слаб, чтобы двигаться быстро. Медленно спускаясь по лестнице из палаты, он наткнулся на единственную из медсестер, не участвовавшую в заговоре, – она возвращалась с обеда. Она закричала, подняв тревогу, и вскоре Рейк снова оказался в тюрьме Лиможа.

Тем временем Вирджиния получила ужасную новость. Уилкинсона и Хеслопа переводили из Лиможа в изолированную тюрьму-крепость под названием Кастр – хорошо известный пересыльный лагерь, из которого пленных переправляли в Дахау и Бухенвальд в Германии. Более того, обычно напористый Гут внезапно заявил, что бессилен им помочь. Вирджиния была поражена. Только позже выяснилось, что гестапо угрожало расправой его семье, если он «потеряет» еще каких-нибудь заключенных, не говоря уже о том, что будет помогать им[202]. Даже самых осторожных и преданных сторонников можно было жестоко усмирить таким способом, а побег Джерри Мореля, за которым последовала неудачная попытка Рейка, вызвал подозрение. Однако времени размышлять о странном поведении Гута не было, и Вирджиния срочно обратилась к его сообразительному подчиненному Марселю Леччиа. Она приказала ему организовать «банду головорезов, чтобы наброситься» на охранников, готовившихся перевести сотрудников УСО в Кастр, примерно в пятидесяти милях от Тулузы. Леччиа оказался находчивым, отважным и беззаветно преданным – посреди одиночества ведения тайной войны он был в этом почти родственной душой Вирджинии. Но затем Гут узнал об их плане и, к ярости Вирджинии, намеренно увеличил количество надзирателей, делая реализацию плана невозможной. «Я встречалась с полицией в Л [Лиможе]», – сигнализировала Лондону растерянная Вирджиния. – Я не могу понять что к чему»[203]. Она придумала еще один план для Леччиа, который теперь испытывал отвращение к тому, что он считал трусостью со стороны Гута, и совершенно не заботился о собственной безопасности. Он сел в поезд, везущий Уилкинсона и Хеслопа в Кастр, и протиснулся сквозь битком набитые вагоны туда, где они – закованные в наручники – вместе стояли в коридоре. Каким-то образом Леччиа удалось сунуть Хеслопу в руку восемнадцатидюймовый[204] напильник, и тот в давке незаметно спрятал его в рукаве. Однако заключенным так и не представилось возможности воспользоваться им: явно нервничающие охранники, сопровождавшие их, ни на секунду не переставали пристально за ними наблюдать. Все еще в наручниках, узники прибыли в Кастр (где Рейк вскоре должен был к ним присоединиться). Неустрашимая Вирджиния начала работу над новой операцией побега. «Надеюсь, вы не возражаете, если освобождение этих троих испортит отношения с Гутом», – телеграфировала она в Лондон, намекая, что планирует еще одно из своих зрелищных представлений. Он «действительно заслужил это своим отсутствием мужества». Теперь один из ее главных защитников стал еще одной потенциальной угрозой.

Летом 1942 года большинству людей было совершенно ясно, кто выигрывает войну. Немецкое наступление в России дошло до Волги, а генерал Эрвин Роммель подступал к воротам Каира. До сих пор казалось, что американцы больше заинтересованы в тихоокеанском конфликте с Японией, чем в борьбе с врагом в Европе. Однако были некоторые признаки того, что ситуация начала меняться. Соединенные Штаты переключили внимание на западный театр военных действий и в июне создали собственную версию УСО – Управление стратегических служб (УСС). Американцы и британцы наконец готовились к первому совместному массированному наступлению, которое могло бы стать стартовой площадкой для вторжения в Европу. УСО знало, что это будет англо-американская высадка в контролируемой Виши Северной Африке, известная как операция «Факел»; что она произойдет, вероятно, в течение следующих недель; и что эти дни могут стать переломными для агентов на юге Франции. Они также знали, что наступление, скорее всего, станет для Гитлера последней каплей, после которой он отправит войска через демаркационную линию и поставит всю страну под формальный контроль нацистов. В этот момент даже самые влиятельные союзники Вирджинии были бы бессильны ее защитить.

Однако перед ними стояло еще много задач. УСО решило, что пора нанести удар в свободной зоне, пока она еще существовала: нужно было отходить от мелкомасштабных атак, которые они до сих пор организовывали, в пользу тщательно подготовленных «бабахов». Вскоре Вирджинии было приказано отправить Кауберна на саботаж всей железнодорожной сети вокруг Лотье в центральной Франции – с привлечением специально экипированных групп людей, на подготовку которых ушли месяцы. Вирджиния также получила 200 000 франков на вооружение и инструктаж команды, чтобы в нужный момент взять под контроль вокзал   Лион-Перраш и близлежащий аэродром и взорвать электростанцию[205].

При ясном небе и слабом ветре, как правило, проводилось больше парашютных сбросов оружия и взрывчатых веществ. Прибывали новые агенты с десятками чемоданов с фальшивым дном, в которых сверху была теплая одежда на предстоящую зиму, а внизу была спрятана взрывчатка. Специалисты УСО, базирующиеся в Thatched Barn, бывшем отеле на объездной дороге Барнет в северном Лондоне (реальные прототипы Q из книг о Джеймсе Бонде), тайно разработали ряд оригинальных взрывных устройств, способных оказывать максимальное воздействие в самых сложных ситуациях. В их число входили бутылки с молоком, которые взрывались, если снять крышку; буханки хлеба, способные «вызвать разрушения» при разрезании, и авторучки, распыляющие яд. Наверное, самым популярным был поддельный конский навоз, который взрывался под колесами транспортных средств; однако были и крошечные, но смертельные заряды, которые можно было вставлять в сигареты, спичечные коробки, велосипедные насосы, авторучки или расчески для волос и – что было особенно полезно – в железнодорожные двигатели или топливные баки[206]. В более широком масштабе впервые заговорили об определении целей класса А, или военных целей, чтобы сдержать немецкое контрнаступление при будущем вторжении союзников. Месяцы усердной подготовки Вирджинии привели к реальным результатам. Наконец, казалось, у УСО были критическая масса и понимание направления, необходимые для действительно значимых действий. И больше всего на свете Вирджиния хотела довести это дело до конца.

Также было ясно, что она должна освободить остававшихся в заключении агентов УСО, пока не стало слишком поздно и они не попали в руки нацистов безвозвратно. Выживание стольких хороших людей зависело только от Вирджинии. Объем задач, требующих ее времени и внимания, был заоблачным, а ожидания от нее – огромными. «Я делаю слишком много, – передавала она Лондону, – и мне трудно успевать следить за всей сетью»[207]. Она чувствовала особую ответственность за Олива, своего коллегу с Ривьеры, который спас ее от полицейской облавы в Марселе. Он сформировал впечатляющие тридцать диверсионных ячеек на Лазурном берегу; они успешно уничтожали грузовики, топливные баки, линии электропередач и железнодорожные вагоны. Он также собрал важные сведения об обороне стран «оси» в Средиземном море и завербовал нового курьера, сотрудника Генерального консульства Швейцарии в Марселе, который использовал свой дипломатический статус, чтобы переправлять