– Твои слова да Богу в уши! – буркнул Алдошин, с ожесточением форсируя очередной размытый безымянным таежным ручьем участок дороги.

– Главное, правильные отметки сделать на местности. Ну, там, где следы твоего «утопленника» обнаружим, – продолжал рассуждать вслух Морин. – Эх, жалко не сохранил я всплывающие японские буи! Мне парочку погранцы знакомые презентовали, из конфиската. Сколько лет в гараже пролежали, а с полгодика назад выбросил: к чему, думаю, если на берег подчистую списан? Как бы пригодились…

– Всплывающие буи? Саня, ты о чем?

– Рыбаки-японцы давно эту технику освоили, – охотно поделился Морин. – Особенно те, кто промышляет в наших водах. Заскакивают из «нейтралки» в наши воды, выставляют глубинные снасти и быстрее назад, чтобы пограничники не «зацепили». Снасти стоят сутки или больше – не знаю, не спец! А как их потом япончикам найти? Поверхностные буйки ставить глупо: первый «погранец-сторожевик» заметит. А наши рыбаки и вовсе чужой невод снимут вместе с уловом, как свою законную добычу. Вот япончики и приспособились: нация-то в техническом отношении продвинута! Ставят свои снасти вместе с хитрыми буйками, которые на несколько метров притоплены. Сверху их не видать – а подойдет родной сейнер-траулер, радиоимпульс даст на определенной частоте – буйки и всплывают! Так-то, Миша! А раньше, до бурного развития электроники, ставили буи с часовым механизмом.

* * *

Обследование побережья с помощью яхты прошло вполне «на уровне». Белоснежное, как и положено всем привилегированным плавсредствам, судно подошло к пирсу рыболовецкого колхоза в Стародубском в назначенный день и час. Алдошин и Морин налегке, почти без багажа и снаряжения, поднялись на борт, и яхта с непритязательным, как и сам холдинг-владелец, наименованием «Континент» тут же отошла от берега.

Капитан был предупредителен, небольшой экипаж «Континента» необычным гостям старался не докучать. Гидролокационный пост был оборудован в одной из гостевых кают яхты. Морин подключил к устройству привезенный с собой ноутбук, проверил оборудование и стал ждать выхода судна на позицию с наушниками на голове. Алдошин, как и договаривались, занял пост наблюдателя на палубе, прямо у раздраенного иллюминатора гидролокационного поста.

Капитан вел яхту малым ходом параллельно очертаниям береговой линии, метрах в 150: примерно на таком расстоянии в 1946 году был запечатлен вмерзший в лед «грумман». Через три с половиной часа плавания яхта развернулась и пошла обратным курсом, увеличив расстояние от берега до 200 метров: для страховки было решено провести вторичную съемку дна.

В Стародубском гости распрощались с «Континентом», сошли на берег и поехали в Долинск. В домике у краеведа-«кузнечика» Морин «прокрутил» для приятеля сделанные видеозаписи.

– Всего отметок четыре, однако самая перспективная для тебя вторая, вот эта, – Морин ткнул в монитор карандашом. – Глубина здесь 12–12,5 метров, дно ровное, каменистое. Самолет, полагаю, лежит на дне почти на левом борту – видишь? Одно крыло отломилось и чуть в стороне. Зато второе «нарисовано» как на картинке! А вот та же отметка на нашем обратном проходе, здесь угол немного другой. Сломанного крыла почти не видно, зато целое торчит очень наглядно…

Алдошин недоверчиво разглядывал изображение: как он ни старался, очертаний затонувшего самолета он решительно не видел. Картинка на мониторе более всего напоминала какой-то неудачный эскиз художника-абстракциониста: в красном секторе на мониторе просматривались какие-то прерывистые бело-желтые линии – это и был, по утверждению Морина, самолет. Приходилось верить…

– Саня, но если ты так уверен именно в этой отметке, зачем три другие сделал?

– На всякий случай, командир! Три остальных объекта на дне имеют больше десяти метров в длину. Вот эти два – явно небольшие суда. Я бы определил их как буксир, либо десантную баржу времен Второй мировой. Глубина здесь тоже вполне досягаемая, тринадцать-четырнадцать метров от поверхности. Если останется время и будет на то твое желание – давай и туда нырнем: вдруг что-то интересное для тебя будет.

– Поглядим. Ну, а вообще – спасибо тебе, Санек! – спохватился Алдошин. – Как с тобой рассчитываться буду – даже и не знаю!

– Разберемся! – покладисто отозвался Морин. – Кстати, Миша, не дай дураком помереть, расскажи! Почему ты не захотел с борта яхты к самолету занырнуть? Временем тебя не ограничили, шкипер был – сама предупредительность… К чему такие сложности? Завтра, выходит, опять в Остромысовку «пилить», потом на лодке это место с самолетом искать…

– Таковы правила конспирации, господин адмирал! Я ведь, если честно, не от себя нынче работаю, Санек! Есть клиент. Яхта, хоть ее клиент и сам «организовал», все же со стороны. Заказчик не желает афишировать свой конкретный интерес к поиску подводных «сокровищ» – вот и все, Саня!

– Ну, хозяин – барин, – согласился Морин. – Так что – сворачиваем на сегодня наше «кино»? Хозяин-то, слышно, давно под дверью покашливает: к ужину, наверное, пригласить хочет…

Утром собирались недолго. Алдошин, по многолетней привычке, завтракать не стал, выпил большую кружку крепкого кофе с лимонной кислотой. Морин соорудил два бутерброда, один сжевал, второй, чтобы не задерживать рвущегося в дорогу приятеля, захватил с собой.

– Возьми два, – посоветовал Алдошин. – Улька выпросит непременно! Она это умеет делать!

Когда сворачивали с трассы на дачную дорогу, мимо с ревом, практически впритирку, вперед проскочил заляпанный грязью джип.

– Торопится куда-то местный ездун, – неодобрительно прокомментировал Алдошин, который с молодости лихачить не любил.

Проехали местные долинские дачи, за которыми и начиналась таежная дорога на Остромысовку. Дорога была в одну колею, лишь изредка в узком «коридоре», прорубленном сквозь сплошной лесной массив, встречались небольшие «карманы» для того, чтобы встречные машины могли разъехаться.

Машинально поглядывая в зеркало заднего вида, Алдошин заметил, что следом за его микроавтобусом упорно движется джип. Поначалу он решил – это тот, что лихо обогнал их на повороте. Присмотревшись, определил: нет, тот был черным, а этот темно-синий.

– Смотри-ка, Саня, с нашей легкой руки дорога на море становится оживленной! Позавчера ни одной машины не встретили – ни туда, ни обратно. А сегодня один обогнал, второй следом идет.

Однако Морину было некогда. Едва он вытащил из кармана свой бутерброд, как Улька, доселе мирно дремавшая в салоне, мгновенно пробудилась от летаргии и с жалобным повизгиванием заскочила на кожух капота между водительским и пассажирским сиденьями. Она тянула умильную морду к Морину, настойчиво трогала его лапой, и вообще всем своим видом показывала, что нельзя быть такому бессовестному и в одиночку пожирать то, чем надо поделиться.

Ругнувшись, Морин сунул едва надкушенный бутерброд нахальной спаниелихе и достал из кармана второй.

– Напрасно ты ей сразу все отдал, – заметил Алдошин. – Сейчас проглотит свой, и второй у тебя просить станет – ты же так быстро жрать не умеешь…