Лошадь сделала ленивый шаг, затем второй, затем третий. Медленно перебирая копытами, лошадь плелась к воротам. Она никуда не спешила.

— У меня просто дух захватывает от этой невероятной скорости, — мрачно заметил муж, ударяя рукой по лошадиному крупу. — Но хотелось бы доехать до столицы еще молодым. Я, конечно, не настаиваю…

«А будете возмущаться, вообще никуда не пойду!», — тоскливо посмотрела лошадь. И передумала.

— Туда!!! — указал рукой муж в сторону ворот. Он склонился к лошади, а та выразительно вздохнула. — Нам туда! Нет, не туда! Туда!

Лошадь крутилась на месте и вздыхала.

— Ну я же ехала на повозке! — развела руками я, глядя на всадника. — Может, она привыкла к повозке?

Лошадь направилась обратно в стойло.

— Так, дикий и необузданный жеребец, куда поворачиваем? — послышался голос мужа, а лошадка уверенно шла в сторону стойла.

— Давайте попробуем тележку, — предложила я. Муж ловко спешился, беря старую телегу и цепляя ее обратно. Он присел на потертое сидение с замусоленной шкурой, а лошадка пошла резвее.

Телега скрипела так, что я хихикнула.

— Напоминаю, нам туда, — не выдержал муж, дергая лошадь.

Я подставила руку, поймав несколько холодных капелек дождя за шиворот.

— Вам понадобится плащ, — заметила я, вспоминая, что видела его среди хлама. — Сейчас принесу!

Через пару минут я выбежала на улицу с темным плащом в руках.

— Вот, — протянула я, как вдруг смутилась от прикосновения его руки. Мне показалось, что это случилось нарочно, поэтому я отдернула руку. Я уже решила, что вместе нам не быть! — Возьмите… Накройтесь, чтобы было не … мокро… А то дождь собирается… Повозка покатилась за ворота, треща и скрипя на ходу.

Я вздохнула проводив взглядом повозку и возвращаясь в дом.

— Ну чего ты раскисла? — послышался голос Вольпена, когда я сидела на диванчике с ногами. — Дом починим… Сейчас гномы построят себе подземный город, и все починят.

— Да не в этом дело, — отмахнулась я, стаскивая покрывало и укутываясь в него.

— Тогда в чем? — спросил Вольпен, почесав рога о столик.

— Сегодня я встретила в саду Горного Короля, — созналась я. — Он нашел ее медальон… Он говорит, что отдаст, если я приду к опушке леса в полночь… Но я ему не верю! Он пытался меня околдовать! Он рисовал у меня на спине какой–то знак…

— Это что? Он с ума сошел? — возмутился Вольпен. — Это же знак подчинения! Он тебя хотел лишить свободы воли! Это что–то похожее на знак инквизиции, который у меня! Это ловушка!

— Вот и про то же, — вздохнула я, кутаясь в плед. — Но я должна. Иначе мы не сможем снять проклятие. А я обещала…

Внезапно в дверь послышался стук. Вольпен подпрыгнул на месте и дернул под диван.

— Кто там? — спросила я, подходя к двери.

— Посмотрите в глазок, — с мрачной усмешкой заметил муж, выглядывая в дыру.

— Но вы могли бы не стучаться, а пройти, — стушевалась я. Не хватало, чтобы тролль всхрапнул! — В глазок…

— Лошадь три раза завозила меня в деревню. Деревня уже два раза обещала переехать, — заметил муж, а я увидела в него за плечом мирно жующую кустик лошадку. Она дернула хвостом и с увлечением принялась истреблять куст дальше.

В черном плаще, испещрёнными росчерками дождя, муж напоминал Смерть. А его бледность после падения, только подчеркивала это сходство.

— Одну минутку, — произнесла я, вспоминая, что мне сказали в деревне, когда продали лошадь.

Я бросилась на кухню и достала морковку, которую купила в деревне.

— О, ножка стула! — обрадовалась я, беря некогда изысканную тонкую ножку стола и привязывая на нее пояс от фартука, а к его концу морковку.

Я вышла и вручила это мужу. Его брови полезли наверх, когда я объяснила, что нужно делать.

— Погодите, вы хотите, чтобы я сел и держал вот это вот в руке, чтобы морковка маячила у нее перед глазами? — спросил муж.

— Но вам же срочно нужно в столицу! — пожала я плечами, украдкой бросая взгляд на мужа.

Он сидел на сидении, держа впереди морковку на удочке.

Лошадка оживилась и тут же потянула телегу. Колеса покатились по грязи.

— Не ругайте ее! Она пахать умеет! — вступилась я за лошадку.

— Отлично, беру ее на работу, — усмехнулся муж, пока повозка уже второй раз отъезжала от дома.

Черный силуэт с удочкой и морковкой на старенькой телеге двигался по дороге. Я еще с тревогой проверила, не свернула ли лошадка в деревню, а лишь потом зашла в дом.

— Не вздумай никуда ходить! — обрушились на меня с порога. Вольпен сидел на ручке кресла, рядом парила призрак, а маленькие гномы наперебой пытались мне сказать, что с Горным Королем шутки плохи.

— Не иначе, как гадость какую–то затеял! — убеждал меня Вольпен. — От него всего, чего угодно ожидать можно! Гномы свидетели!

Гномы наперебой стали рассказывать мне, что золото и самоцветы они отдают Горному Королю, а себе оставляют лишь малость.

— Как видишь, этот …

— Му–у–у! — подала голос корова, разгуливавшая по дому.

— Дак, на чем я остановился? А! — прокашлялся Вольпен. — На том, что мы изначально были против вашего брака! Как только узнали, что Король Ольх собирается отдать принцессу замуж за этого….

— Му–у–у-у! — снова протянула корова.

— Да, — внезапно выдал рокочущим басом тролль.

— К… к… как? Ума не приложу, как он вообще мог такое придумать, объединить два народа? — возмущался Вольпен

Корова с тоской подходила к окнам и искала занавески, но занавесок не было.

— Дверь нужно открыть! А то тролля не позвали! — потребовал Вольпен, и феи распахнули двери. Прямо в дверном проеме, который некогда принимал толпы разодетых гостей, появился огромный глаз.

— Забудь об этом, принцесса, — летали перед глазами феи. — Знаешь, почему часть лесного народа не присягнула Горному Королю, потому что слава о его жестокости дошла и до лесов! Он редкостный…

— Му–у–у! — подтвердила корова.

— Да… — подтвердил тролль басом.

— Чье бы мнение не спросила, тебе все ответят одно и тоже. Не связывайся с ним! — авторитетно кивнул Вольпен.

— А почему король хотел выдать дочку замуж именно