— Какие же они суки! Вы были правы, Лев Сергеевич, недооценивать этих упырей нельзя. Пусть там и не все правда, — министр МВД ткнул пальцами в серый картон, — но общая линия понятна. Считайте, что я в деле! Да, и кофе мне будет?

— Пожалуйста!

Турка была особенной, ручной работы. Подарок земляка Феткулина. К чашке подавалась стопка с коньяком, лимон уже был заранее нарезан. Хоть Семен и пробовал пристрастить аборигенов к сыру и нормальной для бренди закуски, но обычаи вмиг не меняются.

— С корицей? Интересный вкус, — Щелоков поднял живые серые глаза. — Семен Степанович, а вы с какой целью мне те документы показали?

ГРУшник в это время цепко ловил эмоции на лице попаданца. Видимо, и ему были интересны мотивы этого загадочного ля них человека. Ракитин же, напротив, сохранял стоическое спокойствие. Махнув рюмочку армянского, он нагло уставился на элиту советских спецорганов:

— Думаете, я дурачок, ничего не понимаю в ваших реалиях. Так, Лев Сергеевич? Так это вы еще моего анализа существующего строя не видели. А он будет. Обязательно будет. Ой, кто-то потом начнет прыгать до потолка и изрыгать проклятия. Но слов из песни не выкинешь. Только вот я его передам лично Леониду Ильичу. И чем больше вы мне предоставите достоверных данных по нынешней обстановке, тем он окажется точнее. Того же самого я попрошу и от вас, Николай Анисимович.

Щелоков решал недолго:

— Вы, считай, спасли уже жизни десяткам людей. Пишите, что требуется. И я подумаю, чтобы при нашем НИИ создать группу по изучению поведения серийных убийц. А то каждый раз наступали на грабли.

Под холодным взглядом Толоконникова Ракитин передал министру МВД два плотно исписанных листка.

— Отдайте мне ответ через Льва Сергеевича. Если что-то засекречено, прошу отдельно отметить.

— Хорошо, — кивнул министр МВД, затем бросил короткий взгляд на ГРУшника и спросил попаданца. — Память обо мне хоть хорошая осталась?

— Помяли её знатно, Николай Анисимович. Но кто эти времена знает не из советских газет, о вас в лучших тонах отзывается. Человечный вы служака, а это люди помнят.

Щелоков тяжело вздохнул и поднялся:

— Спасибо.

После ухода Щелокова раздался холодный голос Толоконникова:

— И что это было, Степан? Хотели поразить министра в самое сердце? Это вам удалось! Но нужно ли так резко и в лоб говорить с людьми?

Внезапно для генерала попаданец буквально ощерился:

— А как еще с вами⁈ Я третий месяц толкую, что нам страшен именно внутренний враг. Эта ржа разъест изнутри страну и уничтожит впоследствии миллионы людей. Мы на тридцать лет отстанем от возможного собственного же будущего! А вы все в свои игры играете! Давайте начистоту, генерал. У нас был уговор.

Толоконников удивленно рассматривал совершенно незнакомого ему человека со сталью в глазах. А ведь Мясников как бы прав. Это боец и еще какой!

— Хорошо, я нарушу приказ. Но только ради пользы дела. Ваши пожелания учтены. Скажем так… на одной из наших военных баз в настоящий момент тренируется специальная группа из дружественной нам страны.

— Никак немцы?

Генерал не изменился в лице, но по сверкнувшим на мгновение глазам стало понятно, что Степан прав.

— На прошедшем Политбюро также озвучены некоторые вопросы товарищу Андропову. Если он не изменит своего отношения и не подаст в отставку, будут приняты решения.

Ракитин не выдержал и налили обоим по стопке коньяка.

— Тогда за удачу, товарищ генерал!

Глава 30

Охотничье хозяйство Завидово. 11 августа 1973 года

Охотничье хозяйство Завидово раскинулось неподалеку от столицы, на территории Московской и Калининской областей. При Брежневе Завидово было преобразовано в Завидовское заповедно-охотничье хозяйство, и 10 декабря 1964 года распоряжением Совета Министров РСФСР в связи с преобразованием Главлесхоз РСФСР обязали передать Министерству обороны СССР 51 214 гектаров лесов, а также находящиеся на этой площади здания и сооружения лесхозов. В следующем году приказом министра обороны СССР охотничье хозяйство передали из Всеармейского военно-охотничего общества в непосредственное ведение Министерства обороны. К хозяйству были присоединены новые угодья, общая площадь увеличилась до 125 тысяч гектаров.

