Угу, значит, не всегда… Нездоровая какая-то суета. Неправильная. Не обеденный перерыв.

– А, это… – недовольно поморщился купец. – Чернь увеселений жаждет. На казнь спешат. Кстати, не желаете взглянуть? Из окон второго этажа моего дома будет хорошо эшафот виден.

– Тоже мне забава: глазеть, как человека жизни лишают… – отмахнулся Типун. – Мало я смертей видывал, что ли? Странный народ… Жаждешь крови – поди, убей врага. Хоть какая-то польза. А смотреть на казнь… Не понимаю.

– Согласен. Только если зреть в корень, сейчас как раз врагов всего города казнить будут… – ухмыльнулся Ибрагим. – Сегодня, в Кызы-Кермене на эшафот выведут мытарей и сборщиков податей.

– Ух ты!.. – восхитился я. – И на чем же их поймали? Неужто мзду брали? Вот негодяи…

– Поймали?.. – удивленно переспросил турок. – Зачем их ловить? Они никуда не убегали…

– Не обращай внимания, уважаемый Хасан, – дернул меня за рукав Семен. – Мой ученик столь любознателен, что если дать ему возможность, любого до смерти заговорит… типун мне на язык. Я сам ему всё объясню, позже. А сейчас нам пора. Если хотим управиться до полуночи.

– Да, да… – энергично закивал остролицый. – Конечно. Дело прежде всего. Я не прощаюсь и пусть вам сопутствует удача.

Типун кивнул, ухватил меня под руку, словно тисками защемил локоть и с разбега нырнул в людской водоворот.

Естественно, мы тут же натолкнулись на какого-то паныча, разодетого на восточный манер в жупан и шаровары яркой расцветки. «Фазан» возмущенно охнул, открыл рот… посмотрел на нас… и закрыл. Не знаю, какое впечатление производила на обычных горожан моя рожа и одежда после всех пережитых приключений, но хватило бы и одного кормщика. Я как-то не приглядывался к Семену раньше. А зачем? Что он – красна девица, чтоб на него глазеть? Но сейчас мимолетно оценил и понял, что повстречай подобного индивидуума в прошлой жизни – вечерком да в полутемной подворотне… М-да… Бытие определяет не только сознание, но и на внешний облик тоже соответствующий отпечаток накладывает. Как печать…

В общем, расфуфыренный горожанин впечатлился и связываться не стал. Уступил дорогу, делая вид, что ему вообще в другую сторону надо.

– Эй, погоди… турок нас уже не видит, – произнес я в спину кормщику спустя несколько минут стремительного марш-броска сквозь сплоченные единой целью народные массы. – Можно сбавить темп. В смысле медленнее идти…

– Нельзя… – не поворачиваясь, ответил Семен. – Купец остался, а соглядатаи его топают следом за нами.

– Какие еще соглядатаи? – завертел я головою, как хрестоматийная киношная блондинка после фразы «только не оглядывайся!». – Я никого не вижу.

– Кто бы стал держать в ищейках тех, кого можно увидеть? – фыркнул Типун. – Тем более в толпе.

– А как же ты их заметил?

– Потому что я не людей высматривал, а след…

– То есть…

Кормщик вздохнул, но понимая, что я все равно не отстану, а вразумлять по-казацки дольше, чем объяснить, ответил:

– Мы быстро уходим. Им, чтобы не потерять нас с виду, тоже приходится держать темп. А двигаемся мы поперек потока. В общем, все как на реке. Кода рыба под верхом ходит. Даже плавника не видно, а бурун заметен. Понял…

Честно говоря, я сообразил раньше, чем кормщик закончил объяснять. И почти сразу же увидел, как метрах в двадцати от нас, позади и левее, образовалась картинка точь-в-точь как у нас чуть раньше. Кто-то на кого-то налетел. Вот только, видимо, у преследователя не было нашей харизмы, и горожане не торопились уступать шпику дорогу.

