У жены давно были мертвые глаза. Она улыбалась, смеялась, шутила, но глаза – там не то что жизни не осталось, вообще ничего. Иногда ему казалось, что он может для нее что-то сделать. Хоть как-то вернуть жизнь в эти глаза. Они ходили в кино, в театры, в рестораны, просто гуляли, ехали в отпуск, и везде, везде ее глаза оставались пустыми. Ее больше ничего не трогало – ни пейзажи, ни эмоции. Да, он думал, что Лора – щенок – наивный, игривый, ласковый – заставит ее улыбнуться. Хотя бы криво, ухмылкой, но она откликнется. Но он ошибся. Ничего в душе жены не перевернулось. Стало только хуже. Она из последних сил делала вид, что все отлично. Он как мог ей подыгрывал. А между ними встала Лора – обычная собака, которая хотела играть, гулять, бегать, есть, спать. У собаки были понятные желания, которые давно растеряли и он, и его жена. Они ели, спали, гуляли, потому что так было нужно. Лора оказалась единственным живым существом в их мертвом мире.

Однажды он всю ночь ходил по парку – Лора потерялась. Спустил ее с поводка, она убежала. Всю ночь он кричал, свистел и опять кричал. В пять утра подошел к своему подъезду, около которого сидела дрожащая Лора. Еще неделю после этого он не спускал ее с рук. Жена так и не вышла. Она звонила, спрашивала, нашел, не нашел, но не вышла. Не пошла рядом по дорожкам, крича: «Лора, Лора!» Для него это стало… да ничем не стало. Он не смел обвинять жену в черствости. Не мог обрушить на нее свое горе. Не имел права потребовать эмоциональной включенности, заботы, переживаний.

Когда Лора умерла, он думал, что сорвется. Не переживет. Собака умерла глупо – попала под машину во дворе. Непонятно, почему она сорвалась с поводка, почему побежала на дорогу – никогда же не бегала. Умерла не сразу – мужчина довез ее до ветеринарной клиники. Врач сказал, что нужно усыпить, чтобы не мучилась. Мужчина посмотрел на собаку. «Ы-ы-ыф», – сказала она. Мужчина кивнул врачу – Лора согласна.

Лоре нужно было сдохнуть, чтобы ее хозяин начал жить. Как-то вдруг и сразу, хотя не собирался. Он развелся с женой и начал встречаться с одной из собачниц. Жена, кстати, снова быстро вышла замуж. А мужчина завел себе новую собаку. Точно такую же – крохотную и мерзлявую. Ее тоже назвал Лорой. Гуляла с ней собачница, которую, по случайному совпадению, которое бывает только в жизни, звали так же, как бывшую жену, – Катей. Так что для мужчины ничего не изменилось – Катя и Лора.

* * *

Это было больше четверти века назад. Риту после института распределили в далекий южный город. Оказалось, что в соседнем селе живет ее тетка. Троюродная сестра матери. Рита по приезде должна была зайти в гости, но так и не собралась. А потом тетке вдруг стало плохо с сердцем, она позвонила Ритиной матери, и уже мать дозвонилась до Риты, попросила навестить родственницу. И как можно скорее, потому как тетка была одинока и мать волновалась.

– Мам, я не могу, – кричала по межгороду Рита, – у меня работа.

– Ритуля, надо. Ради меня, – умоляла мать, – у меня, кроме нее, никого не осталось. У нее был такой голос! Вдруг с ней что-то случится?

Автобусы до села не доезжали. Нужны были машина и деньги. Машину нашел сосед – его то ли брат, то ли сват мог отвезти. Дорого, но зато в оба конца. Деньги пришлось выпрашивать под аванс на работе. Рита собрала для тетки продукты, «городское» мыло, шампунь и, сцепив зубы, поехала. Водителя звали Эдуард, Эдик. Рита еще удивилась – лицо молодое, а голова седая. И рука одна до конца не разгибается в локте. А так – очень приятный. Помог сумку донести, дверь открыл.

