являлся невежественным, несведущим. Передают, что он вспомнил однажды про Мухаммада б. Галиба Ибн ас-Саффара и сказал: «Он постился весь рамадан вплоть до дня ал-'Арафы, затем еще день». И совершил он две постыдные ошибки: он вообразил, что в рамадане имеется день 'Арафы[528], как в зу-л-хиджже, и употребил алиф и лам в [выражении] «день 'Арафы». А я слышал, как произносили имя Мурра с алифом и имя Асма'сха'.

/с. 163/ Говорит Мухаммад: Муса Ибн Зийад занимал при эмире — да помилует его Аллах! — много должностей, среди них — секретарство, визирство и прочие. Попросил он дозволения отправиться в паломничество, потом возвратился. Когда же эмир — да помилует его Аллах! — скончался, Муса Ибн Зийад впал в безвестность. Дело в том, что он занимался тем, что его не должно было касаться, и распространялся о том, о чем не принято спрашивать, — о значительных делах и очень важных вещах, на которых основывается правление и зиждется власть. И проник в кое-какие тайны этого рода. Аллах воздал ему за это злой карой и наложил на него участь, которую он принял.

[№ 33] Рассказ о судье Мухаммаде б. Саламе[529]

Говорит Мухаммад: когда эмир — да помилует его Аллах! — уволил с поста судьи Мусу Ибн Зийада, он назначил после него судьей Мухаммада б. Саламу ал-Килаби, а он — брату ан-Надра б. Саламы. Он был человеком благочестивым в своем поведении, достойным в своей вере, безупречным по своим врожденным свойствам и наряду с этим отличался воздержан-даостью и набожностью. Исполнение должности судьи не вызвало у него перемены в одежде. Он не старался добывать деньги, не выгадывал себе на покупку дома, а ограничивался лишь тем, что жил, платя за наем, в пределах ал-мадины, поблизости от соборной мечети. Но он не обладал ни живостью в понимании, ни осмотрительностью в делах /с. 164/, а они были присущи его брату ан-Надру. При этом он отличался большим душевным спокойствием, проявлял твердость, рвение в соблюдении сунны, чуждался людей, был склонен к жизни отшельника. Нередко людям случалось слышать от него в разговоре какой-нибудь грубый и тяжеловесный оборот. Говорит Халид б. Са'д: я слышал, как Мухаммад б. 'Умар б. Лубаба хвалил его и описывал добродетельным и достойным.

Говорит Халид б. Са'д: аскет Мухаммад б. Хашим сообщил мне: мне сообщила одна благочестивая женщина, из числа отшельников, что однажды она пришла к нему в дом, а это было до полудня. Она постучала к нему в дверь, и он вышел к ней, а ей раньше не приходилось его видеть. На руке у него были следы от теста, как будто он его месил. Она обратилась к нему: «Я хочу поговорить с судьей. У меня к нему есть дело». Он ответил ей: «Иди в соборную мечеть, он к тебе сейчас туда придет». Продолжала она далее рассказывать: пришла я в соборную, помолилась рак'атами и села ждать судью. И вот не замедлил явиться тот человек, который вышел ко мне со следами теста на руке. Начал он молиться рак'атами, а я спросила, кто он. Мне ответили: «Он — судья». Когда он закончил, я подошла к нему и изложила ему свое дело. И он решил мне его.

Говорит Халид б. Са'д: сообщил мне 'Абдаллах б. Касим: сообщил мне мой отец: случилось мне оказаться подле судьи Мухаммада б. Саламы, и он попросил меня купить ему ллащ из материи буррукан[530]. Продолжал 'Абдаллах: мой отец приказал мне тотчас же пойти на поиски его к торговцам тканями. /с. 165/ Я быстро отправился и купил ему плащ за двадцать четыре с половиной динара. Потом принес его моему отцу, а он отдал его судье. Судья одобрительно отозвался о нем и спросил: «Сколько стоит этот плащ?» Он ответил ему: «Он обойдется тебе в десять динаров». Судья решил, что это и есть его цена, и дал ему десять динаров. После этого не замедлил прийти к отцу Абу Йахйа, заведующий его имуществом, завещанным на благотворительные дела, и сказал ему: «Судья шлет тебе привет и просит тебя забрать плащ и вернуть обратно десять динаров, так как они требуются ему «а расходы, а плащ ему не нужен». Мой отец ответил ему: «Пусть он вернет плащ, а я дам ему денег, которыми он сможет пользоваться до той поры, пока его положение не улучшится». Но заведующий имуществом, завещанным на благотворительные дела, отказался от этого. Рассказчик продолжал: мне это не понравилось, и я спросил: «Чем же это вызвано?» А судья уже успел узнать его цену и не принял его, сказав: «Я думал, что цена его всего десять динаров, как я и дал, но так как он стоит дороже, я не хочу получить лишнее за счет этого человека».

'Абдаллах продолжает рассказывать: между моим отцом и Мухаммедом б. Саламой существовали любовь и дружба, и женщины [их] бывали друг у друга. Однажды к нам в гости пришла его дочь, а ом тогда уже был судьей. Мой отец приказал женщинам покрыть ее иракской микна'[531], и они это сделали. Когда она вернулась от нас, судья увидел на ней микна'. Выразив свое неодобрение, он спросил ее: «Откуда у тебя это?» Она описала ему все, как было, и он ей заметил: «О доченька /с. 166/, эта микна' тебе не подходит, ибо она требует особого рода одежды и особого рода плаща». Вслед за этим он приказал ей вернуть микна', не приняв ее.

Говорит Мухаммед б. 'Умар 'б. Лубаба: я пришел к судье-Мухаммаду б. Салеме и увидел в его чернильнице одни сломанные перья. Взял я с собой хорошие перья, которые у меня были, зачинил их и принес ему. Но он отказался их принять,, сказав: «Если бы я принимал подарки, то принял бы и твой подарок». И вернул их мне.

Продолжает рассказчик: Сулайман б. Мухаммед б. Аби-р-Раби' сообщил мне: я начал тяжбу у судьи Мухаммада б. Саламы, а против меня плели интриги и старались оклеветать перед ним. Когда я пришел к «ему на судебное заседание, он в присутствии людей потребовал от меня прекратить дело. Тогда я пожаловался на это Мухаммаду б. 'Умару б. Лубабе и хотел попросить его оказать помощь против него, а он был самым большим человеком в глазах судьи и ближе всех стоял к нему. Ибн Лубаба заметил мне: «Я не считаю, что тебе надобно просить