9. И впрямь, если бы на этом молитвенном пути мы только того и достигали, что уразуметь, как хочет Господь общаться с нами и просит нас быть с Ним (ведь так и есть), то, по-моему, стоит перенести все испытания, чтобы насладиться такими нежными и всепроницающими знаками Его любви.

Это вы, сестрицы, наверное, испытали; я думаю, когда достигнешь молитвенного единения с Богом, Он печется обо всем этом, лишь бы мы соблюдали Его заповеди. Когда с вами так случится, не забывайте, что тут уже та сокровенная обитель, где обитает Господь, и восхвалите Его; ведь это Его письмена, Его послание, и пишет Он с такой любовью и так, чтобы вы одни поняли, чего Он желает от вас. А вы непременно Ему ответьте, даже если очень заняты внешними делами или беседой с кем-нибудь; ведь часто бывает, что Господь хочет оказать вам эту милость на людях (а отвечать мы должны в тайне), и тогда надо откликнуться, скажу так, словом любви или повторить за апостолом Павлом: «Господи! Что повелишь мне делать?»[96], а Он уж научит вас разными способами, как угодить Ему в это самое время; ведь Он как бы слышит нас и нежно касается души, почти всегда располагая ее твердо исполнять Его Волю.

10. Я уже говорила, чем отличается эта обитель: здесь нет той сухости и того смятения, какие бывали иногда едва ли не во всех прежних; напротив, душа всегда в мире. Она уже не боится, что этот великий дар — от дьявола, но твердо уверена, что он — от Бога; ведь, как я уже говорила, тут не при чем ни чувства, ни способности. Господь открыл Себя душе и вводит ее с Собой туда, куда, я думаю, бес войти не осмелится, да и Господь его не допустит. И еще, как я сказала, милости свыше никак не зависят от самой души, кроме того, что она совершенно предалась Богу.

11. Спокойно и тихо пользует и учит здесь Господь душу, словно строится храм Соломонов, ибо тогда не было никакого шума[97]; так и в этом храме Божием, в этой Его обители только Он да душа радуются в великой тишине. Разуму не для чего кипеть или чего-то искать, ибо Господь, создавший его, хочет его умирить, и он как бы смотрит на все сквозь замочную скважину. Иногда он не может смотреть, но перерыв — очень короткий, ибо, по-моему, способности души не утрачены, они лишь бездействуют, словно бы в изумлении.

12. Очень меня удивляет, что здесь нет отрешения чувств, разве что иногда, но теперь они не такие, как прежние восхищения и полеты духа. Случаются они редко, почти всегда — не на людях, не то, что раньше. На душу не действуют, как прежде, торжественные службы, благочестивые изображения, проповеди и церковные мелодии, которые приводили ее в исступление. Бедная бабочка металась, пугалась и хотела взлететь. Теперь она то ли нашла, где присесть, то ли увидела столько в этой обители, и ее уже ничто не изумляет, а кроме того, она не одинока, как раньше, с нею Бог. А вообще-то, сестрицы, я не знаю, в чем причина; может быть, когда Господь начинает показывать ей все, что есть в этой обители, просто уходит слабость, которая никак не уходила раньше. Наверное, Господь укрепил ее, расширил, усовершил; а может, Он захотел, чтобы все увидели явно то, что Он дал этим душам втайне, а почему — Он Один и знает, ибо Его суждений мы здесь, на земле, и представить не можем.

13. Вот что дает Бог, вместе со всем другим, приносившим благо тогда, прежде, когда душа приходит к Нему, и еще Он дает ей лобзание, о котором просила невеста в Песни песней[98], ибо, по-моему, здесь исполняется ее просьба. Здесь раненая лань получает воду в изобилии. Здесь наслаждается душа в скинии Божией[99]. Здесь голубица, посланная Ноем, чтобы узнать, прошла ли буря, находит оливковую ветвь, а ветвь эта значит, что она нашла твердую землю среди вод и бурь сего мира[100]. О, Господи, кто бы знал все, что есть в Писании, чтобы описать этот мир душевный! Боже мой, Ты видишь, что нам во благо, сделай же так, чтобы христиане искали его, а там — не отнимай, по милости Своей, от тех, кому его даровал! Ведь пока Ты не даруешь душе истинного мира и не введешь ее туда, где она обладает им вовеки, она непременно будет жить в страхе. Я говорю: «истинный мир», не потому что тут — мир не истинный, а потому, что если мы удалимся от Бога, может начаться прежняя борьба.

14. Что же чувствуют эти души, видя, что могут утратить такое великое благо? Они становятся еще осмотрительней и стараются извлечь силу из немощи, чтобы ничего не упустить по своей вине и получше угодить Богу. Чем больше получают они Божиих милостей, тем меньше надеются на свои силы и тем они осторожней. Получая великие дары, они узнали, как слабы они сами и как тяжелы их грехи, а потому нередко не смеют поднять взора, как мытарь[101], а то хотят умереть, чтобы верней избежать опасности, хотя сразу же, от любви к Богу, готовы жить, дабы служить Ему — это я уже говорила, — полагаясь во всем на Его милосердие. Иногда изобилие милостей уничижает их так, что они страшатся потерпеть крушение, словно чрезмерно нагруженный корабль.

15. Поверьте, сестрицы, здесь тоже есть крест, только он не сопряжен с тревогой и не нарушает мира, но уходит, словно волна или там буря, и сменяется ясной погодой. Ведь с душой — Господь, вот она и забывает сразу все невзгоды. Да будет Он благословен и прославлен всеми Своими созданиями. Аминь.

ГЛАВА IV

которой она и кончает, объясняя, почему, на ее взгляд, Господь оказывает душе такие великие милости. Говорится здесь и о том, что Марфа и Мария должны помогать друг другу. Эта глава очень полезна.

1. Не думайте, сестрицы, что действия, о которых я говорила, так навсегда и остаются в душе; поэтому я, если не забываю, прибавляю: «обычно». Иногда Господь оставляет душу без сверхъестественной помощи; тогда кажется, что все ядовитые гады из окрестностей и из обителей замка собираются, чтобы напасть на нее и отомстить за все то время, когда они