Если при Хрущеве Завидовское хозяйство было достаточно скромным: небольшой дом для охотников и несколько летних сборных зданий для охраны, в которых зимой стоял такой холод, что ночью вода в ведрах замерзала. Территория лесных угодий была огромной, но леса были не обихожены, никаких асфальтированных или хороших грунтовых дорог. На машине проехать было невозможно, поэтому впрягали лошадей: зимой — в сани, летом — в телегу. При Л. И. Брежневе охотничье хозяйство разрослось, обустроилось и стало самым мощным в стране — и по территории, и по организации. Здесь создали приличное подсобное хозяйство: стали содержать лошадей, коров, овец, разводить уток, куропаток. Завели рыбопитомник

По приказу маршала Гречко два дорожно-строительных батальона в течение нескольких лет проложили по лесу 230 километров бетонно-асфальтовых дорог. По всей территории установили 60 комфортабельных вышек, оборудовали подкормочные площадки, построили 6 баз отдыха с автономными котельными, водоснабжением. Более 30 лет заповедник охранялся отдельным батальоном численностью 250 человек. Кроме того, обслуживающий персонал из рабочих и служащих насчитывал более 400 человек. 2 декабря 1971 года постановлением Совета Министров СССР Завидовское заповедно-охотничье хозяйство было преобразовано в Государственный научно-опытный заповедник. Приглашение на охоту в Завидово исходящее от Генерального секретаря всегда воспринималось как знак уважения, ни у кого не возникало мысли отказаться от него, да никто и не рискнул бы. Вот и для такой важной встречи было придумано обоснование.

Двуствольный штуцер МЦ-10–09 под охотничий патрон 9×53 имел 9-кратный оптический прицел ПОЗ 9×39. Это было любимое ружье Брежнева. Сейчас он сидел на вышке, чутко вслушиваясь в звуки летнего леса. Охота шла не в сезон и случится могло всякое. Но как же собраться в Завидово и не устроить охоту⁈ А стрельба по кабанам была его любимым занятием. То ощущение, когда откормленная на казенных харчах зверюга пытается прорываться мимо тебя по лесу. Здесь не зевай — стреляй!

На соседних вышках также уселись любители охоты. Тут уж как кому повезет! Леонид Ильич нервничал, рука то и дело тянулась с карману, где лежала зеленая пачка сигарет «Новость». Но нет, не время. Что же так долго? Казалось, что ожидание чего-то буквально разлилось в лесном воздухе. Или это он сюда принес тревогу последних недель. Эх, жили же, не тужили, так принесла нелегкая! И кого, посланника дьявола? Брежнев тяжело вздохнул, так дело не пойдет. Надо успокоиться, чтобы рука не дрогнула.

Но вот послышался шум, это загонщики гнали зверя или зверей в сторону вышек. Звуки горнов, свистков, криков неумолимо приближались. Есть, идет здоровенный секач! Штуцер у Брежнева был уже наготове, и рука не дрогнула. Выстрел! Где-то неподалеку также стрельнули, и все затихло. После первых стрелков остальным лучше не палить во избежание несчастных случаев. Здоровенный кабан получил пулю прямо во время своего последнего забега в жизни. Через несколько минут снизу крикнули:

— Готов, Леонид Ильич. Отличный выстрел!

— А то! — осклабился Брежнев. — Мы еще повоюем!

Генеральный секретарь ЦК КПСС и глава второй сверхдержавы мира был доволен прошедшей охотой и широко улыбался. Самолично такого кабана завалил! Пусть не сезон, но зверя в лесу много, не обеднеем. Удачная же охота всегда придавала Генсеку сил и бодрости. Наверное, он был из тех людей, у кого еще память о древнем способе выживания оставалась где-то на подкорках подсознания. Как это ни будет странным, но именно такие личности частенько выбивались в лидеры и прорывались к власти. Так что к черту цивилизацию! Мы будем стрелять зверя!

Пока егеря разделывали туши, «группа товарищей» собралась около простого грубо сколоченного из досок стола. Немудреная закуска и различные напитки только увеличивали хороший настрой собравшихся. «Без пития Руси нет» — говорил древний Володимир и был прав. Пили не для того, чтобы напиться, а немножко расслабиться. Выгнать из крови адреналиновый выброс. Брежневу налили его любимой «Зубровки». Горькая настойка имела правильную крепость в 40 градусов, и настаивалась на траве под названием Зубровка душистая. Она способствовала аппетиту и лучшему перевариванию пищи и отлично шла к дичи. От Ильича популярность «Зубровки» передалась другим членам ЦК.

— Ну что, товарищи, за удачную охоту!

Сидевшие за столом дружно подняли