Увидев это, Андрей кинулся на помощь брату, стараясь содрать Мессира с его спины. Садюкин, тоже не желая оставаться в стороне, бросился помогать Андрею.

Вернувшаяся из магазина Домна Мартеновна была в ужасе, когда обнаружила на полу своей комнаты огромную вопящую и дерущуюся живую кучу, из которой время от времени показывались то рука, то нога, то голова, а то и вовсе кошачий хвост.

– Что здесь творится?! – закричала хозяйка квартиры, однако ответа на ее вопрос не последовало, все были сильно заняты. Тогда Домна Мартеновна ответила сама: – Это конец света. Люди, я спасу вас! – и бросилась в самое пекло битвы.

Однако спасать ей никого не пришлось, потому что в этот момент в открытом окне вдруг возник Леха Пешкодралов, который влез в комнату на глазах изумленной Домны Мартеновны, постоял несколько секунд над дерущимися, а потом, примерившись, вдруг резко выбросил руку вперед, вытащил из общей кучи виновника драки, то есть Мессира, и бросил его в открытое окно.

– Ах, он разбился! – выдохнула Домна Мартеновна и упала в обморок.

– Не разбился, второй этаж всего, – ответил Пешкодралов и принялся помогать пострадавшим от ярости злобной животины подняться на ноги.

Потери были значительными. У Антона оказалась изодрана рубашка на спине, у Андрея был ободран нос, ну а Садюкин находился просто в ярости.

– Что все это значит? – грозно спросил он, когда все успокоилось.

Курсанты молчали, боясь поднять глаза на физрука.

– Тогда я скажу, что это значит. Вы следили за мной, вторглись в чужую квартиру, искалечили чужого кота…

– Да ничего с ним не будет, – попытался оправдаться Пешкодралов.

– Молчать! – голос Садюкина сорвался на крик.

От этого крика очнулась Домна Мартеновна. Она обвела мутным взором присутствующих, и взгляд ее остановился на Пешкодралове.

– О, мой маленький принц. Ты узнал про своего соперника и пришел, чтобы покарать его, – с совершенно счастливой улыбкой на лице вздохнула она.

– Минуточку, – изумленно проговорил Садюкин. – Какой-такой принц, и при чем здесь соперник?

– Ах, Фру-фру, – залепетала Домна Мартеновна, поднимаясь с пола и приближаясь к Фролу Петровичу. – Не ругай этого славного мальчика. Он не виноват в том, что беззаветно любит меня. Он решил бороться за свою любовь и расквитаться с тобой, потому что я отдала предпочтение тебе. Но он знал, что ты силен как лев, а потому позвал в помощь себе сантехника.

– Какого сантехника?! – вытаращил на нее глаза Садюкин.

– Вот этого, – ткнула она пальцем в Андрея, но потом перевела взгляд на Антона и растерянно добавила: – А может, и этого.

– Так, совсем хорошо, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, процедил Фрол Петрович. – Ну, теперь держитесь, – пригрозил он.

– Нет, Фру-фру, нет, не делай им ничего плохого. Покарай лучше меня, ведь это я виновата в том, что впутала этого милого мальчика в наши отношения, – запричитала она, бросаясь на шею Фролу Петровичу.

– А с вами, гражданка, у нас еще отношений никаких не было, да и вряд ли теперь будут, – строго проговорил Садюкин, отстраняя от себя Залипхину.

Затем он повернулся к курсантам со словами:

– Шагом марш за мной, – и первым двинулся из квартиры Домны Мартеновны.

Оставшись одна, Залипхина хотела уже было всплакнуть над своей несчастной долей одинокой женщины, но тут услышала знакомое мяуканье. На подоконнике сидел чудом спасшийся от падения Мессир и виновато глядел на свою хозяйку.

– О, мальчик мой, – всхлипнула Залипхина, подхватывая кота на руки и прижимая к своей груди. – Только ты верен мне, как и прежде. Ты мой единственный мужчина.

– Мур, – подтвердил довольный Мессир и потерся головой о руку хозяйки.

* * *

– Что все это значит? – по слогам повторил свой вопрос Фрол Петрович, когда все оказались на улице.

– Мы… – начал Андрей и замолк.

– Вы… – попытался продолжить за него Антон и тоже замолчал.

– Где вы прячете Мочилова? – неожиданно спросил Пешкодралов, тем самым надеясь застать Садюкина врасплох.

Однако физрук оказался крепким орешком. На лице его не отразилось ни испуга, ни удивления, он только взглянул на курсантов как на умалишенных и спросил:

– Кого я прячу?

– Глеба Ефимовича, – выбрав тактику нападения, продолжал давить на него Леха. – Не отпирайтесь, мы все знаем.

– Чего-о?! – на этот раз Садюкин сильно удивился.

По всей видимости, удивление физрука было совершенно искренним, что привело Пешкодралова в легкое замешательство. Он переглянулся с близнецами, те одновременно кивнули, как бы давая разрешение товарищу продолжать допрос.

– Мы знаем, что вы вместе со Смурным похитили капитана Мочилова и держите его взаперти, поэтому предлагаю вам честно во всем признаться, иначе будет хуже, – сказал он, глядя прямо в глаза Садюкина.

Фрол Петрович совершенно ничего не мог понять. Виданное ли дело, чтобы собственные ученики обвиняли напрямую своего учителя в преступлении, которого тот не совершал. «А может, это у них игра такая, вроде внеклассного задания. Например, научиться вести допрос», – неожиданно пришла ему в голову мысль. Садюкин часто слышал от других преподавателей, что подобные тренинги очень помогают курсантам в учебе.

Один раз даже самого Мочилова зачислили в маньяки, с чем тот немедленно согласился и даже решился давать против себя показания, в педагогических целях, разумеется.

«Мне, наверное, тоже так надо поступить», – подумал Фрол Петрович и вслух сказал:

– А, ну да, похитили и заперли.

– Зачем? – немедленно последовал вопрос.

– Просто так. Надоел он нам, – продолжал играть свою роль Садюкин.

– Тогда нам придется отвести вас к начальству, где вы во всем признаетесь и расскажете, где сейчас находится Глеб Ефимович.

– Хорошо, – покорно согласился Садюкин, – к начальству, значит, к начальству, – и под конвоем курсантов двинулся к школе милиции.

На ужин из группы капитана Мочилова не явился никто.

Причиной тому послужила вовсе не повальная эпидемия отсутствия аппетита и не нехватка времени на то, чтобы поесть, связанная с выполнением очередного задания. Курсанты не пришли в столовую по той простой причине, что несли наказание.

Курсанты были очень довольны тем, что наконец поймали настоящего похитителя Мочилова, когда вели Садюкина в кабинет Ворохватова. Вот только выходили они из этого кабинета с видом побитых собак, а не героев, пожинающих лавры собственной славы.

Сначала Фрол Петрович, считая все происходящее просто игрой, соглашался со всеми предъявляемыми ему обвинениями. Но когда Ворохватов надел на Садюкина наручники и посоветовал ему найти хорошего адвоката, а потом приказал курсантам запереть преступника в его комнате и тщательно охранять до приезда милиции… Вот тут Фрол Петрович понял, что все это не игра; а обвинения, брошенные в его адрес, вовсе не надуманные.