Анина сестра позвонила мне с ее телефона, и я не могла поверить, что мне звонит не подруга детства. Что ее больше нет. Ей было всего тридцать шесть. Она не пила, не курила. Была красивой, здоровой женщиной. В ее роду никто не болел раком. Ей было ради кого жить. Она хотела жить.

– Когда похороны? – спросила я.

Мне назвали дату, но просили не приезжать: они не хотят никого видеть, пусть для всех Аня останется живой. Все равно никто поверить не может. Еще, кажется, вчера Аню видели в магазине, на детской площадке. Нет, это было два месяца назад. Разве? Неужели? О господи. Девочки посидят с соседкой. Нет, они пойдут в садик, как обычно, потом их заберет соседка, погуляют еще. У нее дочка в той же группе, так что девочки любят гулять вместе.

Поминок по Ане тоже не было – сестра с мамой тихо плакали на кухне. За стеной спали девочки, ставшие сиротами. Они не знали, что мама умерла. Думали, лежит в больнице. Скоро выйдет. Отец девочек приехал на кладбище, но на поминки не остался – ему не разрешила новая женщина, почти жена. Бывшая теща спросила: «Как ты можешь?» Бывший зять не ответил. Он мог. Правда, оставил конверт с пятью тысячами. Пять тысяч рублей. На похороны жены, матери его двух дочек. На житье. Аня ведь гордая была, не стала подавать на алименты при разводе. Решила, что муж все-таки порядочный человек. Да, с Аней он был порядочным. С новой почти женой – нет.

Видимо, ему велели оставлять не больше пяти тысяч. От государства опекун, которым стала Анина сестра, будет получать средства. Так что с голоду не умрут. Да и мать, то есть бабушка, хоть и на пенсии, работает. Репетиторствует. Бывшая учительница. Русский язык, литература. А репетиторы сейчас деньги лопатой гребут. Анина сестра, тетка, тоже работает – ни мужа, ни собственных детей, что ей еще делать? Так что не нужны им деньги. Нормально с ними все будет. Да и девочки маленькие, ничего не понимают, не помнят. Им какого дядю ни покажи – будет папа.

Анина сестра не смогла сказать племянницам правду. И так и не смогла найти ответа на вопрос: почему так случилось? За что?

С ними действительно «все было нормально». Девочки росли. Анина сестра вышла замуж, и ее новый муж любил девочек. Так что у них была нормальная полноценная семья. Лучше не бывает. Самая лучшая семья на свете, которую хотела дать племянницам Анина сестра. Которую обещала ей, стоя над могилой. Девочки росли красивыми, высокими и умными. Очень похожими на маму, тетю и бабушку. Бывший Анин муж, уже после очередного развода, появился у них на пороге – решил повидать девочек, которых не видел пять лет. Каких-то пять лет. Целых пять лет. Девочки его просто не узнали.

* * *

Это была странная парочка – высокий мужчина в костюме и маленькая собачонка, которой велик ошейник. Каждый день он спешил домой и, не переодеваясь, выводил собаку гулять. Она – совершенно крохотная, практически голая – бегала вокруг хозяина и еле слышно тявкала. Ему казалось, что она умеет говорить. Он различал ее «Няф» – когда она просилась гулять, «Ваф» – когда хотела есть, «А-а-ав» – когда ей было скучно. Собака, видимо, мерзла уже при плюс двадцати градусах тепла по Цельсию и, сделав свои дела, «просилась на ручки». Он подхватывал ее и нес домой. Эту парочку во дворе знали все.

– Вам идет эта собака, сразу видно – настоящий мужчина, без комплексов, – пытались кокетничать дамы-собачницы.

Он никогда не отвечал и даже не улыбался. Дамам оставалось гадать, женат или в разводе, есть ли дети… Никто, кроме мужчины, с собакой не выходил. Кольца не носил. С коляской замечен не был. Со взрослеющими детьми тоже. Вообще ни с какими детьми он в парке не появлялся. Только с Лорой. Немедленно сложилась легенда. Он – богатый (судя по дорогому костюму), одинокий. Завидный жених. Любит собак, значит, не сволочь. Сволочь не может быть собачником по определению. И не будет засовывать свою собачонку за пазуху, чтобы согреть. Он говорил «иди к папе», «папа ждет». Многих коробило, но не всех. Далеко не всех.

