голову прилетает, — ответила я, понимая, что подпрыгивает даже кровать. Видимо, тролль никак не мог улечься и ворочался. — О, нет, нет! Не вставай! Тебе еще рано вставать!

— Так вы уже определитесь, мне рано вставать или рано умирать? — мрачно усмехнулся муж, прямо как дядя!

— Я схожу и принесу … эм… грелку и градусник, — соврала я, чувствуя, как шатает кровать. Ножки ее подпрыгивали на полу, а я понимала, что тролль никак не может обустроиться.

— Зачем? — спросил муж, морщась от боли. — Вы померяете температуру, чтобы потом если что догреть до нужной?

Внезапно меня дернули к себе властным, положив мою голову себе на грудь. Это было так неожиданно и волнительно. Я лежала крайне неудобно, боясь лишний раз шелохнуться. Ветерок его дыхания в моих волосах заставлял внутри что–то переворачиваться.

Немного погодя, я услышала мерное дыхание и почувствовала, что рука слегка ослабила хватку. Муж уснул.

— Хрррррр! — донеслось раскатистое на весь дом. Я вскочила и бросилась бежать вниз.

Открыв двери зала, я увидела огромную глыбу, которая свернулась и захрапела прямо на зеркальном паркете.

— Потише, — прошептала я, прерывая храп.

Тролль спросонья проурчал, а потом перевернулся на другой бок и притих.

Я поднялась обратно в комнату, как вдруг увидела мужа. Тот лежал с квадратными глазами.

— Это что такое сейчас было? — спросил он, подозрительно. — Словно храпело чудовище.

— О, простите… Я просто уснула внизу на диванчике, — пожала я плечами, а глаза мужа стали больше. — И не заметила…

А потом зевнула для убедительности и вышла из комнаты, заперев ее на торчащий из нее ключ.

— Хра–а–а-а, — храпел тролль, пока я спускалась по лестнице.

— Ты куда? — спросил Вольпен, пытаясь успеть за мной.

— Я… я… хочу побыть одна, — прошептала я. — Мне нужно подумать… А ты пока карауль инквизитора! Кстати, как там гномы?

— Гномы поживают отлично! Слышишь, стучат чем–то, — вздохнул Вольпен. — Вот не могу понять, зубами или каелками! Ты там не задерживайся!

— Хорошо, — ответила я, выходя за дверь. На улице был ясный день, солнце плыло на подушке из облаков.

Старинные деревья, словно скрюченные великаны, склонялись перед каждым идущим вглубь сада. На деревьях висели маленькие осколки зеркал и светящиеся камни. Иногда попадались разноцветные перышки. Все вокруг было до того красиво и волшебно, что напомнило мне какой–то полузабытый сон.

От каждого дуновения ветерка зеркальца вертелись, перышки крутились, а драгоценные камушки мелодично звенели.

— Как очнется, — решительно произнесла я, глядя на свои руки. — Я с ним поговорю! Так не может продолжаться вечно! Я так и скажу ему… Ой, а что я ему скажу?

Я прошлась по садовой дорожке и остановилась.

— Я скажу ему, что … люблю другого! — вздохнула я. — И мы… мы никак не можем быть вместе… А с королем я сама поговорю!

Сердце все еще выпрыгивало из груди, при мысли о том, как меня обнимали. Внутри все переворачивалось, а по телу разливалась такая теплота, что хотелось закрыть глаза и мечтать.

— Он ищет принцессу Офелию, чтобы убить ее. А сам не знает, что женился на ней, — вздохнула я, глядя на свои руки. — И вот удивительно, я ведь не могла сделать ему зло!

Я нахмурила бровь, а потом посмотрела на руины дома.

— Или могла? — спросила я, вжав голову в плечи. — Если я принцесса Офелия, то почему я ничего не помню?

— Офелия, — послышался голос Горного Короля, а мои глаза расширились. Сначала мне показалось, что прошуршали перышки. Но потом я поняла, что это действительно его голос.

— Опять ты? — прошипела я, оборачиваясь на негромкий голос. От старинного дерева отделился силуэт, заставивший меня сделать шаг назад…

— Не подходи ко мне! — предупредила я. — Или… или я убегу…

— Офелия, — протянул он руку, как вдруг я оказалась в его объятиях. — Прости меня… Прости за то, что пытался убить тебя…

Этот шепот мурашками прошел по моему телу. Тонкая рука взяла меня за голову и силой положила ее себе на плечо.

— Я не хотел… — произнес тихий шепот. Мне показалось, или рука дрогнула.

— Ну… — растерялась я, не зная, что в таких случаях делают. — Я… я как бы обижена… Но … Ты прощен! И больше так не делай! А теперь дай мне побыть одной!

— Офелия, — шелестел ветерок дыхания в моих волосах. — Я помню, когда впервые увидел тебя на балу во дворце твоего отца… На тебе было белоснежное платье… Рыжие волосы и белоснежное платье… Как солнце на заснеженной шапке гор… В тот же день я попросил у твоего отца твоей руки…

— Я это этого не помню, — вздохнула я. — А теперь можешь уйти. Я тебя простила… Как говорит тетя, я зла на тебя не держу, поэтому уроню на ногу!

— Не надо так со мной, Офелия, — прошелестел голос, а пальцы перебирали мои волосы. — Зачем ты так со мной…

— Я ничего не помню, — отмахнулась я, пытаясь высвободиться. — Извини… Я не помню ни бала, ни дворца, ни отца… И тебя не помню… Я выросла среди людей!

Горный Король стоял под деревом, а оно бросало на него тень.

— Когда–то твой отец применил заклинание, — произнес Горный Король, а его красивое лицо стало задумчивым. — Одни очень древние чары… И именно оно стало роковым. Это заклинание требует невероятной магии, чтобы повернуть время вспять…

— Время вспять? — спросила я, смутно представляя, что это такое.

— Да, время вспять, — произнес Горный Король, беря мое лицо в свои руки. Его руки казались холодными, словно камень. — Он сделал это ради тебя. Чтобы ты забыла ужасы, которые с тобой творили люди… И начала жизнь сначала… Наша свадьба не состоялась, но я сказал, что умею ждать… А потом пришли люди. Твой отец и так был ослаблен чарами, поэтому столица пала… Но я ждал тебя…

Повисла тишина, а потом ветерок снова зашелестел стекляшками.

— Прости меня, Офелия, за то, что меня не было рядом, когда ты была одна… Прости за то, что я не смог тебя спасти… — шептал полный раскаяния голос, а руки гладили мою спину.

В этот момент мне стало его