Парень согласно кивнул. Солдатская жилка старика вызывала у него все большее уважение.

– Когда же меня призвали в армию во второй раз, то в течение месяца мне пришлось находиться на маневрах, проводимых в Ольмюце, небольшом городке в Моравии. Но вскоре меня перевели офицером медицинской службы в ландвер, где я пробыл до конца следующего года. Я занял должность медицинского обер-лейтенанта, но со временем дослужился до звания полкового врача. На этот раз служба требовала больших усилий и очень утомляла даже мой крепкий организм. После подъема в 3.30 утра мне приходилось маршировать до полудня, после чего следовало выполнять непосредственно мои медицинские обязанности. Моя невеста в своих письмах советовала мне не заниматься строевой подготовкой во время жаркой погоды, быть осторожным и, по возможности, не слишком усердствовать. Признаюсь, я и сам не был в восторге от военной профессии и был по горло сыт и ею и той отвратительной дырой, куда меня загнали. Мы все время играли в войну. Однажды мы даже осаждали крепость, а я исполнял роль армейского врача, раздавая записки, на которых были указаны ужасные раны. Помню, как в то самое время, когда мой батальон атаковал, я лежал на каком-то каменистом поле со своими подопечными. На них была дурацкая форма, да и у командования она была не лучше. Все это меня порядком раздражало… Единственной терпимой вещью в Ольмюце было первоклассное кафе с мороженым, газетами и хорошей выпечкой! Хотя, подобно всему окружавшему нас, и на обслуживание в нем оказала влияние военная система. Когда в кафе собирались два или три генерала, то вся группа официантов окружала их, словно более никого не существовало. Однажды, в отчаянии, мне пришлось прибегнуть к хитрости. Я схватил одного из официантов полу фрака и заорал: «Посмотри сюда, я тоже могу когда-нибудь стать генералом, поэтому принеси мне стакан воды». Как ни странно, это помогло, и официант шустро сбегал за водой для меня. Хотя ни о каком чине я и в помине не мечтал. Наши генералы вызывали у меня неоднозначные чувства. Они всегда напоминали мне длиннохвостых попугаев, ибо млекопитающие обычно не одеваются в такие цвета, разве что ими сверкают бабуины на своих задних частях тела! Но самым несчастным созданием у нас был офицер. Каждый завидовал коллегам, задирал своих подчиненных и боялся старших по званию; чем выше они были по званию, тем более он их боялся… В общем, я не любил свою армейскую службу… Мне была ненавистна сама мысль о том, чтобы на моем воротничке указывалась моя стоимость, как если бы я был товарным образцом. Впрочем, в нашей военной системе были свои недостатки. Помнится, около нашего гарнизона был расквартирован командир части из Брюнна, и, когда он пошел в бассейн, я был изумлен, заметив, что на его спортивных трусах не было знаков отличия!

– Знаки отличия на трусах?! – не поверил молодой человек.

Зигмунд без комментариев ухмыльнулся.

– Прикольная у вас была армия, – почесал затылок парень. – В Австрии, говорите?

– Да, – довольно подтвердил Зигмунд. – Конечно же! Было бы неблагодарным не признать, что военная жизнь с ее неизменным «должен» оказалась очень полезной для исчезновения моей неврастении, которая возникла из-за разлуки с моей невестой… Неврастения полностью исчезла в первую же неделю… – правды ради, признался он, намекая на весьма интимную деталь, о которой молодой человек сразу же догадался.

– Это да! Без девушек в армии тяжело!

– И все же, после возвращения домой я без сожаления позабыл о том сумасшедшем времени, что провел в армии, – без какой-либо ностальгии поведал Зигмунд.

– Да… Каждому свое. Армия не всем подходит, – мудро подметил парень.

Зигмунд отрешенно кивнул головой.

– Еще я очень хорошо помню солдат… вернувшихся с войны… – мрачно произнес Зигмунд. – С обрубками вместо рук и ног, с искаженными от ужаса лицами, с нечеловеческим страхом в глазах… Они бежали от войны…, от своих воспоминаний…, от самих себя… Ослепшие и оглохшие, они бились в конвульсиях, моля лишь об одном… о смерти…

Зигмунд замолчал. Парень испуганно сглотнул ком и растерянно посмотрел на старика.

– Нас скоро отправят в Афганистан, – дрожащим голосом сказал он, будто это был его последний шанс услышать чей-то опытный совет и сделать верный выбор. – Если быть честным…, то я боюсь смерти… Я не хочу умирать… Я не могу понять, почему мир и люди так устроены, что мы не можем жить в добре и согласии. Что нам делить? Нам всем хватит для счастья одного солнца, одного воздуха, одной планеты… Почему кто-то решает, кому жить, а кому нет? Вероисповедание…, политика…, деньги… Никто и ничто не вправе лишать жизни другого. Убийству нет оправдания ни перед людьми, ни перед Богом… Все что я хочу, так это жить нормальной жизнью… Любить, радоваться жизни, искать свой путь и делать хоть что-то полезное для других, на что я сгожусь… Еще… я просто хочу быть с ней…

Он вытащил телефон и показал фотографию своей девушки, опустив на нее грустный взгляд.

– Очень хорошенькая, – оценил девушку Зигмунд.

– Да, – вздохнул парень и показал другую фотографию, где они, как два юных птенца, стояли тесно прижавшись друг к другу щеками.

– Вы красивая пара! – последовал комплимент от Зигмунда.

– Спасибо! – засиял парень, скользя большим пальцем по экрану и демонстрируя одну фотографию за другой. – А это мы на отдыхе на Канарских островах.

Показал он старику еще одно совместное с девушкой фото, на котором их влюбленные лица, озаренные солнечным светом, излучали счастье и беспечность.

– Ой! – смутившись, парень быстро перескочил со слишком откровенной фотографии обратно на предыдущую и, вспомнив, что там идет дальше, убрал телефон.

Зигмунд откинулся на спинку скамейки и хитро улыбнулся, делая вид, что ничего не успел разглядеть.

– Рядовой Аттвуд! – раздался над ними грозный голос. Оба резко подняли головы и увидели чернокожего, крепкого телосложения военного в звании старшего капрала. За его спиной тревожно замаячил Дэвид, недоуменно косясь на человека в военной форме и вопрошающе взирая на Зигмунда.

– Присоединитесь к команде! – коротко приказал капрал своему подчиненному.

Парень схватил свой мешок и, резво вскочив на ноги, обернулся на старика.

– Спасибо за беседу! Было приятно с вами поговорить… Всего вам доброго… – словно отрапортовал он и вытянулся по струнке около старшего капрала.

– Мне тоже было приятно с вами побеседовать, – не торопясь его отпускать, медленно сказал Зигмунд, вглядываясь в юное лицо.

– Берегите себя… – напутственно попросил он.

Парень неловко поджал губы и обещающе кивнул. Вышколенно развернувшись, он последовал за своим командиром в сторону платформы к сбившейся в кучку группе молодых ребят, решивших посвятить свои жизни служению на благо государства.

– Бедный юноша, – с горечью провидца произнес Зигмунд.

– Да…, жизнь военных – не сахар, – согласился Дэвид, подсев к нему на освободившееся место. – Мир полон тревог и бед… Люди так ничему и не научились, – сокрушенно вздохнул он. – Влечение к смерти… Кажется, вы так это назвали?