самого объекта; если же, наоборот, разъединение и поляризация влечений становятся чрезвычайными, можно столкнуться с сепарацией-разделением объекта, сходного с разделением первичного Я на Я и Сверх-Я; максимальный уровень разъединения влечений, совместимый с жизнью, есть, нам кажется, не что иное, как расщепление объекта, описанное М. Кляйн как расщепление на хороший и плохой объект и (прежде всего) является расщеплением Я. Все это мы можем обозначить как стабильные уровни разъединения влечений, происходящие вследствие поляризации влечений, таким образом влечение к смерти становится относительно независимым и проявляется через процессы сепарации-разъединения-распада, ей свойственные.

Добавим следующее замечание: нам известно, что аналитический опыт не демонстрирует нам никогда истинно двойственных отношений, скорее, триангуляцию, даже на самых архаических уровнях, на которых третий лишь смутно обозначается. Могли бы мы сказать, что дифференциация, необходимая внутри первичного объекта, является результатом необходимого-обязательного существования некоторого разъединения, следовательно, поляризации инвестирования влечений? Можно выразить это еще проще: не является ли триангуляция хотя бы частично результатом двойственности влечений?

3. Относительное расщепление: влечение к смерти, объект и различение «внутреннее – внешнее»

Перед нами открываются две возможности продолжить размышления в прежней логике и попытаться объяснить дифференциацию внутри Оно той ее части, которая станет Я, или же говорить о формировании противоположности внешнее-внутренне, внутри-снаружи. Мы займемся вторым вопросом, но оставим для другого исследования вопросы связи последней теории влечений и нарциссизма с Я.

Мы предпочли говорить о противоположностях внешнее-внутреннее, внутри-снаружи, потому что это хороший пример разъединения влечений, описанный Фрейдом как поляризация, прежде чем появилась вторая теория влечений и другой смысл, что демонстрирует комплексность теоретических «филиаций» в трудах Фрейда.

Мы помним, что в «Метапсихологии» Фрейд говорит по поводу Я: «Я не нуждается во внешнем мире, будучи аутоэротическим», но под давлением принципа удовольствия в момент, отмеченный Фрейдом как «Я – чистое удовольствие», Я «вбирает в себя предложенные объекты, поскольку они являются источниками удовольствия, интроецирует их, а с другой стороны, выталкивает из себя все, что внутри него становится поводом к переживанию неудовольствия» (Freud, 1968b, p. 37–38), Фрейд также добавляет, что в этот момент развития Я «внешнее, объект, ненависть с самого начала являются идентичными» (ibid., p. 39; курсив мой. – Б. Р.).

Что касается поляризации, о которой мы говорили, сомнений нет: неудовольствие против удовольствия, то, что ненавистно, в противоположность тому, что является любимым, становится внешним и объектом для внутреннего и для Я. Такое описание приобретает совсем другой смысл позднее, когда ненависть становится выразителем влечения к смерти (Freud, 1981): объект, вызывающий неудовольствие, ненавидим и заряжается-инвестируется влечением к разрушению, проецированной в него со стороны Я, которое таким образом избавляется от этого внутри самого себя. Таким образом, описанная Фрейдом поляризация в реальности становится полярностью между тем, что из влечения к смерти было проецировано вовне, и между нарциссическим либидо, которое инвестирует Я; именно эта поляризация внутри первичного объекта (или эквивалентного внутри диады мать – ребенок) производит первичное расщепление между субъектом и объектом, между внутренним и внешним, между внутри и снаружи. Таким образом, мы наблюдаем, что поляризация влечений – основной механизм разъединения-расплетения влечений – является предшественником разделения на внутреннее и внешнее.

II. Мазохизм, его отношение к связыванию влечений и мазохизм как клиническая основа влечения к смерти

Однако для нас, психоаналитиков, остается важной проблема – показать, каким образом проявляется связывание влечений в клинике, и еще более значительно – в нашей аналитической практике. Существует фундаментальное клиническое явление, упомянутое в статье «По ту сторону принципа удовольствия», которое на протяжении трудов Фрейда принимает все большую и большую значимость и становится главным клиническим феноменом, свидетельствующим в представлении Фрейда о связывании влечений и связывании влечения к смерти, как это понимается в аналитическом опыте: речь идет о садизме-мазохизме, скорее всего – о мазохизме.

Процитируем отрывок из «Новых лекций» Фрейда, в которых он после полемики с теми, кто не принимает влечение к смерти, говорит: «Нам нет надобности продолжать эту полемику, ибо не из-за уроков истории и жизненного опыта мы отстаивали гипотезу о наличии особого агрессивного и деструктивного влечения у человека, это произошло на основе общих рассуждений к которым нас привела оценка феноменов садизма и мазохизма» (Freud, 1986, p. 140). И несколько далее Фрейд добавляет: «Известная добавка двух этих стремлений включена в нормальные сексуальные отношения…», – что, вероятно, в его представлении, присуще садомазохистическому измерению сексуальности вообще, всему, что она собой представляет, и в связи с этим всей патологии. Однако, если для Фрейда садизм и мазохизм – клинические феномены, положенные в основу гипотезы влечения к смерти, они одновременно являются также и теми фактами, о которые спотыкается старая теория либидо: «То и другое, садизм и мазохизм, для теории либидо – феномены весьма загадочные, особенно мазохизм, и вполне в порядке вещей, если то, что для одной теории оказалось камнем преткновения, для другой теории, которая ее заменяет, станет краеугольным камнем» (ibid., p. 141).

Что касается объединения-разъединения влечений, то мы уже видели, что это явление, наблюдающееся при садизме и мазохизме, казалось Фрейду примером для всех других феноменов смешивания этих двух влечений. Но существует еще нечто: одна из форм мазохизма – первичный эрогенный мазохизм – по сути своей определяется именно связью между этими двумя влечениями: «Другая часть [часть влечения к смерти] не осуществляет подобного переноса вовне, она остается в организме и либидинозно связывается там с помощью упомянутого сопутствующего сексуального возбуждения; в нем мы должны признать первоначальный, эрогенный мазохизм» (Freud, 1973b, p. 291). Таким образом, первичный эрогенный мазохизм определяется связью двух влечений, он идентичен первому связыванию этих двух влечений внутри психического аппарата, это формирует основную связь, первичную идентичность между связыванием влечений и мазохизмом: в этот момент они [объединение влечений и мазохизм] идентичны и одно определяется другим. Поскольку известно, что первичный мазохизм, являясь одной из форм мазохизма, представляет собой основу всех других его форм, мы думаем, что в основе всех других форм соединения влечений, которое являет собой источник всех жизненных явлений, всегда существует мазохистическое измерение человеческого существования в целом, что в последующем сформирует мазохистическое измерение сексуальности. Речь идет не о том, чтобы искать в человеческом опыте симптоматические формы, подтверждающие мазохизм, еще меньше – мазохистическую перверсию, имеется в виду мазохистическое измерение, которое как своим отсутствием, так и своим симптоматическим присутствием свидетельствует о превращениях объединения влечений. Мы настаиваем на следующем: определение влечения к смерти в