Потому что ухваченная за ручки авоська с килограммом абрикос вдруг взмыла, будто сама собой, трижды крутанулась в воздухе…

– На-а тебе! Получай, э!

Авоська с абрикосами со свистом влетела точно в распахнутую пасть щуки. Щука охнула, судорожно захлопнула пасть – перекусывая авоську пополам. По обе стороны от длинной щучьей морды на воде заскакали желтые мячики. Щука со свисающими из пасти обрывками авоськи испуганно ушла под воду. И сама вода в колодце начала стремительно опускаться, возвращаясь на глубину.

– Не-ет! – заорала Ирка. Пройти шесть туров, заполучить приз последнего и так глупо потерять его из-за двух скандальных бабок – щучьей и ачуч-пачучьей породы?

Вода уходила. Пока Ирка перекинется, щука с их абрикосами смоется в буквальном смысле слова! Недолго думая, ведьма вскочила на бортик колодца и как была, в платье и человеческом облике, ласточкой сиганула вниз.

Воздух засвистел в ушах. Ее стремительно падающее тело догнало уходящее вниз темное зеркало воды. С шумом и плеском Ирка рухнула в соленую, как кровь, воду.

– Та що ж це робыться, дети щукам на голову сыплються! – заверещало прямо под ней, и в складках юбки отчаянно забилось что-то длинное и сильное.

Но Ирке было не до того. Под водой было темно и совершенно ничего не видно. Не приспособленное к подводному плаванию собачье зрение только мешало. Могло бы помочь упыриное ночное видение, но что-то вот не помогало. Конечно, постовых милиционеров кусать, так ее новоявленный вампиризм тут как тут, а как для дела надо… Тьма вокруг Ирки вспыхнула. Нет, она не осветилась, света там не было ни капли, Ирка подозревала – появись он, она не смогла бы видеть так ясно и отчетливо. Темная толща воды стала прозрачной, девчонка увидала, как медленно опускаются в глубину маленькие серые шарики. Абрикосы! Ирка протянула руку, чтобы подхватить парочку… Ее юбку со всей силы рвануло и поволокло прочь, будто к подолу двигатель пришили!

Ирка извернулась в воде – сквозь колышущийся подол просматривалась серебристая чешуя! Запутавшаяся в Иркином длинном платье рыбина, изо всех немалых сил работая плавниками, плыла невесть куда и зачем – лишь бы прочь, лишь бы освободиться! Ирка изогнулась сильнее – и ухватила щуку за хвост. И со всей силы шарахнула башкой о промелькнувшую мимо каменную стену колодца. Щука выпустила крупный воздушный пузырь и обмякла, всплывая вверх брюхом. Сунув бесчувственную рыбину себе под мышку, Ирка пересекла колодец под водой туда-сюда. Ни единого абрикоса! Разметанные схваткой фрукты исчезли. Это конец! Отчаявшаяся девчонка всплыла к поверхности… и чуть не завопила от восторга! По черному зеркалу воды невозмутимо плыл маленький абрикосик с чуть наддавленным бочком.

Ирка благоговейно подставила ладонь и приняла в нее такой нужный им всем главный армянский плод.

…Из черного зева Армянского колодца, шаркая крыльями по каменным стенам, медленно взлетала гигантская хортая борзая. В когтях передних лап она бережно-бережно держала крохотный абрикос. А по обе стороны пасти свешивалась длинная толстая щучина!

– Отпусти! Отпусти мэнэ! – пронзительный голос очнувшейся щуки до краев заполнял и колодец, и восьмигранный павильон. – А-а, чешую зубами покоцаешь! Не впивайся, не впивайся в мэнэ, чуешь, ты, псина пидзаборна! Сплюнь! Сплюнь мэнэ сейчас же, а-а! Вона мэнэ зараз съест! Спасите!

Борзая аккуратно приземлилась на край колодца, рядом с тревожно поджидающими ее друзьями. Облик ее потек, изменяясь, и вот уже на бортике стоит черноволосая девчонка в насквозь мокром армянском костюме, бережно держа в одной руке абрикос, а в другой небрежно сжимая хвост извивающейся щуки.

