В представлении этих кругов, во главе достаточно авторитетной, волевой и в то же время формально беспартийной власти мог встать лишь волевой человек. Поиски будущего «спасителя России» начались давно. Буржуазная пресса одно время пиарила сразу нескольких потенциальных кандидатов в диктаторы. Среди них следует назвать в первую очередь генералов М.В. Алексеева, А.А. Брусилова, В.А. Черемисова.

Однако первый был скомпрометирован своей мнимой близостью к свергнутому царю, как бывший начальник его штаба (мало кто знал, что Алексеев находился во главе заговора генералов против Николая II), вдобавок не отличался здоровьем, необходимым для энергичного усмирителя. Второй также был выдвиженцем «старого режима», не слишком любим в армии за его жёсткие приказы ещё 1915 г., да и тоже был далеко не молод. Кроме того, Брусилов не отличался властолюбием, стремлением играть первую политическую роль. Алексеев, назначенный на пост Верховного главнокомандующего сразу после Февральской революции, 21 мая 1917 г. сдал эту должность Брусилову. Но и тот чувствовал себя на ней не в своей тарелке. Оба были представителями старшего поколения военачальников, мало пригодными на роль диктаторов.

Генерал Владимир Черемисов, напротив, выдвинулся в период революции. Его 12-й армейский корпус в июньском наступлении в Галиции оказался на острие главного удара 8-й армии и действовал весьма успешно. 18 июля 1917 г. он был назначен главнокомандующим Юго-Западного фронта. Однако попутно выяснилось, что Черемисов придерживается левых взглядов и не является противником революционных нововведений в армии. Впрочем, это качество способствовало тому, что левые круги одно время рассматривали его кандидатуру на пост Верховного главнокомандующего. Однако оно же закрыло ему дорогу в «спасители Отечества» для элитных кругов. Даже на пост главкома Юго-Западного фронта он так и не успел заступить — Временное правительство быстро отозвало своё распоряжение. На политическом небосклоне России взошла новая «звезда».

Буржуазия в конце концов сошлась на кандидатуре генерала Лавра Георгиевича Корнилова. Этому весьма способствовала необычная биография генерала. Будучи по происхождению простым забайкальским казаком (следовательно, «человеком из народа» — на это особенно напирали пиарщики генерала), Корнилов приобрёл известность в России ещё до Февральской революции своим побегом из австрийского плена. То, как он там оказался — почему-то забылось. Был он пленён весной 1915 г. на Юго-Западном фронте вследствие того, что его 48-я дивизия попала в окружение. Расследования обстоятельств сдачи в плен произведено не было. Командир 24-го армейского корпуса, в который входила дивизия Корнилова, генерал-лейтенант Афанасий Цуриков считал Корнилова виновным в капитуляции дивизии и требовал суда над ним. Однако главнокомандующий фронта Н.И. Иванов сумел представить дело так, что государь даже наградил Корнилова Георгием 3-й степени.

Обстоятельства возвышения Корнилова проливают свет на политику Временного правительства в отношении командных кадров армии. Обычно почему-то считается, что русский генералитет встал в оппозицию Временному правительству, особенно по части нововведений в области дисциплины, из-за того, что в основе своей он был «старорежимным». На самом деле, в два месяца после Февральского переворота тогдашний военный и морской министр Гучков произвёл перетряску командного состава. Были сменены все главнокомандующие фронтами и многие командующие армиями, значительная часть командиров корпусов и начальников дивизий. Этим замены не ограничились. Меньше, чем за полгода, отставки затронули всех главнокомандующих фронтами (некоторых не по одному разу), большинство командующих армиями, 26 командиров корпусов (из 68), 69 начальников дивизий (из 240), а всего — 140 военачальников высшего звена[130]. На многих из этих постов люди менялись по нескольку раз. На должности командующих внутренними военными округами нередко назначались лица, даже не имевшие генеральских званий — полковники и ниже. Чаще причиной замен были новые политические события между Февралём и Октябрём, непосредственно не связанные с первой, «гучковской» чисткой армейских рядов. Но так или иначе, Временное правительство с первых дней своего существования создавало себе прочную опору в высшем командном составе армии.

К таким революционным выдвиженцам принадлежали и Лавр Корнилов, и многие другие вожди будущего Белого движения[131]. По поручению Временного правительства Корнилов арестовывал царскую семью. Апологеты генерала пытались позднее объяснить этот неприемлемый для правого факт его биографии тем, будто Корнилов хотел спасти царскую семью от эксцессов, неизбежных, если бы арест производил какой-нибудь революционер. На должности главнокомандующего Юго-Западным фронтом Корнилов задержался всего 12 дней — с 7 по 18 июля, после чего был вознесён ещё выше.

И подобные люди встали в оппозицию Временному правительству? Дело было сложнее. Генеральская оппозиция, резко проявившаяся во время «исторического» заседания в Ставке 16 июля 1917 г., была выражением обострившейся борьбы двух лагерей, совершивших Февральскую революцию. Атака, предпринятая на том заседании некоторыми генералами на Керенского, означала, что элитные круги не просто решили сделать ставку на диктатуру — они решили, что настала пора действовать. Пока — методом «убеждения» в отношении главы правительства.

На 16 июля Керенский назначил в Ставке ВГК в Могилёве совещание с участием всех «авторитетных военачальников» по усмотрению Главковерха Брусилова. На совещание, кроме Брусилова и его начальника штаба А.С. Лукомского (тоже один из будущих вождей Белого движения), собрались главнокомандующие Северным (В.Н. Клембовский) и Западным (А.И. Деникин) фронтами, отставленные руководители Февральского переворота генералы Алексеев и Рузский, другие военачальники рангом пониже. Со стороны правительства приняли участие, кроме Керенского, министр иностранных дел Терещенко и комиссар Юго-Западного фронта, товарищ Керенского по партии эсеров, бывший террорист Борис Савинков.

«Генеральская демонстрация» началась с того, что министров с их свитой на вокзале в Могилёве долго никто не встречал. Наконец, приехавший в салон-вагон премьера Брусилов сделал, по предложению Керенского, краткий доклад о положении в армии. По словам Брусилова, он предупредил Керенского, что «моральное состояние наших войск ужасно»[132]. Тем, что Брусилов уже доложился премьеру, очевидно, и объясняется, что на самом заседании он ограничился краткой речью.

Поскольку Корнилова на заседании не было, роль главного застрельщика правых перешла к Деникину. Главком Западного фронта обрушился на правительство с яростной критикой революционных новшеств. «У нас нет армии. И необходимо немедленно, во что бы то ни стало создать её… — неоднократно подчёркивал Деникин в ходе своего удручающего доклада. — Армия развалилась. Необходимы героические меры, чтобы вывести её на истинный путь». В конце Деникин зачитал перечень этих мер: