Прогуливаются как-то по дороге Чумак с Кашпировским. Чумак говорит:

– Вот сейчас, Толик, я посмотрю своим заряжающим взглядом, и та женщина впереди обернется.

Смотрит – и та действительно оборачивается.

– Фигня это, Алан! Вот сейчас я посмотрю на этот балкон, и девушка, стоящая на нем, кинет нам цветок.

Посмотрел – и та его кидает.

– Ну, это тоже мелочи! Сейчас нам кинут что-нибудь посущественнее.

Чумак смотрит в другое окно – и бабулька кидает им оттуда пирожок.

– Это ты считаешь посущественнее?! – скептически замечает Кашпировский, – Учись, студент! Сейчас вон из того окна мужик выкинет нам целый холодильник!

Анатолий Михайлович смотрит своим фирменным хмурым взглядом. Через несколько секунд окно открывается, и мужик выкидывает оттуда кресло.

– И зачем нам кресло? – язвительно смеется Чумак.

– Ладно, – говорит Кашпировский и напряженно смотрит в то же окно. Спустя несколько секунд оттуда вылетает телевизор и с грохотом разбивается об асфальт.

Кашпировский краснеет как помидор и, набычившись, смотрит в злосчастное окно. Некоторое время спустя оттуда вываливается здоровенный шкаф.

Кашпировский в бешенстве, смотрит налитыми кровью глазами и немигающим взглядом на окно. Оттуда высовывается мужик, весь в слезах, и орет:

– Ну нету меня холодильника! Нету!!!

Рассказывают, что Иван Петрович Павлов (1849–1936) и Владимир Михайлович Бехтерев (1857–1927), столпы и колоссы отечественной и мировой психоневрологии, недолюбливали друг друга. Настолько, что, завидев один другого, переходили на другую сторону улицы. Это вообще-то можно понять, поскольку были они в определенном смысле конкуренты, занимали, так сказать, одно поле, хоть и научное. Говоря современным языком и оперируя современными понятиями, сравним этих титанов мысли с такими гигантами бизнеса, как «МТС» и «Мегафон», хотя должен сказать, что один из них все же был в мировом масштабе уровня «Vodafone» (для тех, кто разбирается в современной мировой экономической ситуации), Нобелевская премия все-таки на дороге не валяется. Нам-то с вами понятно, что они просто своевременно не прошли полноценной групповой и даже индивидуальной психотерапии (так же, как и их современник З. Фрейд). Что за открытия, какой скачок в науке и практике имели бы мы в XX в., отправь их вовремя хотя бы на корпоратив на пару недель куда-нибудь в Мармарис или Шарм-эль-Шейх! Следует отметить, что Владимир Михайлович с давних пор имел большое и трепетное эго, что периодически отражалось на его адаптации. В юности, на первом курсе, он даже успел полежать в клинике душевных болезней Военно-медицинской академии, которую сам потом вместе с кафедрой и возглавил. Но самой трагической издержкой его эго стало, по легенде, общение с «отцом всех народов» в 1927 г. Надо же было так игнорировать окружающую действительность, чтобы поставить вождю диагноз психопатии и озвучить его пациенту! Чего удивляться, что тем же вечером Бехтерева угостили шампанским с цианидами. Через десятилетие и Павлов занемог. До сих пор не ясно, была ли скосившая его пневмония случайностью (благо возраст уже был серьезный) или результатом критики власти.

Поймала одна не очень развитая девочка в пруду рыбку. Чисто случайно. И оказалась та рыбка золотой. Предложила она, как полагается, три желания. Девочка почесала затылок, поковыряла в носу и спросила:

– А мона у меня будут вот такенные больсие уси!

– Хорошо, – сказала рыбка. Махнула хвостиком, и у девочки появились здоровые уши.

– Загадывай второе.

– А мона у меня будет вот такенный больсой носиссе!

– Без проблем, – сказала рыбка. Снова махнула она своим хвостиком и у девочки появился здоровый и мясистый нос.

– Ну, – спросила золотая рыбка, – что ты загадаешь напоследок?

– Хочу больсую и зирную зопу!

– Получай, – сказала волшебная рыбка и удалилась восвояси. Плывет и думает, что первый раз у нее такая фигня с желаниями вышла. Ломала она голову, ломала и решила вернуться, узнать у девочки, в чем тут дело. Приплывает и спрашивает:

– Девочка, слушай, я вот не пойму, а чего ты не захотела стать красивой, умной, богатой?