Ирина ошеломленно молчала.

— Но… — заикнулась было она наконец.

— Пора начать соображать, Ирина! Кому ты перешла дорогу своим внезапным появлением в стане наследников Азарова?

— Не пытайся меня запутать, — сказала Ирина, но в ее голосе уже не слышалось прежней уверенности. — Хочешь сказать, что от меня избавятся в любом случае?

— Откуда мне знать? — Артур искренне улыбнулся. — Все будет зависеть от того, насколько правильно ты себя поведешь.

Ирина прижала руки к губам. Вся ее наигранная смелость испарилась под воздействием убедительных речей Артура. Подобный поворот событий озадачил ее, потому что о таком положении вещей она даже не думала. Да и разговор пошел совсем не в том ключе. Ирина пришла сюда с обвинениями, полная решимости вывести его из себя и заставить признаться в совершенных им преступлениях, а в итоге это он заставил ее посмотреть на ситуацию под другим углом, что вызвало в ее душе страх и смятение.

Ирина отпрянула в сторону, когда Артур направился к ней.

— Не бойся меня, — он протянул ей руку. — Я тебя терпеть не могу. Это правда. Но не стал бы убивать, хотя бы потому, что Людмила не переживет твоей смерти.

— А-а! — Ирина оттолкнула его руку. — Перестань давить на жалость.

Артур громко рассмеялся:

— Плевал я на твою жалость! И на тебя — тоже. Твоя жизнь не имеет ко мне никакого отношения. И мне безразлично, как ты ею распорядишься, равно как и всем остальным. — Он указал рукой на дверь. — А сейчас уходи, у меня много работы.

— Артур, — Ирина не сдвинулась с места. — Подскажи, как мне поступить?

— Ты непредсказуема, совсем как твоя мать, — глаза его весело засветились. — Только что обвиняла меня во всех смертных грехах, а теперь просишь о помощи?

Ирина угрюмо на него посмотрела:

— Не помощи, а совета.

— Одно и то же!

— Будь по-твоему. Помоги.

Артур задумчиво почесал подбородок:

— Выставь акции на торги. Это единственный выход.

— А счета?

— Не выходи замуж, чтобы тебя не утопили прямо во время свадебного путешествия. Не составляй завещаний в чью-то конкретную пользу, потому что этим ты подставишь под удар того, кому завещаешь свое состояние. Брось все к чертям и уезжай на Бали, а еще лучше — туда, где тебя никто не сможет найти. В Мексику, например. Поменяй фамилию, избавься от друзей. Сейчас все — под подозрением.

— Ты тоже!

— Безусловно, — улыбнулся Артур и потянулся к чашке. — Остыл мой кофе… Ты в этом виновата!

— А если я отдам акции тебе? — с сомнением в голосе произнесла Ирина.

— Отдашь или продашь? — хитро прищурился Бурмистров.

— Продам!

— Предложение заманчивое, однако повторюсь: мне они не нужны.

— Тогда я не знаю, что делать. — Ирина взяла сумочку, которая лежала на диване, в руки. — Обращусь в милицию.

— Твое право, — безразлично ответил Бурмистров. — Милиция тебе обязательно поможет, так как они уже нашли убийц Виктории.

— Это лишь дело времени.

— Хорошенько обдумай свои действия. И, пока будешь размышлять, навести мать. Она скучает по тебе. Да, кто это тебя так разукрасил? — он указал рукой на синюю щеку и рану на губе. — Любовник? Бросай его. Мужчина может поднять руку на женщину только тогда, когда она перестала быть женщиной. Это ведь не твой случай?

— Да пошел ты! — вспыхнула Ирина и, не прощаясь, вышла из кабинета.

Бурмистров задумчиво посмотрел ей вслед и улыбнулся.

— Еще один шаг, — сказал он себе, — и акции — мои!

Вадим Карулин недовольно вытянулся на диване, услышав стук в дверь. Он посмотрел на часы — восемь утра.

— Войдите! — грубо сказал он и отбросил плед в сторону.

Вошел Заимис и с иронией осмотрелся. На полу рядом с диваном стояли наполовину пустая бутылка виски и тарелка, на которой аккуратной кучкой лежали почерневшие огрызки яблок, уже подсохшие корки апельсинов, кусочек недоеденного хлеба и обертка от колбасы.

— Начальнику охраны не полагается превращать свой кабинет в номер дешевого отеля и в столовую заодно, — сказал он. — Вадим, почему ты наконец не купишь себе квартиру?

— Потому что квартиры нынче дорого стоят, — резонно заметил Карулин и вынул из небольшой сумочки зубную щетку и пасту. — По-моему, мы уже обсуждали это.

— Впервые вижу подобного скрягу, — засмеялся Заимис. — Зачем тебе деньги, если ты их не тратишь?

— Мои деньги, как хочу, так и распоряжаюсь ими.

Карулин отложил предметы гигиены в сторону, подошел к шкафу и поискал свежую рубашку. Он обнаружил ее, одиноко висевшую на вешалке, и обреченно покачал головой: сегодня придется везти вещи в прачечную или возвращаться к Любе. Большая разница — отдавать кому-то незнакомому деньги за стирку или выложить несколько сотен для любовницы, чтобы она успокоилась на некоторое время и привела всю его одежду в порядок. Да, он слишком задержался в своем кабинете. Пора просить прощения, причем уже сегодня, чтобы вечером вкусно отужинать и принять ванну. Мыться в туалете ему уже порядком надоело.

— Ты — чистой воды стяжатель, главная цель которого — копить и еще раз копить, — не останавливался Заимис. — За копейку удавишься!

— Жора, я все понял. — Карулин улыбнулся в предвкушении тихого и уютного вечера.

— Если желаешь, я закажу для Любы цветы. Огромный букет красных роз.

— Желаю! — быстро согласился Карулин.

— А ты взамен признайся: куда ты вкладываешь деньги?

Карулин ничего не ответил, стянул с себя измятую рубашку, продемонстрировав Заимису свой сальный живот и грудь как минимум первого размера, обросшую курчавыми рыжими волосками. Георгий недовольно отвернулся:

— Не устраивай стриптиз!

— Зачем ты хотел меня видеть в столь раннее время? — спросил Карулин. — Ты уже давно в офисе?

— Минут пятнадцать назад приехал, — ответил Георгий. — Хотел спросить, позавтракаешь ли ты со мной?

— Глупый вопрос. За твой счет я могу пообедать, а после и поужинать, — засмеялся Карулин. — Можешь поворачиваться, стеснительный юноша.

Георгий поднял с пола бутылку виски и посмотрел на этикетку.

— Снова удивляюсь. Снять квартиру — дорого, а покупать виски за двадцать тысяч — не дорого? Тридцать лет выдержки?

— Тридцать пять. Мой любимый сорт, — сказал Карулин.

Он вытер влажной салфеткой шею и руки, принюхался, какой идет от него запах, и удовлетворенно кивнул сам себе. Завершающим штрихом к портрету был бы легкий аромат духов. Но Карулин не решился воспользоваться парфюмом, так как знал, что духи наносятся на свежее тело, чем он сейчас отнюдь не мог похвастаться. А портить себе настроение неприятно смешавшимися запахами ему не хотелось.