Собаку звали совсем не собачьим именем Лора. И разговаривал мужчина с ней не как с собакой. «Лора, не стоит, поверь мне», – говорил он, когда Лора подбирала с земли какую-нибудь гадость. «Лора, будь добра, имей терпение», – просил он, выпутывая собаку из замотавшегося поводка.

«Боже, – думали собачницы, – если он так с собакой себя ведет, какой же он с женщиной!» «Если он собаке говорит «иди к папе», то какой же он будет замечательный отец!»

На самом деле мужчина был женат. Много лет. В первом браке Бог дал сына, единственного, давно и рано. Когда не был готов ни к сыну, ни к семейной жизни. Но он жил как положено. Сын вырос, но остался ему, отцу, ненужным. Как и жена – прекрасная женщина, но настолько чужая, что ему становилось страшно. Зато Бог дал эту Лору. Как она появилась в доме? Случайно. У мужчины, естественно, случались любовницы. Они, как правило, оказывались понимающими, ничего не требовали и не предлагали. Только одна, ее звали Надя, как никого и никогда ни в ближнем, ни в дальнем кругу, отвезла его в приют для животных и заставила взять Лору. Сама не могла – аллергия. Но влюбилась в эту собаку. Она же дала ей кличку. И сказала: «Ничего не хочу, только Лору возьми».

Лора тогда была щенком, но уже подрощенным. Мало шансов быть взятой. Дети-щенки всем нравятся, вызывают умиление, подростки не нравятся никому. Надя настояла, мужчина не смог ей отказать. В их последнюю встречу она подарила ему поводок для Лоры и еще какие-то бессмысленные мячики, телогрейки и брелоки. Мужчина ухмыльнулся, но Лора послушно облачилась в комбинезон и позволила повесить на себя брелок с именем.

Надя сдержала свое обещание – она больше не появлялась в жизни мужчины. Но он с ней разговаривал. Каждый день. Через Лору. Гулял с собакой и вел монолог: как они познакомились, какой Надя ему показалась, какие у нее были волосы. Лора слушала внимательно.

Дома законная жена медленно сходила с ума – от одиночества, невостребованности и тоски – и сводила с ума его. Лору она не любила. Не конкретно ее, а в принципе всех домашних животных: кошек, собак, попугайчиков, рыбок. Лора сделала несколько попыток – подходила, клала морду на колени, просилась на ручки. Жена оказалась непреклонна. Она не забывала купить корм, не кричала, что раковина опять грязная, когда мужчина мыл лапы Лоры после прогулки, но собака чувствовала: женщина ее не любит. Она решительно закрывала дверь в спальню, и Лора послушно шла спать в свой красивый новый диванчик-лежбище, зная, что, когда женщина уйдет, мужчина возьмет ее к себе на диван. Лора и жена терпели друг друга ради мужчины и старались его не расстраивать.

Женщина терпела, потому что не могла потерять мужа. Кроме него, у нее вообще никого не было. Так случилось. Так бывает, и никто не виноват. Женщина не могла родить ребенка, сначала не хотела, потом уже не могла. Сначала плакала, потом отпустило. Тем более что муж заверил: он и без детей будет с ней счастлив. Иногда «накатывало», как она называла это про себя. И тоска становилась нестерпимой. Она вдруг подумала, что Лора – это тоска мужа. И не знала, что с этим делать.

А он знал, что только Лора его и держит. Чтобы не спиться и не послать всю свою жизнь под откос. Он уже никого не любил, кроме Лоры. Знал, что только она его встретит и будет рада. В каком бы состоянии он ни был, в шесть утра Лора залезет в постель и будет гипнотизировать его взглядом – пора гулять. И он должен встать и выйти. Даже если давно ничего не хочется. Даже если жить не хочется.