– Съесть, допустим, не съем, но таки понадкусую! – пробормотала Ирка, разглядывая оставшиеся на чешуе следы собачьих зубов.

И вдруг принялась вертеть рыбину над головой.

– А-а-а!

Беззвучный щучий вопль полоснул прямо по мозгам и… раздался грохот бьющегося стекла – Ирка с силой метнула щуку в окошко павильона. Вращаясь на лету, как бумеранг, рыбина пронеслась над площадью и врезалась прямо в окно армянского кафе напротив. Снова раздался звон стекла, а потом грохот перевернутых сковородок.

– Попала! – довольно вскричала Ирка. – Считайте, это к свадебному столу! Летучая рыба – какая экзотика!

Часы на ратуше неторопливо начали бить.

– Раз… Два… Три… Пять… Девять вечера! Осталось три часа! Бежим, скорее! – прокричала Ирка.

Сломанную дверь в павильон Армянского колодца затянуло кипящей серой пленкой квестового перехода.

– Интересно, куда нас теперь закинет, в будущее, что ли? – выкрикнула Ирка, прыгая внутрь.

Редкая морось оседала на лицах. Ребята стояли на мощенной булыжниками площади. Сквозь мглу осенней ночи еле проступали светлые стены городской ратуши. Взгляд упирался в силуэты старинных домов напротив, чуть дальше темными полосами на темном небе виднелись церковные шпили…

Ирка вопросительно поглядела на треуголку. Чем она обернется сейчас: шлемом космонавта? Или рыцарским шлемом? Или каской пожарника? Или… Но впервые с начала игры треуголка осталась собой – старинной, пахнущей нафталином и ветхостью треуголкой.

Трое друзей ошеломленно оглянулись. Позади них высился восьмигранный павильон Армянского колодца. Поскрипывала распахнутая настежь железная дверь, жалко торчал обломок срезанного Богданом замка.

– Ну? И зачем было лезть в квестовый переход? Только для того, чтобы просто выйти за дверь? – высказала общее недоумение Ирка.

– Ой, я вас умоляю! Надо же немножко думать головой! – послышался знакомый укоризненный голос. – Вам на площадь эту надо? Вам в последний тур надо! А как вы собираетесь в последний тур без перехода? Это таки смешно!

Ирка медленно повернулась. Прячась под цветастым женским зонтом от сыплющего с ночного неба мелкого осеннего дождика, рядом с ними зябко переминался дедок в замызганном черном пальто, со всклокоченными седыми волосами. Старый хитрый ла́мед-во́вник Хаим Янкель! А у его ног аккуратненько в ряд стояли три дорожные сумки!

– Наши вещи! – восторженно завопила Ирка, бросаясь к своей. Вжикнула молния, Ирка хищно закопалась внутрь, с наслаждением роясь в таких знакомых, привычных и родных шмотках. Она выволокла запасные джинсы и свитер, едва не разрыдалась при виде второй пары кроссовок в целлофановом кулечке и бегом нырнула обратно за дверцу павильона, на ходу крикнув:

– А вы оба чего встали? Танька, быстро иди сюда – вон та сумка твоя. Богдан, немедленно надень свитер – бегаешь тут полуголый, а потом соплями зальешься!

– Цыган на земле спит, небом укрывается, никакого холода не боится! – гордо возразил Богдан. – Сопли – то дело панское! – добавил он и оглушительно чихнул. Грустно вытер нос, вздохнул: – Правду сказала гадалка, точно, паныч я, инженерский сынок, – и полез в сумку.

Ирка лихорадочно содрала с себя жесткий от соленой воды, насквозь мокрый армянский тараз. Хватит с нее экзотики: бальных нарядов, пыточных мешков, национальных костюмов… Она натянула свитер поверх гольфа – теплее будет! – вжикнула молнией на джинсах и принялась расплетать мокрые косы.