— Да, мой милый Имхотеп, — кивнул фараон, — я с тобой согласен! — При этом он так выразительно погладил свой царский жезл, что верховный жрец невольно схватился за голову. — Не будем вести дискуссию, — улыбнулся фараон. — Давай, Имхотеп, объявляй, что там у нас? А то сегодня жарко что-то!

Верховный жрец подвинул ногой лежащего на дороге стражника и возвестил:

— Посольство Федеративного царства Ассирия! — и, махнув бородатым мужикам рукой, добавил: — С подарками вашему величеству!

Снова грянули трубы, и заросшие мужики поперли к трону какие-то сундуки и ящики.

— Вот меха барсучьи да соболиные!

— Вот рога оленьи: хорошие, ветвистые, куда хочешь пригодны!

— А вот кадушка груздей соленых да рыжиков моченых!

— Вот камушки самоцветные, на берегу реки подобраны!

— А вот капуста квашеная, до того хороша, что слюнки текут!

— Постойте, — перебил послов фараон и, сморщив нос, посмотрел на жреца, — ты случайно ничего не перепутал? Это точно ассирийцы?

Имхотеп развернул папирус, всмотрелся, побледнел, перевернул свиток вверх ногами и принялся усиленно подмигивать послам.

— Они, ваше величество!

— Странно, — пробормотал фараон, — в прошлый раз ассирийцы дарили мне золото, драгоценные камни и восточные сладости… Халву дарили! Да и выглядели иначе.

— Ну так те из центральной части были, а эти с окраины, — нашелся жрец.

— Окраина, наверно, далекая? — прищурился фараон.

— Очень далекая! — смиренно кивнул Имхотеп.

Все это время посол ассирийской «окраины» двусмысленно улыбался в длинные казацкие усы.

— Ты, батько, не сомлевайся! — прогудел он. — Все так, как пан голова говорит!

Жрец облегченно вздохнул и порозовел.

— Хорошие у них тут порядочки! — прошептал Евстигнеев. — Развал натуральный! Послы какие-то левые… А чуть что, так дубиной по черепу. Может, слиняем, пока не надавали, а?

— Поздно! — сказал Шлоссер. — На нас уже смотрят.

Действительно, фараон уже во все глаза таращился на друзей.

— А это чьи послы? — капризно произнес он.

— К вашему величеству должны были прибыть послы русов, — коварно улыбнулся жрец, — может, это они?

— Подойдите! — царственно-ленивым жестом приказал фараон.

Друзья на негнущихся ногах пошли вперед. Шлоссер нес перед собой на вытянутых руках магнитофон, а Полумраков — упаковку пива. В нескольких шагах от владыки они остановились и почтительно замерли. Площадь притихла. Все уставились на них.

— Что за удивительные люди?! — воскликнул фараон, невольно приподнимаясь с трона. — У одного из них я вижу кота! Может быть, это посланцы богов?

— Натурально, мм-яу! — воскликнул Антуан, спрыгивая с плеча Евстигнеева и подбегая к фараону. — Еще какие посланцы! Привет тебе от всех богов, и ура демократическим рефор-мам!

Увидев говорящего кота, жрец попытался потерять сознание, но не смог. Тогда он подскочил к лежащему неподалеку охраннику, схватил дубинку и с хеканьем опустил ее себе на голову. Сделав, таким образом, самому себе нокаут, он прилег рядом. Фараон оказался гораздо крепче. Или дубовее.

— Великие боги! — воскликнул он. — Я всегда верил во что-то подобное, ждал, что небеса обратят ко мне свое благосклонное лицо, но, увы, в последнее время посланцы богов обходили бедный Египет стороной.

— У нас длинная очередь, — не сморгнув глазом сказал Шлоссер. — Пока всех обойдешь, выполнишь все заявки…

— А вообще-то наверху, — тут Семеныч сделал многозначительное лицо, — вами довольны. Закон, как мы видим, соблюдается. Все счастливы.

— Не все! — прохрипел пришедший в себя проситель.

— Это кто? — удивился фараон.

— Проситель, ваше величество, — учтиво извиваясь, напомнил один из придворных.

— Нахал! Как ты смеешь нарушать беседу между фараоном и посланцами, страшно сказать, богов! Кстати, а каких богов вы посланцы? — тут же поинтересовался владыка Египта.

— Хороших! — тут же нашелся Евстигнеев. — Но, может быть, вы, ваше величество, сначала поможете этому бедолаге? Похоже, что у него срочное дело.

— У всех срочное дело, — проворчал фараон, — всем от меня чего-то надо, а я один! Никто не хочет брать на себя административную рутину. Ну ладно, если за тебя просят сами посланцы богов, можешь говорить. Только поскорее!

Проситель на четвереньках подполз к трону. За ним, с дубиной наготове, двигался моментально пришедший в себя охранник. Верховный жрец Имхотеп, не меняя позы, приоткрыл правый глаз.

— Ваше величество! — завопил проситель. — Я главный строитель храма Пта!

— Да-да, что-то припоминаю, — сказал фараон. — Ты, кажется, должен был представить отчет о проделанной работе? И что же ты просишь?

— Толкового бухгалтера, о великий! Прежний бухгалтер запутался в смете и не смог свести дебет с кредитом. У него сплошные ошибки! Для него нет разницы, откуда везут камень: из местных каменоломен или из Верхнего Египта!

— И это все? — поднял бровь фараон.

— Все, ваше величество!

— Он за государственный счет выстроил себе виллу! — подал голос Имхотеп и тут же снова притворился бесчувственным.

— И велика ли вилла? — строго спросил фараон.

— Да какая вилла?! — взвыл проситель. — Маленький, совсем крошечный домик! Вот такусенький! — Строитель поднял руку и свел вместе большой и указательный пальцы, так что только крохотная щелочка осталась.

Фараон с грустью посмотрел на «посланцев».

— Завидую вам, счастливым небожителям! У вас такого не бывает!

— У нас? — усмехнулся Евстигнеев. — Такого? Да у нас, если хотите знать, ваше величество, по-другому не бывает! Каждый, кто может, старается поживиться за общий счет.

— Значит, и на небесах такие же порядки? — поразился фараон. — Вот уж не думал! Ну а наказание за это есть?

— Обычно тот, кто жулит, выходит сухим из воды, — сказал Шлоссер.

Фараон просиял:

— Вот она, великая мудрость богов! Все слышали, какое наказание должен понести этот хапуга: он должен выйти сухим из воды! И пока этого не случится, пусть ныряет!

Вскочивший охранник цепко схватил строителя за шиворот:

— Ну теперь ты у меня вдоволь поплаваешь!

Костя понял, что пора вмешаться, иначе, чего доброго, с их подачи бедолагу утопят.

— Стойте! — воскликнул он. — Такое наказание нельзя применять к такому мелкому жулику! Это наказание для…

— Кое-кого повыше, — догадался фараон.

— Верно, — кивнул Костя. — Хватит с него еще одного удара дубиной.