— А эта энергия, она как, она где?

Он попытался что-то сказать, но передумал, хотел показать, но передумал тоже. Видимо, достойного ответа не нашел, поэтому буркнул:

— Это надо просто почувствовать. Поехали!

Мы обогнали оборотней, что рысили прямо перед нами.

— Обгоним на лигу-полторы, — отчитался Шер. — Поколдовать надо.

И, поддав пятками, пустил свою лошадку в галоп. Моя ленивая скотина никуда скакать не хотела. Пока Кайтар не догнал и не шлепнул ее как следует по крупу. Кобыла обиженно взвизгнула и рванула вперед. Я обиженно взвизгнула из солидарности и постаралась не свалиться. Следующие четверть часа мы резво неслись по неширокой, но езженой дороге.

Наконец Шер разглядел какое-то устроившее его место и остановился. Спешившись, мы прошли сквозь ельник к куску скалы, за которым начинался обрыв. Дорога уводила немного вниз и в сторону, а отсюда открывался прекрасный вид на долину меж двух перевалов.

— Красиво, — прошептала я, разглядывая в приближающихся сумерках пейзаж.

Неожиданно в просвет туч проникли косые лучи солнца, придавая зрелищу налет какой-то нереальности.

— Ага.

Шер стоял так близко, что у меня дыхание перехватило, захотелось откинуться, поделиться с ним каким-то щемящим чувством в груди. Просвет затянулся, и сказочное ощущение исчезло. Помолчали.

— Завтра нам надо доехать до вон того перевала в седловине, — наконец отмер Шер. — Видишь? Левее горы со срезанной вершиной.

— Вижу, не так и далеко. А сегодня?

— Горы искажают расстояния. А сегодня ночуем на хуторе. Он немного в стороне от дороги, зато спать будем в тепле. Там всего несколько больших домов охотников и пасечников.

Мы подошли к лошадям, и Шер подсадил меня в седло, словно невзначай скользнув пальцами по бедру. В солнечном сплетении снова колыхнулось ощущение тепла. Я прикрыла глаза, облизнулась.

— Шер, — позвала я. — А сделай-ка так еще раз.

Долго уговаривать его не было нужно, он беззастенчиво огладил ладонью мою попу. Теплый комочек дернулся сильнее.

— Еще, — выдохнула я.

И по моей ноге снова заскользила его ладонь, до колена и вверх по внутренней стороне бедра. А я поймала это чувство и задохнулась от восторга. Это было так необычно, так волнующе.

То, что я уже не в седле, а на руках мужчины, который тяжело дышит мне в волосы, я осознала не сразу. Изумилась.

— Шер, ты что делаешь?! — дернулась я, когда его губы уверенно коснулись кожи за ушком.

Он оторвался от меня, окинул чуть затуманенным взором и не ответил. Намереваясь вновь склониться, на этот раз к губам. Попыталась вырваться. Но меня только крепче сжали.

— Ты сама попросила, — наконец сказал Шер с какой-то обидой, что ли, но глаза стали уже более осмысленные. — Определись уже, чего ты хочешь!

— Я просила меня по бедру погладить, а не к сексу склонять! — возмутилась праведно. — Посади меня на место!

На место меня не то чтобы посадили, а буквально вбросили. Я пискнула, лошадка от неожиданности присела. Да, ситуация действительно получилась некрасивая. Мой жених пошел к своему транспорту.

— Шер, — я тронула кобылу пятками, двигаясь за ним, — а я почувствовала!

— Я тоже много всего почувствовал, — буркнул он, взлетая в седло. — Ты уж определись, женщина!

— Да нет же, у меня магия на тебя отозвалась! — не выдержала и рявкнула я.

— У меня на тебя тоже магия отзывается! — огрызнулся Шер.

— Что-о? — удивились мы хором.

— И не только магия, — добавил Шер мрачно. — Поехали. И давай поговорим откровенно.

— Что? Ты и откровенность? У тебя жар. — Я шутливо протянула к нему руку, а он за пальцы поймал.

Некоторое время так и ехали молча, взявшись за руки, по неровной дороге, идущей под небольшой уклон. Не слишком удобно, но я слушала себя.

Потом освободила руку, закрыла глаза и прищелкнула пальцами, выворачивая кисть, как делала сотни раз до этого. И чуть не сверзилась на землю, когда у меня перед носом разгорелась светящаяся горошина.

— Это первый случай на моей памяти, когда девушка предпочла освоить магию за два дня, чтобы не оказаться со мной в постели, — проворчал шайсар, а я расхохоталась. — За плечо отодвинь.

Посмотрела на светящуюся горошину, пожелала ей полететь в указанное место, сильно пожелала, зубы стиснула от напряжения. Светляк продолжал висеть перед носом, тогда я цапнула его пальцами и просто перевесила куда надо.

— Тебя даже в академию пускать нельзя, — покачал головой Шер. — Незамутненный взгляд, нестандартный подход. Энергию… пальцами. И получилось же.

Он подманил свой пульсар, опасливо ткнул в него пальцем, но зашипел и отдернул руку. Посмотрел на меня с укоризной, будто это я своим коварством заставила его сунуть палец в огонь.

— А мой тепленький и пульсирует, как сердце, — насупилась я. — Ты там что-то про откровенность говорил.

— Да уже решился вопрос, поколдуешь чуток, стравишь излишки, — отмахнулся Шер. — И я поколдую, стравлю… кхм. Все лишнее стравлю.

Некоторое время рассматривала его в неярком свете светляка. Он глядел на дорогу. Я хмурилась.

— Ты хочешь сказать, что ни с кем за последние недели… ну, не спал? — переборола я некоторое стеснение.

— Не хочу я об этом говорить, — возмутился Шер, но меня с толку не сбил.

— О как… но почему? — Стеснение пошло лесом, включилось любопытство.

— Тебе правда интересно, почему твой жених ни с кем тебе не изменил за три недели? — скептически хмыкнул он. Я радостно закивала. — Про высокие моральные принципы и безоговорочную верность рассказывать?

— Можешь пропустить, — разрешила я.

Шайсар снова потянулся к моей руке. Показал на кольцо и на свое такое же:

— Бабушка Гардения была не только сильным магом, но еще и большой шутницей, а также ревнивой женщиной.

— Тошнить начинает? — осторожно поинтересовалась я.

— Откуда ты знаешь? Ах, точно, Дарс.

По дороге молчали, только звонко выстукивали по каменистой тропе копыта. Развилку я бы не приметила, но Шер уверенно свернул, и я потряслась за ним. Лошади явно нервничали, мне лес, местами подступающий к тропе, тоже радости не внушал. Может, тут и волки водятся, или медведи, или зомби.

Ворота выросли из темноты внезапно. Дальше тропа явно расширялась, но была огорожена. Собственно, в свете взошедшей луны стало видно, что огорожен тут вообще приличный кусок склона, где-то использовался частокол, где-то естественные выступы скал.