– Вижу… Ну и хорошо. А теперь прибавь шагу. Как выйдем за ворота – беги налево. К пекарне. Купи там каравай и у торговца вином, если он еще на месте, флягу вина. Вот деньги… Это, если соглядатай за тобой увяжется. А на самом деле тебя там Олеся ждет. Перескажешь вкратце, о чем договорились. Она Полупуду сообщит… Разговаривайте, как незнакомые. Потом – лети со всех ног к лодке, спускай на воду и жди. Кто первым к ней придет, скажет, что дальше делать.

– А если меня Чернота увидит и расспрашивать начнет? Что говорить?

– Правду, что же еще? – пожал плечами Семен. – Даже не пытайся обманывать. Это у тебя и ночью не получится. Контрабандист сразу подвох заподозрит. Так что отвечай, как на духу… Ждешь меня и Василия. Мы зачем-то задержались в городе, но вот-вот подойдем. Потом – сразу же плывем к Ворону. Понятно?

– Да. Сделаю. Только ты мне так и не объяснил, о мытарях… которых казнят сейчас.

Вопрос возник не сам по себе, а из-за душераздирающего вопля, потонувшего в ликовании толпы.

– Потом…

– Ну, хоть в двух словах. Пока до ворот дойдем. А я за это – в два раза быстрее побегу.

– Вот пристал… как пиявка. Да в Порте это уже черт знает с каких пор заведено. Какой-то из султанов, умный был человек, типун мне на язык… издал указ, чтобы всех мытарей, сборщиков податей и прочих, кто дело с государственными деньгами или иными ценностями имеет – казнить всех без разбору каждые пять лет. Поскольку нет и не может быть среди них людей кристально честных. Всякому нет-нет да и прилипнет к ладоням неучтенная монета. А так как раньше суд был прост – поклянешься на Коране, перед лицом Аллаха, что не крал, и всё, – султан сказал, что на нем будет меньше греха, если он казнит десяток-другой ни в чем не повинных, чем станет потворствовать тысяче лжецов, способных солгать даже Аллаху.

– Круто… Откуда ж они набирают новых служащих? Или к этим работам осужденных приговаривают? Как к каторге.

– Ну ты сказанул… – Типун весело расхохотался. – Петро, да от желающих занять освободившиеся места отбою нет. С сегодняшнего же дня, сразу после казни, начнут осаждать дом паши Искандера, наместника здешних земель.

– Не понял… – я растерянно почесал репу. – Добровольно? Зная, что через пять лет будут казнены?

– А чему ты удивляешься? Все мы под Богом ходим, и никто будущего не ведает. Вот, нас хоть к примеру взять… типун мне на язык. Доживем ли до завтра, один Всеблагой знает. А тут пять лет сытой и богатой жизни. Почти вечность… Ну всё, хватит трепаться, – Семен бесцеремонно развернул меня и слегка, в шутку поддал коленом. – Беги! Как раз соглядатай в нашу сторону смотрит. Пусть думает, что я тебе поручение тайное дал. С Богом!

* * *

Расставшись с Типуном, я ввинтился в толпу, но несмотря на то что шел в одном направлении с горожанами, скорости это ничуть не прибавило. Протискиваться вперед оказалось даже труднее, чем идти наперерез течению. Преимущество от «быть как все» свелось к тому, что на меня больше не ворчали и не оттаптывали ноги. Зато прибавилась другая проблема – не позволить водовороту затянуть себя вглубь, откуда мне в одиночку уже не выбраться.

Хорошо, до пекарни было рукой подать, и я сумел удержаться на краю потока… Вот уж никогда не думал, что люди настолько кровожадны. Или это у них (я тоже человек, но из толерантного и цивилизованного будущего) классовая ненависть к мздоимцам так бушует? Впрочем, а с другой стороны, какие еще развлечения в эти темные времена, кроме казни ближнего да потешного кулачного боя в корчме? Бандуристы-лирники с их заунывными думами скорее в депрессию загонят, чем развеселят…