8) преобладание потребностной регуляции над ценностной, то есть ориентация только на удовлетворение привычных потребностей и соответствие поведения социальным нормам при игнорировании стремлений к высокому, духовному, романтическому, милосердному, гуманистическому и т. п. (как писал поэт Андрей Вознесенский, «можно бы, да на фига?»);

9) формирование убеждений, отражающих невозможность нахождения или реализации новых смыслов («да кому это нужно?»);

10) отсутствие ценностей, способных пробуждать активность («лично мне ничего не нужно», «я и без этого чувствую себя нормально», «не хочу ничего менять, проживу и так»).

Психологическим механизмом лиминальности является намеренное разотождествление со своими ранее накопленными образами «Я», разрушение старой личностной определенности («окаменелости», как говорили психологи в XIX веке), переставшей работать на развитие человека. И речь идет не только о вольностях поведения, которые вдруг разрешает себе взрослая личность (с головой окунуться в любовь, увлечься несвойственным делом, поменять работу, разорвать длительные тяготящие отношения и т. п.). Лиминальность не столько разрушает устоявшиеся модели и стереотипы поведения (ведь с порога всегда можно шагнуть назад), сколько изменяет сознание человека, формирует его готовность к новизне, к переменам, принятию себя другим.

Говоря строгим психологическим языком, переживая лиминальность, человек стремится перейти от «Я-наличного» к «Я-иному», однако этот переход требует определенного преодоления, изменения себя, приложения внутренних усилий для новых выборов и поступков.

Таким образом, вхождение в лиминальное состояние всегда субъективно мотивировано собственным желанием «перемены участи», собственным «волением» человека начать жить иначе, в том числе и совершением невыигрышного в социальном или финансовом плане выбора, но зато в полном согласии с самим собой (хорошим примером может служить явление дауншифтинга – сознательного схождения по социальной лестнице ради того, чтобы жить простой жизнью, не участвуя в достижении не своих целей – «само-для-себя-бытно»). «Стать самим собой» – желание, которое движет взрослой личностью.

Мы уже упоминали, что переживание лиминальности не сводится к смыслоутрате или смыслоуничтожению, во многом это попытка личности прорваться в новые пределы собственного понимания и саморазвития, желание преодолеть привычную определенность и монотонность сложившейся жизни, совладать с нарастающей неудовлетворенностью от текущего существования.

По мере взросления и осознания того, что в жизни открывается множество разнообразных перспектив для индивидуального выбора и реализации, человек почти неосознанно начинает стремиться к разнообразию и новизне, желать «себя-иного», «себя-нового». Это и толкает его к своеобразному экзистенциальному экспериментированию («а что будет, если я…», «что получится, если я…»).

Но что может побудить взрослую личность пусть даже временно начать желать «иного себя» (временно, потому что постоянно желать «иного себя» – это все равно что вообще «желать не быть», как верно отмечает М. Н. Эпштейн)? Для этого есть несколько причин.

1. Приходящее во взрослом возрасте осознание «необходимости себя» в этой жизни. Согласимся, что жизнь обычного взрослого человека во многом уже определена в семейном, профессиональном, социальном и иных планах. Его все или почти все в ней устраивает. И тогда зачем ему меняться? За счет чего возможно развитие?

Обсуждая кризис взрослости, мы упоминали, что достижение пика взросления может быть связано с попаданием субъекта в своеобразный экзистенциальный «зазор»: ресурсы первичной социализации в развитии исчерпываются, и личность должна перейти к самостоятельному стимулированию собственной жизни, построению своей самобытности и уникальности. Если в первичной социализации осуществляются многочисленные идентификации с имеющимися в культуре образцами (поведения, ролей, «образов Я» и пр.), то процессы вторичной социализации имеют своей целью индивидуацию, которая предполагает уже не «накопление» частей себя, а «собирание» себя как целого с осознанием необходимости «сделать» себя именно таким, каким хочется.

2. Нарастание духовных, идеальных аспектов в процессе осознания себя. Взрослому человеку свойственно связывать себя и свое существование с чем-то бо́льшим, чем просто события и факты его жизни. Эта тенденция связана с осознанием собственной смертности, краткости своего существования в мире, отчего возникает внутреннее желание объяснить себе и другим, зачем вообще была нужна именно его жизнь, и убедить хотя бы себя, что она прожита не зря.

Осознание неслучайности (но одновременно и необязательности) своего бытия и, следовательно, наличия в жизни определенной миссии приводит к «работам над ошибками» – к появлению стремления изменить то, что еще можно успеть изменить. И, как говорит Н. А. Бердяев, «ощущение необязательности собственного бытия связано с не всегда четко осознаваемым представлением о возможности какого-то “иного” мира, в котором человек мог бы жить “по-другому”, в котором и сам он был кем-то другим» (Бердяев, 1993, с. 11).

3. Образующаяся во взрослом возрасте система экзистенциальных ожиданий (подробнее об этом рассказано в гл. 10). Для взрослого человека характерно переживание «чувства возможного», «чувства “если”» (Эпштейн М. Н., 2001), возникающего в процессе рефлексии, особенно в ситуациях неудовлетворенности своим существованием. Построив свою жизнь, взрослый человек не может не осознавать, что реализованный им вариант – не единственный и жизнь его могла бы быть иной. Задумываясь о вероятностном характере событий и обстоятельств своей жизни, человек всякий раз переживает интуитивное расширение мыслей и чувств, касающихся его самого, его судьбы, его желаний и т. д., и перспективы иной жизни на какое-то время приоткрываются, выступая как «приманки», как стимулы к самоизменению.

4. Поиск и желание утвердиться в собственной аутентичности. Взрослому человеку хочется понять, «куда жить дальше», что есть его «Я», а что им не является и не может являться. Это позволяет не тратить усилий и времени на достижение «не своих» целей и на «воплощение не своих Я».

Ощущение, что определенные моменты жизни себя исчерпали, объективно, поэтому «точек разрыва» избежать нельзя. Но поскольку лиминальность – это «стояние на пороге», человек всегда волен «шагнуть назад», в ту жизнь, которую он по каким-то причинам временно обесценил. Это делается путем добавления ценности в то, чем он жил и продолжает жить, нахождением в настоящем новых, еще не исчерпанных ресурсов. Запомним, что наступление и протекание лиминальной фазы связаны именно с собственным решением человека «оборвать» старую жизненную устойчивость и определенность во имя личностной новизны, саморазвития. Внешние факторы не являются здесь определяющими, какими бы плохими или хорошими они ни были.