– Я собирался положить ее на свою кровать, а сам заночевал бы тут, но боюсь, что ее начнет тошнить – она ведь и задохнуться может. – Я покосился на него.

Папа кивнул:

– Спусти сюда свои вещи и ложись на полу. Одеяло я принесу.

Вернувшись вниз, я взял из кухонного буфета миску и поставил на полу рядом с Анной. Папа вручил мне чистое постельное белье, и я положил подушку Анне под голову, а ноги укутал одеялом.

Папа налил стакан воды.

– Пусть выпьет сейчас.

Я опустился рядом с диваном на колени и коснулся ее руки.

– Анна, – позвал я, сжав ее запястье. – Анна, проснись.

Но она так и не пришла в чувство.

– Ты за ней приглядывай, – велел папа. – Следи, чтобы она не спала на спине.

Он посмотрел на меня и вышел из комнаты.

Я взял телефон Анны и написал Лизе: «Со мной все хорошо. Не волнуйся. Позвоню завтра».

А потом постелил себе на полу рядом с ней и лег лицом к дивану, чтобы слышать ее дыхание.

* * *

Проснувшись утром, я увидел, что она сидит, скрестив ноги, и наблюдает за мной.

– Привет, – я приподнялся на локтях.

Она подняла руку, в которой держала кружку.

– Твой папа мне чай заварил, – она смущенно улыбнулась.

Я потер глаза.

– Вот как? Хорошо.

– Славный у тебя папа, – сказала она и отпила из кружки. Под глазами у нее залегли темные круги. Я перевел взгляд на подушку – тоже всю в черных пятнах.

– Как себя чувствуешь? – спросил я.

– Паршиво. Не помню вообще ничего кроме того, что была в клубе. Прости меня за все.

– За что это?

Она пожала плечами:

– За то, что кричала на тебя. А еще меня, судя по всему, тошнило, тоже приятного мало. Прости, что тебе пришлось на все это смотреть. Так плохо мне еще ни разу не было.

– Сделаешь мне одолжение?

Она посмотрела на меня.

– Больше никогда не принимай напитки от незнакомцев. Слишком уж ты доверчивая.

Анна улыбнулась:

– Мне всю жизнь трудно отказывать людям.

Мне захотелось коснуться ее.

– Вот уж ни за что бы не подумал.

– Что ж… – Она поставила пустую кружку на подлокотник и взяла телефон. – Можешь думать обо мне что хочешь, но это вовсе не значит, что я такая и есть.

Это была последняя ночь, которую мы провели вместе.

* * *

От: Анны

Кому: Нику

Тема:

Я все продолжаю писать тебе письма. Но знаю, что ни одного из них никогда не отправлю.

Ноябрь 2003

Я заметил Стеллу, стоявшую у самого края подъездной дороги, только когда захлопнул входную дверь. Дул холодный осенний ветер, и я, поглубже запахнувшись в куртку, уже собрался вставить в ухо второй наушник, как вдруг услышал ее привычное «Здравствуй, солнышко!».

На ней, как и всегда, был наряд с леопардовым принтом, рыжие волосы она собрала в пучок под пятнистым платком, а в руке держала садовые ножницы. Я направился к ней, пиная на ходу желтые листья и прислушиваясь к шороху собственных шагов по тропинке.

– Куда собрался, золото мое? – спросила она и, подхватив ведро, оперла свою ношу об изгородь, чтобы было удобнее.

Я выхватил сигарету из пачки.

– Дэз обещал заехать, – пояснил я и, прикрыв сигарету рукой от ветра, щелкнул зажигалкой. – Сегодня суббота, так что… сама понимаешь.

– И как поживает малыш Даррен? Все девчонок распугивает?

– Отлично. У Дэза все отлично.

Она нахмурилась и с материнской тревогой всмотрелась в мое лицо.

– У тебя очень усталый вид, Ник.

Я небрежно пожал плечами и переступил с ноги на ногу.

– Что поделать… жизнь есть жизнь.

– Ты слишком молод, чтобы так отвечать.

Я выпустил струйку дыма, и она полетела в сторону подсолнухов – печально поникших и поблекших.

– Никогда в жизни я еще не был старше, чем сегодня.

В ответ Стелла изогнула бровь и начала ссыпать семена в ведро. Она вонзила пальцы в самую сердцевину подсолнуха, и они глухо застучали по железным стенкам.

– А что та девушка, с которой ты, как мне Сэл рассказывал, встречаешься? Уж не она ли причина твоей усталости? Уж не из-за нее ли сердечко так сильно колотится, что и не уснуть?

Я огляделся в поисках Дэза. Но его не было. Я посмотрел на часы – они говорили, что он опаздывает, – и снова взглянул на дорогу.

– Можно сказать и так.

– Наслаждайся моментом, Нико, – сказала она, взявшись за следующий цветок. – С первой любовной лихорадкой не сравнится ничто. Сальваторе говорит, девушка славная. А ты совсем голову потерял. Гляди в оба, а не то он еще в конкуренты к тебе набьется.

Я затянулся.

– Тебе, наверное, жуть как интересно, как у меня дела?

Я робко улыбнулся.

– Прости, тетя Стел, – извинился я. – Так как дела? Есть кто на горизонте?

Она фыркнула.

– Боже, нет. В моем возрасте выбор уже невелик. Кругом либо разведенные, и по веским причинам, либо аферисты, либо просто те, кому нужно, чтобы женщина приносила ужин, пока они смотрят футбол по телику. Нет уж, спасибо.

– Стало быть, тебе и одной неплохо?

Тетя взялась за последний цветок.

– От легкого романчика я бы не отказалась. Но от меня вечно требуют больше, чем я готова дать, Ник. В моем возрасте становишься привередой. Здоровье уже не то, и, общаясь с мужчиной, приходится думать о том, а приятно ли будет тебе увидеть его без зубов или слушать его бормотание, когда он будет лежать рядом с тобой в доме престарелых.

– Ну до этого-то еще далеко.

Стелла кивнула:

– Так-то оно так. Но после двадцати пяти время летит как сумасшедшее. Сам увидишь.

Я услышал знакомый рокот машины Дэза, а вскоре увидел и ее саму – она неслась в нашу сторону по дороге.

– Наслаждайся этой твоей подружкой, Ник. Уважайте друг друга. Ох и завидую я вашему безумию. – Стелла поставила ведро на землю и раздвинула лезвия садовых ножниц. – Подумать только. Еще один год позади. Что я тебе говорила? Время бежит!

Дэз громко засигналил и притормозил неподалеку, и я, торопливо попрощавшись со Стеллой, бросил окурок на землю. Стоило мне захлопнуть за собой дверь автомобиля, и Дэз, помахав, ударил по газам, видимо, надеясь впечатлить мою уже не юную тетушку своим ярко-синим «субару» с чересчур массивным спойлером, разогнавшись до шестидесяти миль в час меньше чем за шесть секунд.

В зеркало я увидел, как Стелла наклонилась, чтобы срезать стебли подсолнухов –