– А меня хотелось? Звони, Лео. В полночных звонках своя символика. Пусть помучается до утра, раздумывая, что бы это значило. И сразу перезвонишь, я хочу знать, как он отреагировал.

– Ага, ладно. Сейчас!

Монах снова улегся и закрыл глаза. Добродеев перезвонил через десять минут.

– Ну? – спросил Монах. – Как?

Добродеев хихикнул:

– Послал подальше! Сказал, что он тоже волхв и может привлечь других волхвов за хулиганство.

– Ага, хорошо. Клюнул. Молодец, Лео. До завтра.

Ночь, конечно, пропала. Сна не было ни в одном глазу. Монах, чертыхаясь, поворочался с боку на бок, решительно поднялся и включил компьютер.

Побегал по новостям, наскоро заглянул в Фейсбук и зашел на сайт Марка Риттера. Полюбовался на оформление, красно-черное, какое-то… э-э-э… зловещее. Плюс готический шрифт. Прямо фэнтези тебе.

Погрузился в чтение. Текст сопровождался фотографиями, черно-белыми в основном, более поздние были цветными.

Благородный старец библейского вида – Марк Риттер за пару лет до кончины. Биография. Детские годы. Эмиграция. Пара детских фотографий. Родители. Отец – американец из Нью-Джерси, случайно залетевший в наши края, мать – наша женщина; семья выехала в Америку перед войной; название родного города художника переврано. Это может быть какой угодно город, включая ближнее зарубежье. Творчество. Юность. Мужание. Зрелость. Спокойная старость. Возвращение к истокам, детские воспоминания. Родные пейзажи. Река, роща, фонтан с большими скульптурными лягушками.

Монах помнит этих лягушек, сиживал на них неоднократно в раннем детстве. Лет двадцать назад их убрали и построили танцующий фонтан.

Оказывается, впервые они появились еще до войны. Потом город был разрушен, потом его отстроили и воссоздали лягушек.

«Не знал, – подумал Монах. – Надо сказать Леше, пусть напишет, он любит пощипать струны души своих читателей».

Урбанистические пейзажи, натюрморты, цветы, несколько портретов, не особенно удачных. Постимпрессионизм, модерн, кубизм…

Информация о музеях, купивших полотна Марка Риттера; распродажа наследия и цены.

Голубая женщина с оранжевыми кругами, продана четыре месяца назад за двести тысяч долларов. Покупатель предпочел остаться анонимным.

Знакомый уже пейзаж с рекой, зарослями ивы, остатки строения, увитого плющом. Возможно, маяк, река тут поворачивает. За почти сто лет она могла не раз поменять русло… Сорок тысяч. Тоже неплохо. Интересно, где это?

Монах оторвался от экрана и задумался.

Как читателю уже известно, у него с картинами свои счеты. Пробел в образовании.

Разглядывая полотна Марка Риттера, он спросил себя, а он смог бы нарисовать картину? Простенький пейзажик?

Над диваном Монаха висит картина цветущего луга, подарок знакомой девушки. Насколько она хороша, с точки зрения какого-нибудь искусствоведа, Монах не знает, но смотрит на нее с удовольствием.

Хотелось бы посмотреть на остатки строения с картины Риттера, просто из любопытства.

Надо же, ребенок, а запомнил. Если Ондрик раззвонил всему городу, что купил «Женщину» за двести, что подтверждает информация на сайте, то теперь он продаст картину за двести пятьдесят, а то и за больше. Сколько же это он на ней наварит?

Фотограф Иван Денисенко сказал, что картина – дерьмо. Тоже интересная личность, фотовыставка свалок и мусора… И ведь находятся желающие на это смотреть.

Монах ухмыльнулся.

Яник Ребров тоже сказал, что дерьмо…

Господи, упокой его душу.

Лично ему, Монаху, тоже кажется, что дерьмо. Хотя он не спец в этом деле. То есть пейзаж ничего, конечно.

Интересно, когда похороны? Надо бы поприсутствовать, в лучших традициях классического детектива. Убийца, устроивший подобное шоу, личность творческая, с огоньком, а вдруг выкинет что-нибудь на кладбище? Принесет шампанское, устроит танцы или постреляет петардами…

Майор, конечно, не обрадуется, опять получил фитиля…

Монах снова ухмыльнулся.

Вместо того чтобы сказать: «Спасибо, братцы, выручили, теперь мы точно знаем, что не самоубийство», – начнет орать, что путаются под ногами и только мешают.

Нет, про «мешают» у него язык не повернется… хотя, с майором никогда не знаешь. Вот зачем притворяться, что у тебя нет чувства юмора?

Монах задумался, а есть ли на свете люди без чувства юмора?

…Он опомнился, когда за окном уже наступило утро. Поколебался, сделать ли кофе или прилечь на минутку, выпрямить спину?

Выбрал второе, упал на диван и уснул сном праведника. И снился ему сон…

Обычно Монах не помнит снов, даже вещих, что позволяет ему утверждать, что он их видит. Ведь, если не помнишь, можно сказать, что снилось что угодно.

Снился ему гот с ирокезом, весь в черном, с серебряной цепью на груди. Он стоял перед холстом, в руке его была кисть. Он писал картину. Отпрыгивал назад, приближался, откидывал голову и щурился. Потом принимался ляпать кистью по холсту, пачкая его черной краской.

На картине смутно проступала фигура человека в странной позе – вздернутые выше головы ноги, разбросанные руки. На голову его был надет красный шутовской колпак – единственное яркое пятно на картине. Художник прыгал вокруг картины, словно танцевал. Монах наблюдал сцену откуда-то сбоку. Вдруг гот повернулся к нему, осклабился в мерзкой улыбке и подмигнул.

Это было до того неприятно, что Монах проснулся с испариной на спине. У этого типа была физиономия Черного властелина Эрика. Того, кто чуть не убил Монаха в спальне собственной бабушки.

Чтобы прогнать остатки сонной одури, Монах принял душ и сварил кофе. Поставил чашку на письменный стол и погрузился в Сеть.

Личной странички у Димы Щуки не было. На сайте галереи Артура Ондрика «Ветка падуба» его тоже не было. Его нигде не было.

Не стоит внимания?

Монах всерьез заинтересовался спившимся художником, которому Ребров разбил лицо и не заплатил. Творческая личность, ненавидевшая Реброва и, несомненно, знавшая картину «Смерть Марата».

Монах верил в знаки. То есть как верил… Не то чтобы верил… Скорее, полагался на совпадения, которые работают знаками.

Имя художника всплыло как-то удивительно кстати, а потому неплохо бы познакомиться с ним поближе.