Поразительно, как быстро приходили в голову нужные движения для блокировки стихийных атак Ноктурны. Сначала она только и успевала что находить способы остановить их. Но вовремя вспомнила слова демона на уроке фехтования: «Лучший способ защиты — не оборона, а одновременно защита и нападение». Она отражала теперь удары и одновременно старалась атаковать, находила прорехи в обороне Ноктурны и направляла туда всю свою ярость.

Под защитой богов она ощущала себя в безопасности, несмотря на то что круг соратников сужался время от времени, храбрые воины отбрасывали волны атак одну за другой. Многие пали, но основные силы держались.

Единственное, чего Насте было не преодолеть, — это ее физическое ограничение. Ноктурна постоянно меняла свой рост, быстро перемещалась, а Настя так не могла.

Даже со своим огромным, налившимся тьмой животом Ноктурна была быстра.

— Зеленоокая! — Окрик Одина посреди боя на секунду отвлек ее. — Ты можешь двигаться быстро. Только убери ограничение. Ты можешь даже парить.

Настя не сразу поверила ему. Но потом вспомнила момент, когда парила в воздухе вместе с демоном. Тогда это была его сила. Но сейчас она больше, чем он. Она сама Жизнь, так кому, как не ей, обладать возможностью творить чудеса!

И в очередной раз, отражая нападение Ноктурны, она с силой оттолкнулась ногами и прыгнула, желая задержаться в воздухе на достаточное время для нанесения удара горящим мечом. И когда она действительно повисла в воздухе и рубанула по щупальцам Ноктурны, которыми та пыталась достать до Насти, вопль невероятного восторга сорвался с губ. И вместе с ним вдруг засветилась золотым светом кожа.

Ноктурна с ненавистью смотрела на девочку-богиню. Мерзавка расширяла свои возможности прямо на глазах. Болезненно шелохнулось в ее животе страшное дитя. И она с яростным ревом, призвав всю Тьму, что была в ее силах, обрушила ее на светящуюся земную.

Самаэль обманом выматывал Люцифера. Грузный и неповоротливый, закостеневший за тысячелетия от проклятий, падший архангел напрасно пытался преодолеть мощь демона. От ненависти и злобы внутри него полыхала страшная лава, кроваво-красной густой жижей вытекавшая из ран. То была энергия, которую он не тратил и берег для этой встречи. Самаэль резал не только мечами, его крылья стали острее клинков дамасской стали, он весь стал гибелью и смертью. Его взгляд поражал не хуже кинжала. Золото в карих глазах светилось, грозя захлестнуть Тьму.

От ненависти Люцифер окончательно потерял контроль, бросался на него, как бык на красную тряпку. А Самаэль резал, кромсал, протыкал его, пытаясь нанести как можно больше ран, через которые падала вниз густая лава, сжигая всех воинов на земле. От этого чудовище становилось все более грузным, неповоротливым, и Самаэль смог добраться до его души, воткнул в нее свои мечи и с воплем от напряжения и усилия вырезал ее и разорвал на части. Эта тварь даже братом его не могла называться. И презрительно выгнув губы, демон смотрел, как плавится и обрушивается вниз то, что было некогда прекраснейшим из архангелов.

Ярость от того, что столько тысячелетий они не смели сойтись в этом бою, что он столько раз уклонялся от него, воздерживался идти на брата, избегая наказать того, кого обязан был покарать, от того, что сражение окончено, и от того, что Люцифер все-таки убит, вдруг овладела им, и он издал вопль, полный гнева. Отец добился-таки своего. И Люцифер пал от его руки. Как он и требовал.

Самаэль устало вернулся в свою привычную форму и огляделся. Кругом шел бой. С падением Люцифера война не окончилась. Необходимо было прикончить Ноктурну. Он видел, как ярко вспыхнула золотом Настя. И в тревоге полетел к ней. В этот момент Ноктурна взметнула огромное пространство Тьмы, и Настя исчезла в нем, сверкнув напоследок.

Боль резанула в сердце. Самаэль ускорил полет.

Наташа бежала изо всех сил, сверху падали раскаленные капли, словно жидкие камни или метеоритный дождь, девочка не понимала, что то была кровь Люцифера. Она не смотрела по сторонам, чудом избегала сражающихся и лавы. Она смотрела только на ту, что когда-то была ее мамой. Она бежала к ней, опасаясь, что не успеет, что придет слишком поздно и не сможет спасти.

Наташа не слышала воплей следовавших за ней Ролана и Габриэля, которым доставалось в погоне за ней, будто все то, что могло обрушиться на Наташу, в итоге перепадало ангелу и демону. И они отражали удары, убивали чудовищ, уклонялись от лавы, падающей с неба, прожигающей землю вокруг них.

Огненный дождь озарял поле сражения, а белое одеяние Наташи было видно издалека. Она была словно голубкой мира, выпущенной посреди страшной резни.

— Мама! Мамочка! Мама! — Она шептала тихо, пока бежала, не уверенная, что добежит.

Боги, увидев ее издалека, белоснежную и чистую, расступились, пропуская вместе с ангелом и инкубом к Насте.

Наташа остановилась при виде черной мощи Ноктурны. Почти бесцветные, отливающие белым золотом глаза демонессы и ее длинные, живущие своей жизнью волосы пугали ее. Но вместе с тем она ощущала там, глубоко под всей этой чернотой, свою маму.

Она посмотрела на Настю, та тоже теряла свой земной облик: с горящими зелеными глазами, переливающаяся золотым светом и с огненным мечом в руках она была похожа на ангела. Только крыльев не было. Ее света было меньше, чем черной тьмы Ноктурны, и Наташа вдруг поняла, чего не хватает земной. Не хватало ее, Избранной. Недаром именно Настя носила все это время ее кулон, словно свое предназначение. Они обязаны быть рядом. Две смертные девочки, которых вынудили бросить вызов высшим силам. Те, кто не выбирал свою судьбу, подчиняясь решению высших сил. Они обе связаны.

Ролан следовал за бегущей Наташей, и еще никогда он не обмирал так от страха. Он боялся потерять ее из вида хоть на миг, но если Избранная ускользала от врагов, то ни Габриэль, ни он сам от них не могли уклониться. Это было невероятно: совершенно незащищенная хрупкая Наташа, бегущая по полю боя неуязвимо, как если бы ее вела рука высшей силы, казалось, была невидимой для демонов, что обрушивались на них. Они отражали нападения, спешили отделаться от противников как можно скорее, чтобы бежать за ней дальше.

Ролана поражало то, что они с Габриэлем внезапно стали понимать друг друга без слов и жестов, будто один постоянно знал, где находится другой и нужна ли ему помощь. Они не просто сражались спина к спине, они прикрывали надежно тылы друг друга. Шутки, злость и соперничество казались ерундовыми. Они были ненастоящими. Настоящее только одно — сохранить жизнь Наташе.

Когда они приблизились к богам вслед за Наташей, Ролан приготовился сражаться и с ними, но те пропустили их и приняли на себя удар преследующих их тварей.

Габриэль бежал впереди, Ролан слышал его боевой клич: петушиные, задорные и задиристые переливы, которые внушали отвагу всем вокруг. У этого ангела, без сомнений, была способность звуковой манипуляции. Даже Ролан заряжался от него, приободряясь.