барах и магазинах, в автобусах и поездах. «Бомбардировщик Королевских ВВС подобрал в поле дюжину человек», – сообщали друг другу местные жители с благоговением. Они и не подозревали, что эти слухи с подачи Вирджинии преднамеренно распускали дружественные местные проститутки, врачи и парикмахеры. Она хотела, чтобы полиция поверила, что мужчины уже вернулись в Англию.

На самом деле Ригуле проехал всего двадцать миль, прежде чем высадил их на окутанном легким утренним туманом поле дикого вереска. Около часа беглецы лежали в обильной росе, а Ригуле тем временем избавлялся от грузовика. Вернувшись, он повел их пешком сквозь плотно поросшие грецким орехом и сладким каштаном холмы, не останавливаясь, пока они не оказались в самом сердце леса вне досягаемости любых транспортных средств. Пьер-Блох вспоминал, как около полудня он, наконец, прибыл в «полуразрушенный, заброшенный дом с сараем» и был очень взволнован, обнаружив, что «кто-то замечательным образом подготовился к нашему визиту»[176]. В шкафах было печенье, джем, бритвы и даже мыло – приятный штрих в стиле Вирджинии, который был встречен с восторгом.

В течение двух недель Камероны, затаившись, выжидали. Они спали днем   и совершали лишь короткие бесшумные вылазки ночью, прислушиваясь к каждому незнакомому звуку и вглядываясь в темноту в поисках признаков движения. Наконец суматоха начала стихать. По сообщениям информаторов Вирджинии, полиция решила, что беглецы уже покинули страну. Их розыск прекратили, хотя лица агентов теперь были хорошо известны. Тем не менее пора было небольшими группами отправляться в Лион, и нужно было найти способ избежать лишнего внимания. Кто-то ехал поездом, кто-то – на грузовике. Все, согласно инструкциям, направились в отель «Гранд Нувель», где их ждала Вирджиния, чтобы подготовить к путешествию в Испанию. Некоторым потребовалось гораздо больше времени, чем другим, чтобы доехать до Лиона, избавляясь от «хвоста». Но даже когда освобожденные агенты добрались до места, атмосфера оставалась напряженной – побег из Мозака еще был у всех на слуху, – и поэтому, чтобы не привлекать много внимания, Вирджиния разделила их, быстро расселив по разным конспиративным квартирам. Двое остановились у одного из легендарных лионских парикмахеров Сопротивления, других приютила Жермен. 11 августа Вик телеграфировал в Лондон: «Весь клан Камерон, повторяю, клан Камерон благополучно переведен в Лион, повторяю, в Лион. Первая группа уезжает на следующей неделе»[177]. Впервые за долгое время на Бейкер-стрит был настоящий праздник.

Путешествие некоторых Камеронов до Лондона затянулось, и около половины из них по пути попали в испанскую тюрьму. Но благодаря изобретательности Вирджинии и Габи, а также с помощью Вика и других этот побег позволил Беге стать в будущем связистом Секции F. Четверо других – Хейс, Ливер, Лайон и Тротобас – стали выдающимися руководителями сети. За свои подвиги по возвращении во Францию Тротобаса – единственного из УСО – рекомендовали к присуждению Креста Виктории (высшей военной награды Великобритании). Хотя о побеге из тюрьмы Мозак поразительно мало говорят, официальный историк УСО признавал его «одной из самых полезных операций такого рода на этой войне»[178]. Масштабы и дерзость побега были столько велики, что многие в то время в большей или меньшей степени приписывали себе участие в его исполнении. На этом этапе войны Вирджиния отходила на задний план; она молчаливо продолжала продвигаться вперед. Многие из Камеронов сами не осознавали величины ее роли, но ее ближайшие помощники, такие как Курвуазье в Лионе[179], а позже и начальство в Лондоне, понимали, до какой степени успех операции зависел от нее. Насколько «Вирджиния Холл и мадам Блох» вдохновили, организовали и довели до конца такую   «дерзкую спасательную операцию», в конечном итоге ставшую легендой УСО, прямо «под носом у охраны», отмечает историк Э. Г. Кукридж. Вирджиния была «стержнем» этих «действий», заявлял официальный летописец УСО М. Р. Д. Фут после подробного изучения событий в Мозаке. Он объяснил, что многие из величайших триумфов УСО остались «совершенно неизвестными» никому, «кроме людей, которые были к ним причастны»[180]. Позже Морель также официально заявил, что Вирджиния «лично стояла за целым рядом побегов из тюрем, и во многих случаях организация этих побегов была целиком и полностью ее заслугой»[181].

В знак признания необычайного мужества Габи Блох УСО сделало все возможное, чтобы привезти ее с детьми в Великобританию для воссоединения с мужем. Оба они продолжили работу во французских службах безопасности в Лондоне и были представлены к ордену Почетного легиона, а Габи была рекомендована к Королевской медали за отвагу во имя Свободы. Впечатленное операцией Вирджинии в Мозаке, УСО рекомендовало ее к получению одной из самых высоких гражданских наград Великобритании, лишь на ступень ниже, чем титул Дамы. Действительно, она была, пожалуй, единственным полевым агентом Секции F, которого бы сочли достойным звания Командора Ордена Британской империи и который при этом все еще вел активную деятельность на вражеской территории. Поэтому обоснование, данное к ее рекомендации, не могло включать оперативные подробности и едва ли справедливо отражало ее заслуги: «Она всецело посвятила себя нашей работе, не принимая во внимание опасное положение, в которое подобная деятельность поставила бы ее, если бы она была раскрыта властями Виши. Она была неутомима в своей постоянной поддержке и помощи нашим агентам, сочетая высокую степень организаторских способностей с ясным пониманием наших потребностей… Ее услуги для нас нельзя переоценить»[182]. Вирджинии было отказано.

Позже, после освобождения Франции, на Бейкер-стрит наконец признали истинную степень вклада Вирджинии в «множество»[183] побегов, но больше всего – ее вклад в побег из Мозака. Во внутреннем меморандуме Секции F, написанном 21 ноября 1944 года, для потомков указали, что «многие из наших сотрудников обязаны своей свободой и даже жизнью» Вирджинии Холл. Однако внешний мир никогда об этом не знал.

Глава шестая

Шпионский улей

Устроенный Вирджинией дерзкий побег «террористов» из Мозака вызвал волнения в высшем руководстве нацистов, побудив Гитлера ввести жестокие репрессии во Франции. Это ясно дало понять, что Сопротивление теперь представляло серьезную угрозу и что полуавтономное правление Франции в южной зоне больше не было устойчивым. Неоднократные атаки на фабрики, грузовые поезда, немецкие автомобили, линии электропередач и военкомат в Лионе также доказывали Берлину, что администрации Петэна, несмотря на все ее обещания, нельзя доверять уничтожение главного внутреннего врага. Так что теперь Третий рейх должен был заложить основу для полной оккупации, приказав Виши выдать гестапо пятьсот французских удостоверений личности, чтобы помочь им проникнуть в секретные сети союзников по всей свободной зоне. В рамках операции «Донар», названной в честь германского бога грома, нацисты планировали наводнить