Тогда это не называлось пробкой. На горном перевале сошла лавина. Оставалось только ждать, когда расчистят снег. У Эдуарда в багажнике нашлись одеяло, подушка, термос с чаем, отварная картошка и помидоры. Рита поела и задремала. Ночью проснулась – Эдик смотрел вперед и тихо отбивал на руле пальцами ритм.

– Сейчас поедем, – сказал он.

Рита увидела, что водитель плачет.

– Что с вами? – спросила она.

– Не хотел сюда ехать, – признался Эдик, – думал, не выдержу. Выдержал. Только больно очень. Тогда не плакал, потом тоже, а сейчас…

Два года назад водитель ехал по этому же перевалу. С женой и сыном. Давно собирались к родственникам Эдика, да все некогда. Вот решили наконец, хотя жена до последнего не хотела ехать к золовке и свояку. Не любила их. Но Эдик настоял. Не хотел обижать сестру, да и мать давно просила вот так встретиться всей родней. Вроде бы недалеко друг от друга живут – ну, два часа на машине, ну, три, а собираются редко.

Они так же стояли на перевале и ждали, когда расчистят снег. Так же поели, выпили чай из термоса, жена задремала. Сын спал. Наконец дорогу расчистили. Сначала ехали еле-еле – машин на перевале скопилось много, а потом Эдик разогнался. Хотел побыстрее доехать. Дорога была скользкая, резина старая. Машину занесло. Эдик остался вдовцом с ребенком на руках. Два года он боялся выехать на этот перевал, а тут брат позвонил и сказал, что девушке нужна помощь. Очень нужна. Больше никто не отвезет, а там тетка с больным сердцем.

Рита проплакала всю дорогу до села – Эдик рассказывал ей про своего сына, про дом, как жил все это время. Сына сначала сестра забрала, а потом Эдик мальчика вернул. Так и жили вдвоем – отец и сын.

Рита повидалась с теткой, с которой оказалось все слава богу. Обещала приезжать почаще. Они поехали назад. В том же месте опять стояли. Рита рассказывала Эдику о себе. О том, что у нее, кроме мамы, никого нет. И ей очень, очень страшно – остаться вот так, одной. Почему сюда приехала? Да непонятно. Могла бы и в родном городе остаться – предложения были. Но что-то ее сюда потянуло. Да еще мама про тетку все время твердила, что надо съездить. Да нет, не судьба. Просто глупость. Ее будто гнали из города. Дышать там не могла. А здесь и люди другие, и все другое. Да еще тетка эта…

Потом, спустя год, когда Рита вышла замуж за Эдика и ждала ребенка, она узнала, что его все время знакомили с девушками. Многие были и моложе, и красивее Риты.

– Почему ты выбрал меня? – спросила она.

– Ты тогда на перевале спала в машине так же, как спала моя жена. Как будто это она вернулась и показала мне на тебя, – ответил Эдик.

* * *

Надя жила одна в собственной квартире в новостройке в новом районе. У нее были новый холодильник и новая плита. Все остальное – кровать, шкаф, телевизор, машина, как и сама Надя, – б/у. В новостройке Надя оказалась после тяжелого развода, который оставил ей кровать, шкаф, телевизор, машину и саму ее в состоянии «бывшем в употреблении». Никаких особых счастливых перемен после развода Надя за собой не заметила. Ни ощущения свободы, ни положения «хозяйки собственной жизни», ничего того, что обещали ей подруги, пережившие развод. Надя чувствовала себя отвратительно и никак не могла собраться завести новый роман, позволить себе легкий флирт, на чем настаивали подруги. Переезд тоже не сказался благоприятно на ее моральном самочувствии. Новых знакомств она не завела, соседей не знала. Единственный плюс – парковка рядом с домом. Надя не хотела забирать себе машину после развода, но она отошла ей по вполне логичным причинам – муж машину не водил.