сейчас надо думать о другом, переключить своё внимание.

Встав, дрожащими руками подняла свёрток с надписью Алексей, положила на стол. Подошла к камину закинув ещё пару поленьев, присела перед ним на пол. «Не думать о случившемся! Не думать!»

Главное чтобы он не отругал Марту! Хорошо, что она всё-таки поехала к своим родным, хоть ненадолго порадуется, окунётся в атмосферу родного тепла и заботы. Скрипнула дверь, не заходя в комнату, Максим негромко позвал:

– Лия.

Я тут же подскочив, встряхнулась, представила перед глазами лицо Марты, пару раз глубоко вдохнула и вышла в сени. Максим одетый в свою дублёнку, улыбнулся так, словно ничего не произошло и попросил:

– Я забыл твои подарки. Принеси пожалуйста.

Вернулась, захватила свёртки, сверху сложила шарф Максима и, прихватив телефон, вернулась в сени. Протянула сначала телефон.

– О, я и забыл про него,– он улыбнулся мальчишечьей улыбкой от которой моё сердце пропустило удар,– забрав его, сунул в карман джинсов, шарф лежащий сверху повесил на мою руку, отчего я нахмурилась. Перехватив свёртки, наклонил голову:

– Одень.

Я молча так и стояла с вытянутой рукой, на которой висел его шарф.

– Лия. Одень.

Через силу делаю шаг и, не приближаясь близко к нему, на расстоянии чуть ли не вытянутой руки, попыталась накинуть на него шарф. Он, усмехнувшись, схватил меня за руку, потянул на себя, но не сильно, а заставляя сделать лишь пару маленьких шажков, и я наконец смогла надеть на него этот треклятый шарф. Податься назад не успела.