«Это и есть… отец Валенте?»

Веласко испытывал легкое удивление, глядя на маленького старичка, сидевшего чуть поодаль от него сложив руки на коленях. Неужели этот старик с усталым лицом, сидящий прикрыв глаза, и есть отец Валенте?

Получив в Веракрусе письмо дяди, Веласко все время пытался представить себе своего будущего противника. В его воображении он представал совсем иным человеком, на лице которого написан острый ум и ирония. А рядом с ним сидел понурившись маленький старичок; казалось, жизнь едва теплится в нем. Но это не столько успокоило Веласко, сколько нанесло удар по его самолюбию. «Как много волнений из-за этакого немощного, невзрачного старика!» – подумал он.

Видимо, почувствовав взгляд Веласко, отец Валенте открыл глаза и посмотрел на него. Потом, сочувственно улыбнувшись, слегка кивнул. Позвонили в колокольчик. Это был знак начинать. Епископы, зловещие как грифы, рассаживались в зале напротив Веласко и отца Валенте, глухо покашливали, о чем-то тихо переговаривались, наклоняясь друг к другу.

Председательствовавший встал и начал читать бумагу. В ней говорилось, что Совет епископов Мадрида предполагает обсудить разногласия между орденами иезуитов и францисканцев о методах распространения веры в Японии и определить полномочия японских посланников, прибывших в Мадрид.

Пока его тихий голос звучал в притихшем зале, остальные епископы, неподвижные как мертвецы, мертвыми глазами рассматривали Веласко и отца Валенте.

– Попытаюсь обобщить возникшие вопросы, – заключил председательствующий, закончив чтение. – Пятнадцать лет назад Папа Климент Восьмой издал буллу «Onerosa Pastoralis», в которой право распространения религии в Японии, предоставлявшееся прежде исключительно ордену Иисуса, было предоставлено и другим орденам. Орден Святого Франциска отправил в Японию одиннадцать миссионеров, среди них – присутствующего здесь отца Веласко. По его мнению, все неудачи в распространении веры в Японии, начиная с того времени, как в тысяча пятьсот сорок девятом году Франциск Ксавье прибыл туда, связаны с ошибками иезуитов, но он утверждает, что положение может быть исправлено. Иезуиты же полагают, что причины трудностей в распространении веры в Японии иного рода: в жизни страны произошли перемены, в частности, внезапно сменился верховный правитель Японии. Поэтому хотелось бы услышать подробное изложение точек зрения обеих сторон.

Епископы, тихо посовещавшись, согласились с предложением. Все это время Веласко, по своему обыкновению, вызывающе смотрел на епископов, а отец Валенте по-прежнему сидел неподвижно, сложив руки на коленях.

Было названо имя Веласко, и он поднялся. Он почтительно поблагодарил за возможность поделиться своими мыслями о распространении веры в Японии и опытом:

– В течение полувека благодаря стараниям братьев ордена Иисуса дело распространения веры в Японии успешно продвигалось вперед. Их заслуги поистине велики. Они действовали самоотверженно.

Веласко доставляло наслаждение воздавать хвалу тем, кто клеветал на него. Он очень хорошо знал, что это один из способов показать свою объективность. Не жалея похвал, он перечислял заслуги иезуитов. А когда в глазах епископов засветилось любопытство, сказал, подчеркивая каждое слово:

– Однако… Однако иезуиты, не желая того, совершили серьезную ошибку. Они даже представить себе не могли, к какому печальному итогу это их приведет.

Веласко повернулся к отцу Валенте. Но тот продолжал сидеть не шелохнувшись, прикрыв глаза, и было неясно, слушает он Веласко или нет.

– Ошибка состояла в том, что они считали, что Япония ничем не отличается от других стран. Однако Япония отличается от тех земель, которые завоевывали наши предки. Эта защищенная безбрежным океаном страна, хотя и нехристианская, сохраняет твердый порядок и имеет сильную армию. Японцы умны и ловки, у них высоко развито чувство собственного достоинства, и в ответ на оскорбление они, объединившись, точно пчелиный рой, наносят ответный удар. Для такой страны необходим иной способ распространения веры. Оскорблять японцев недопустимо. Раздражать – недопустимо. Однако братья ордена Иисуса делали именно это.

Веласко умолк. Потом, убедившись, что на лицах епископов, которые еще совсем недавно смотрели на него мертвыми глазами, появились проблески интереса, потупился и спросил:

– Должен ли я приводить конкретные примеры?

– Именно для этого мы и собрались здесь, – кивнул один из епископов.

– Например, иезуиты завладели ненужной им землей в городе Нагасаки. Да, они получали с нее деньги для миссионерской деятельности, но у язычников-японцев это вызывало беспокойство и подозрение. Мало того, среди иезуитов были и такие святые отцы, которые, движимые рвением в распространении веры, сжигали изображения будд, а ведь этим божествам поклоняется большинство японцев. Действительно, в Новой Испании разрушение местных храмов не мешало распространению веры. Но те же действия в Японии вызывают лишь возмущение тех, кто мог бы принять христианство. И вот, прослышав об этом, правитель, ранее поощрявший распространение христианства, начал гонения на христиан. Это было порождено в первую очередь подобными ошибками. Иезуитам не уйти от ответственности. Однако они закрывают на это глаза, твердя, что делают все возможное, хотя миссионерская деятельность в настоящее время и связана с огромными трудностями.

Выпалив это одним духом, Веласко снова почтительно склонил голову и умолк. Ему требовалась недолгая пауза, чтобы вызвать любопытство слушателей.

– Однако, – сделав ударение, продолжал он, – однако… я надеюсь на успех миссионерской деятельности в Японии. …Сейчас положение там неблагоприятное, это верно, но не все потеряно, я в этом убежден. Я не пустой мечтатель, забывающий о действительности, хотя именно в этом меня обвиняют иезуиты. Будь я бесплодным мечтателем, я бы не смог привезти сюда японскую миссию с посланием Его светлости.

Сидевший потупясь отец Валенте вдруг поднял голову. Веласко увидел на его лице горькую усмешку. Казалось, он с состраданием смотрит на жалкие усилия шута. Изо всех сил сдерживая раздражение, Веласко продолжал:

– Прибывшие посланники – нет, правильнее сказать, весь японский народ хочет торговать с Новой Испанией. В этом их сила, но в то же время и слабость. Церковь не понесет никакого ущерба, содействуя получению ими некоторых выгод, а за это обретет свободу распространения веры на японской земле. Если мы не будем их унижать, гонения на христиан, несомненно, прекратятся.

В зале был слышен шум непрекращающегося дождя. Епископы, храня молчание, выслушали Веласко.

– Ради выгод японцы пойдут на все, – повторил Веласко. – Они отдадут нам свои души.

Дождь все лил. Самурай сел на кровать и растерянно обвел взглядом комнату. Это была точно такая же комната, как в других монастырях, где им пришлось жить после Новой Испании. Простая кровать, простой стол, на нем фарфоровые, украшенные виньетками, кувшин для воды и таз. К кресту, висящему на голой стене, пригвожден жалкий, худой человек с опущенной головой.