— Итак на лапу давали, — процедил Марат.

— Один-два презента лишними не будут. Ну не жмись, Марат. Твоя доля всего тридцатка, на тридцатку и попадешь, все остальное я сам вложу. Не жадничай… Лично я не хочу миллионы терять из-за того, что сотку-другую зажал.

— Как знаешь, Тимур. Считаешь нужным дать больше? Разве я могу сказать «нет», когда финальная доля твоя.

— Ты не сильно рад.

— Смотри, как бы нам потом на шею не сели и не начали доить ежемесячно, плюсанув бонус сверху к оговоренному откату.

— Не переживай. Такого не будет… — заверил Марата собеседник.

Мужчины замолчали, стукнулись бокалами. Я хотела уйти, но потом еще одна фраза лишила меня покоя и вынудила прислушаться.

— Девка красивая. Прислуга?

— А что? — напрягся Марат.

— Если прислуга, можно и катануть ее разок-другой? На двоих сообразим?

— Пошел к черту. Я таким не увлекаюсь. Девка — только моя.

— Значит, ты сам ее тра…

— Сам! — оборвал Марат.

— Ясно. Красивая девка, задница — огонь. Раньше я ее с тобой не видел. Откуда она, такая…

— Девка как девка, — сказал Буйный.

— Ясно-ясно, — рассмеялся гость Марата. — Значит, пока не приелась. Потом дашь знать, когда надоест. Она мне приглянулась… Надеюсь, после тебя останется над чем трудиться.

— Не надейся даже!

— Пломбу ставить некуда уже? Всюду застолбил? — не унимался гость.

— Рассказать, куда и как? — лениво спросил Марат.

— Я не прочь послушать!

— Сказал же, моя. Остальное пусть тебя не колышет. Все в ажуре.

— Ну да, ты девок отъезжаешь здорово. Каждую вложенную копейку отрабатывают…

Мне стало неприятно, горько до кома в горле. Я поспешила уйти, пылая негодованием и смущением. Еще бы рассказал, как сколько, когда и где у нас было…

Но больше всего меня резанули по слуху слова Марата: «девка как девка»…

И больше ничего, ни одного хорошего слова.

Девка.

Даже не девушка.

Кажется, права была Таша, сказав, что я — очередное развлечение Буйного, временное. Таша советовала мне не погружаться в любовь целиком, быть благоразумной и брать все, что только можно, от отношений с Маратом, пока есть такая возможность.

Шамиль тоже говорил, что я — развлечение, но гораздо гаже, мне не хотелось верить его гнусным словам.

Однако сейчас Марат сам сказал, что я всего лишь… «девка как девка».

С трудом заставила себя занять место в кровати Марата. Она казалась мне огромной, холодной и пустой.

Я знала, если бы Марат сейчас оказался рядом, поцелуями разжег бы меня, успокоил, переубедил. Но он пил дорогой коньяк в компании своего бизнес-партнера, может быть, даже хвастался, сколько раз он свою девку над своим столом нагибал и брал, как вздумается. Всюду… Ничего нетронутым не осталось, всего добился, присвоил, всюду поставил клеймо принадлежности.

Гость Марата засиделся и не спешил уходить.

Половину ночи я крутилась без сна в огромной кровати.

Лишь к утру мне удалось уснуть мертвым сном, без сновидений, я даже не почувствовала, когда в спальне появился Марат, занял место рядом со мной и крепко обнял.

Я с трудом проснулась утром следующего дня. Кажется, довольно поздно, потому что Марат уже был одет в брюки и застегивал рубашку.

— Прости, я проспала, — поднялась, чувствуя недомогание и ломоту во всем теле.

— Привет, спящая красавица!

Марат наклонился, поцеловал меня в шею и хозяйским жестом накрыл мою грудь, сминая. Он всегда так делал, распаляя меня, однако сегодня его грубоватая хватка не разожгла привычный жар желания, но принесла дискомфорт и болезненные ощущения. Грудь сильно ныла и хватка пальцев Марата была неприятна.

Я опустила пальцы на его запястье, но прежде чем успела попросить не сминать меня так жестко, он сам опустил руку.

— Что с тобой?

Марат пристально посмотрел мне в лицо, смахнул пряди.

— Бледная, под глазами круги. Тебе плохо?

— Как будто нездоровится. Наверное, потому что я тебя ждала.

— Долго ждала? — поцеловал в щеку.

— Всю ночь. Уже светало, когда я в последний раз смотрела в окно.

— Глупая. Надо было спать! — Марат покачал головой и отстранился. — Придется отменить все совместные планы на сегодня. Отдыхай, поправляйся. Я позвоню в агентство, пусть пришлют новых, они займутся домашними делами.

— Не стоит, я сама приберу.

— Нет, лежи отдыхай. Это не просьба, — добавил внушительно. — Прислуга тебя не побеспокоит, в комнату даже не зайдет, если хочешь.

— Хорошо. Если ты так считаешь, пусть приходят. Через час. Я буду здесь, не надо меня беспокоить.

— Ты даже не заметишь, что прислуга побывала в доме, — пообещал Марат, поцеловал меня в лоб на прощание. — Извини, опаздываю на объект. Отдыхай. Буду поздно вечером.

Вопреки словам Марата я все же заметила присутствие в доме прислуги. Я не хотела ни с кем видеться, первую половину дня мне было дурно, в голову лезли дурные мысли. К набухшей груди было больно прикоснуться, я даже начала думать, что сильно простудилась. Но к обеду неприятные ощущения прошли, как по волшебству, у меня появился аппетит и желание двигаться.

Наверное, это была просто временная хворь. В обед позвонил Марат и уточнил, как я себя чувствую. Он беспокоился, что нужно вызвать мне на дом врача, но я заверила Марата, что все в полном порядке.

Откровенно говоря, я была рада возможности побыть дома, в тишине, в простой одежде, без вычурной прически и необходимого макияжа. Пребывание с Маратом требовало соответствия определенным стандартам и несмотря на мое желание иногда просто побыть в тишине, нужно было надевать новое платье, туфли на каблуке, брать с собой хорошее настроение и стараться не слишком много смотреть по сторонам…

Сейчас мне выпала возможность побыть с собой наедине, появилось хорошее настроение. Мне захотелось сделать что-то, я подумала о тонких блинчиках на кефире. Но когда взболтала тетрапакет с кефиром и взболтала его, с трудом сдержала тошноту, подкатившую от кисломолочного запаха.

Что это такое?

Я всегда любила йогурты и даже простой кефир могла пить неподслащенным.

Почему у меня возникла такая реакция?

Показалось, наверное.

Но попробовала отпить немного и с трудом сдержала рвоту…

Следующим утром ситуация повторилась.