В последний день месяца Апап, когда Нил в очередной раз превратился в озеро, покрыв собой всю землю, так что зимнее небо гляделось в него, как в зеркало, Тутмос послал за Хатшепсут. Торжества по случаю дня ее рождения остались позади, теперь ей было пятнадцать, и она быстро становилась тем, чем обещала стать в юности. Она упрямо не расставалась с набедренными повязками, которые носила в детстве, но бедра ее с тех пор округлились, а любимые ею драгоценности украшали полную красивую грудь. Она носила распущенные волосы, презрев многочисленные парики, стоявшие на болванках в ее спальне, зато постоянно меняла обручи из золота, серебра и электрума, которые составляли ее головной убор. Отцовский призыв настиг ее в доме Нозме, с которой они вместе вспоминали былые дни, покойную мать Хатшепсут и играли с кошками. Но посланник глядел и говорил торжественно, и царевна нутром почуяла, что ее ждет не обычная встреча.

Каждый вздох фараона предвещал перемены, и весь дворец беспокойно ежился на сквозняке. Время года было нехорошее. Всем досаждали москиты, на ребятишек, которые вечно путались под ногами, напала хворь. Фараон опять был не в духе, и даже его личные слуги, которые помогали ему одеваться, с опаской прикасались к своему господину, ибо он весь, казалось, состоял из натянутых, как струна, нервов и больных мест. И только царевич короны шутила и смеялась, пока все ждали, когда разразится буря и снова можно будет свободно дышать.

Но на этот раз Тутмос замышлял вовсе не грозу. Он приветливо встретил Хатшепсут, поцеловал ее, придвинул к ней подогретое вино и лакомства. Но она опустилась на краешек стула и сидела, не сводя глаз с его лица, а он, уперев руки в бока, встал перед ней.

– Новый год приближается, – заговорил он, – а вместе с ним грядут перемены. Довольно тебе быть царевичем короны, Хатшепсут. Такой титул годен только для ребенка, а ты больше не дитя. Я устал, и мне нужна поддержка регента. Мы поедем путешествовать, ты и я, это будет официальная поездка по стране. Я покажу тебе твое царство во всей его славе, чтобы ты могла наконец оценить, какой бесценный дар бог отдает в твои руки. А когда мы вернемся, тебя коронуют наследницей.

– Ты что, собираешься взять меня в жены, отец? Все дело в том, что моя мать умерла, и тебе не хватает женщины царской крови, чтобы удержать трон?

Он расхохотался, и это ее разозлило.

– Что смешного, вполне естественный вопрос! Сколько раз мне твердили, что стать фараоном можно, только женившись на женщине определенного происхождения, а раз ты, мой отец, оказался воистину бессмертным, я и решила, что ты хочешь жениться на мне.

– Неужели ты думаешь, что для укрепления моего права на престол мне нужна еще одна жена? Мне, фараону, который держит Египет в своей власти почти целый хенти? Нет, моя дорогая Хатшепсут, в таком браке необходимости нет. Просто я хочу переложить на тебя часть работы. Я обещал двойной венец тебе, и ты его получишь, но с ним и множество забот в придачу. Ты готова?

– Я уже много месяцев готова, – вспыхнула она, – это могущественный фараон все пыхтел, точно горшок, который никак не закипит. Но я в тебе не сомневалась. Именно ради этого мига Амон и послал меня на землю. Ты сам говорил мне это, и в глубине души я знаю, что это правда. И я буду хорошим правителем. Это я тоже знаю. Он опустился на стул рядом с ней.

– Ты рождена для этого, Хатшепсут, как Инени был рожден строить, а пен-Нехеб – воевать. Но я хочу предупредить тебя, что не все обрадуются, когда я объявлю тебя наследницей, а в случае моей ранней смерти тебе наверняка придется столкнуться с людьми, которые будут требовать исполнения буквы закона.

– Фу! Старики, корпящие над книгами, которые давно иссушили в их жилах кровь! Главное, что армия на твоей стороне, а значит, и на моей, так кого еще мне бояться?

– Ты меня удивляешь. Разумеется, со стороны армии тебе страшиться нечего. Солдатам всегда будет нравиться царевич, который может метнуть копье из мчащейся колесницы и поразить цель. А о Тутмосе, своем брате, и о жрецах Амона ты подумала?

– А что о них думать? У Тутмоса честолюбия не больше, чем у блохи. Дай ему женщин и еды побольше, и он будет лежать спокойно. А коварного Менену ты давно выгнал.

– Да, но среди жрецов наверняка найдутся такие, которые будут опасаться, что под властью женщины страна утратит былую силу, вражеские набеги начнутся вновь, а кефтиу, ку-шиты и девять лучников перестанут платить дань, наполняющую ныне карманы жадных слуг бога. Они будут служить Тутмосу, пока не поймут, что не всякая женщина так страшится ратного труда, как он.

– И что же мне делать?

– Принять из моих рук корону и трудиться бок о бок со мной. Изучить все тонкости искусства правления, чтобы, когда я умру, ты смогла в зародыше задушить попытку мятежа, – а в том, что она будет предпринята, я не сомневаюсь.

Она порывисто встала и заходила взад и вперед.

– Тогда это будет нелегко. Наконец-то я начинаю понимать, чего так страшилась Неферу, хотя ей и в самом страшном сне не привиделось бы, что когда-нибудь я сяду на трон Египта.

Она рассмеялась и протянула вперед руки:

– Я буду царицей. Нет, больше чем царицей. Я буду фараоном!

– Только после того, как я займу место рядом с богом, – напомнил ей Тутмос, забавляясь, – а к тому времени бремя власти может наскучить тебе настолько, что ты сама станешь бегать за Тутмосом, предпочитая мягкое супружеское ложе жесткому царскому трону.

Он сказал это, желая поддразнить дочь, но та обратила на него взгляд, исполненный такого ужаса, что улыбка сошла с его губ.

– О отец! Лучше лечь в постель с последним солдатом твоей армии, чем с Тутмосом. – Ее передернуло. – Не выношу дураков.

– Остерегись! – резко приказал он. – Никогда не смей говорить о брате в таком тоне! Твоя мать не напрасно тревожилась из-за твоего длинного языками вполне может статься, что, несмотря на все мои предосторожности, твой брат все-таки найдет лазейку. Как знать, быть может, он еще сядет на трон Гора.

Хатшепсут оскалила зубы.

– Только через мой труп, – сказала она. – Не раньше.

– Значит, решено. Весь месяц Мезор мы будем осматривать древние чудеса нашей земли, и ты обязана будешь воздавать должное всем богам, чьи святилища встретятся на нашем пути. А когда мы вернемся, ты получишь корону. Я советовался с астрологами и назначил коронацию на первый день Нового года. Сначала ты войдешь в храм и будешь ждать там слова Амона. До конца месяца у тебя будет время приготовиться к этому событию, но смотри не говори пока никому, ибо я планирую объявить о нем только после нашего возвращения. Если у тебя есть сомнения, скажи сразу. Ты должна быть уверена, что власть – это именно то, чего ты хочешь. Уверена ли ты?

– Мне нет нужды спрашивать себя об этом, – ответила она твердо. – Сомнений у меня нет и никогда не будет. Власть – это не только твой дар, фараон, и я знаю, что бог предназначил меня именно для этого. Не бойся. Я буду хорошим правителем.