Он заглянул в хижину. Крышка лежала чуть в стороне от ящика. Посмеиваясь над своими страхами, Лефтер зашел в хижину и склонился над ящиком. Он был полон.

Сверху лежало несколько матерчатых оливково-серых ранцев и скатанных шинелей такого же цвета. Лефтер наудачу вытащил один ранец, раскрыл – в нем было обычное нехитрое имущество солдата императорской армии Японии. Запасная пара обуви, носки, кусок мыла, медицинский пакет для оказания первой помощи, плащ-палатка с колышками. Под ранцами, прикрытое развернутой плащ-палаткой, бугрилось еще что-то, на ощупь металлическое.

Отбросив ранцы и шинели, Лефтер сорвал полотнище – под ним лежал пулемет неизвестной ему конструкции, а под ним – дюжина плоских металлических коробов с патронными лентами, два десятка гранат…

Пулемет и гранаты – это уже не аборигены. Это – серьезно, решил Лефтер. Это – если не диверсанты, то остаточная группировка, оставшаяся глубоко в тылу русских после их стремительно марша на юг.

Он невольно оглянулся на двери хижины, где колыхались рваные матерчатые пологи. То, что оружие и боеприпасы хранились без консервирующей смазки, усиливало серьезность момента. Вряд ли дисциплинированный солдат, какой бы нации он не был, бросит вот так оружие, которым не намеревается долго пользоваться…

Знать бы еще, давно ли оборудован этот тайник… Он посветил в ствол пулемета фонариком и не увидел в канале ни малейших следов ржавчины – значит, тайник оборудован совсем недавно. Это плохо…

Лефтеру стало здесь совсем не уютно. Поглядев на часы, он отметил, что покинул стоянку со спящим Райаном почти два часа назад – пора было и возвращаться.

Он встал и в нерешительности оглянулся на разоренный тайник: а с этим-то что, Господь Всемогущий, делать? Бросить так? А если хозяева, как назло, не сегодня-завтра вернутся? Вернутся и моментально догадаются, что их тайное убежище раскрыто… Они пойдут по свежим следам, догонят их с Райаном – и пустят в ход оружие, которое он им любезно оставил.

Унести с собой и спрятать где-нибудь в лесу? Но следы-то на снегу останутся, и погони в этом случае тоже не миновать – с той лишь разницей, что хозяева тайника будут изрядно обозлены подобным самоуправством.

Оставалось одно: аккуратно сложить все найденное добро обратно в ящик и привести тайник в первоначальное состояние. Если они доберутся до русских, он расскажет им о своей находке – они наверняка будут благодарны американцам за обнаруженное под самым боком у авиабазы вражеское гнездо. С этим, пожалуй, можно и поторговаться – если русские выскажут намерение непременно отправить их с Райаном за решетку.

Лефтер начал было укладывать снаряжение в ящик, но остановился: вся его сущность протестовала против того, чтобы оставлять вражеским солдатам оружие и боеприпасы. И компромисс нашелся! Он оставит в тайнике пулемет и патронные коробки – а сами патронные ленты и гранаты расшвыряет в лесу, по дороге к стоянке!

Повеселев, Лефтер разложил на полу одну из плащ-палаток и стал укладывать на нее гранаты и пулеметные ленты. Уложив, проверил ящик еще раз – и обнаружил в углу, в солдатском котелке, какой-то бумажный сверток. Развернул – там оказалось шесть книжечек с фотографиями молодых людей азиатской внешности в военной форме. Ага, документы нужно будет прихватить для русских!

Он сунул японские документы в один из многочисленных карманов на своей летной куртке, скомкал было газету, но тут же развернул ее. Газета была не японская, а, скорее всего, русская. Русского языка Лефтер не знал, но язык цифр был интернационален: газета оказалась декабрьским номером, и была отпечатана меньше месяца назад. Про столицу острова Лефтер знал, она называлась Александровск. Это где-то далеко на севере. Сюда, на юг, газета могла попасть не сразу – допустим, неделю спустя. Значит, уже в январе. Лефтер поежился: тайник был оборудован совсем недавно, и, скорее всего, диверсанты держатся где-то поблизости. Возможно, меняют из предосторожности свои убежища – такие же хижины аборигенов, как и эта. Надо поскорее уносить отсюда ноги!

Выйдя из хижины, он несколько минут настороженно прислушивался – в лесу было тихо, только ветер свистел в верхушках деревьев. Успокоившись, Лефтер обвязал веревкой солидную охапку поленьев для костра – на остаток дня и ночь должно было хватить! Остаток веревки пошел на корзину с рыбой, поверх которой он положил узел с патронами и гранатами. Прикинул корзину на вес, крякнул: тяжеловато, но ведь он совсем скоро избавится от боеприпасов.

Навьючивая на себя дрова и корзину, Лефтер обратил внимание на странные «плетенки», полузанесенные снегом. И тут его осенило: это же то, что шурин-канадец называл снегоступами! Приспособление, используемое охотниками для ходьбы по глубокому снегу! Так вот какие следы были на обнаруженной им тропинке!

Снегоступы были целыми и, судя по сохранившимся веревочным креплениям, вполне годными для применения. Лефтер довольно быстро привязал их к своим ботинкам, сделал несколько шагов – годится! Надо только приспособиться к такой обувке, шагать так, чтобы не цеплять круглыми рамками за свои же ноги. Кряхтя, он взвалил на себя дрова и корзину и двинулся по тропинке в обратный путь.

Через несколько минут, оказавшись возле обширной ложбины, занесенной снегом, Лефтер остановился и зашвырнул подальше в кусты все гранаты. Немного погодя, таким же образом он избавился от пулеметных лент. Снегопад не прекращался, и он искренне надеялся на то, что до утра следующего дня опасный груз до весны будет надежно замаскирован.

Лес начал редеть, и вскоре Лефтер добрался до того места, где он наткнулся на злополучную тропинку. Отсюда был виден и парусиновый тепловой щит, поставленный им для Райана. Добравшись до стоянки, он сбросил поклажу в снег и обессилено присел на принесенную вязанку: Райана у почти догоревшего костра не было…

В таких случаях, с подачи картежников, говорят: масть пошла!

Вот и Алдошин всем своим организмом чувствовал острое ощущение близости удачи, близость зачетной находки. В «поле» это ощущение спускалось куда-то в кончики пальцев – их начинало покалывать. Ладони «срастались» с черенком «фискаря», излюбленной лопаты всякого копаря фирмы Fiskars, а ее клинок становился нервным окончанием руки, останавливался в миллиметрах от таящейся под слоем грунта долгожданной находки.

В «бумажном» и интеллектуальном поиске лопата и «пикалка» с наушниками, конечно, не требовались – здесь все решали удача и правильно поставленные вопросы, заданные «правильным» людям. Открытие делалось, как говаривается, «на кончике» пера». Когда это открытие будет сделано, дойдет и до «фискаря», и поискового детектора металлов. Ну а пока Алдошин возвращался в областную столицу с ощущением завершения интеллектуального этапа его экспедиции.

Список краеведов был «отработан», и эта «деляна» дала ему вполне весомые, реальные результаты. Старички, как и предсказывал директор архива, оказались ценным источником информации – особо приятным было и то, что при правильном подходе они не «жались», готовы были по глупому отдать собеседнику то, на поиск чего сами потратили долгие годы.