пришли в себя и присоединились к остальным. Варвары, быстро посовещавшись, видя, что их противник устал, решили биться с ним один на один по очереди, и тот, кто сможет убить Нарцисса, получит три четверти от всей суммы, обещанной Манлией Скантиллой за участие в этом бою.

Однако, как только первый из варваров вышел один против Нарцисса, атлет словно получил заряд невиданной силы и за минуту разделался с нападавшим. Обмочив меч в крови убитого, бурно льющейся из рассеченного горла, он направил его в сторону остальных маркоманов. Еще не веря, что атлет притворялся уставшим, на него бросился второй противник и все с тем же печальным результатом.

– Я же говорил, друзья, надо верить в Нарцисса! – крикнул Мессала и залпом осушил кубок фалернского.

Вид двух окровавленных мертвецов перед столом, полным еды, заставил Ливию испытать приступ дурноты. Она не раз слышала о подобных развлечениях патрициев, но не могла представить себе, что ей будет так омерзительно, когда она убедится в этом воочию. Ливия огляделась – все гости с увлечением смотрели на бой, жадно поглощая фазанов, лебедей, молодых поросят и козлят, запивая вином, так что рабы еле успевали не просто наполнять чаши, но и приносить новые амфоры с вином. Гости жаждали крови, и каждая новая чаша вина лишь усиливала эту жажду.

Четыре варвара непрерывно атаковали секутора. Нарцисс вертелся, еле успевая отражать удары. Его мощное тело оказалось не очень поворотливым, и кровь струилась из ран в спине и боках. Шлем сковывал атлета, ведь два округлых отверстия для глаз не давали широкого обзора, а враги вились вокруг легко, словно осы, делая болезненные выпады. Нарцисс разъярился. Он понял, что еще немного – и, покрывшись многочисленными ранами, начнет терять проворство и силы, а значит, совсем быстро наступит конец. Конечно, патриции жаждали яркого зрелища, но собственная жизнь Нарциссу была дороже большого гонорара. Поэтому он перестал играть в гладиатора и начал действовать по-другому. Для начала он сбросил свой шлем.

Первого подскочившего к нему маркомана с волчьей головой на лбу он сбил с ног таранным ударом щита. Во второго метнул гладиус и пронзил им грудь врага. Маркоман отлетел назад и свалился, умирая, прямо у ног возничего Прокула. Победитель множества заездов, Прокул знал, как опасна его профессия, и потому с уважением относился к гладиаторам. Он влил в рот варвара немного вина, поддержав его под голову. Гладиатор умер в конвульсиях. Прокул закрыл ему глаза. На шею сбитого щитом с ног противника Нарцисс наступил ногой и стал давить. Тот сопротивлялся, трепыхаясь всем телом, но вот шея хрустнула, и он обмяк. Остались двое, потрепанных секутором в самом начале. Вокруг валялось оружие убитых варваров-гладиаторов, но Нарцисс не стал его поднимать. Прикрывшись щитом, он сам подскочил к противникам. И вновь таранный удар большого щита сбил одного из них с ног. Второй успел вонзить кончик копья под пластины манники, защищавшей правую руку секутора, быстро отдернул копье и нанес им удар уже в голень, собираясь обездвижить атлета. Это ему почти удалось. Если бы удар пришелся немного ниже, он разорвал бы ахиллово сухожилие, и тогда Нарцисс навсегда остался бы калекой, если бы выжил. Атлет развернулся, бросил щит и схватил выставленное против него древко копья. Маркоман дергал копье на себя, а Нарцисс на себя. Кровь ручьем лилась из пронзенной голени, но Нарцисс не обращал на это внимания. Ему надо было скорее заканчивать бой. Опрокинутый им варвар начал подниматься, шаря вокруг себя в поисках потерянного оружия. Превозмогая боль, Нарцисс прыгнул на маркомана, сжимавшего копье, и схватил его за шею. Копье выпало из слабеющих рук врага. Нарцисс сделал захват и, поднатужившись, сломал шею.

Последний оставшийся в живых варвар поднялся и взял копье. Нарцисс стремительно слабел. Он не мог уже держаться на раненой ноге и упал на одно колено. Варвар наотмашь ударил Нарцисса древком копья по лицу – так он мстил за выбитые зубы и сломанный нос в начале схватки. Ставки за столом среди гостей стремительно росли. Сенаторы и всадники наперебой поддерживали своего кандидата, за которого щедро сыпали на стол ауреусы.

Кровь лилась из разбитых губ и носа Нарцисса. Раненая нога не давала подняться, многочисленные неглубокие раны покрыли кровью все могучее тело атлета. Ливия с ужасом смотрела на него, но с еще большим ужасом она смотрела на дикий восторг в глазах патрициев, их перекошенные скандированием, мокрые от вина рты.

«Убей! Убей! Убей! Убей!!» – кричали и Нарциссу, и безымянному гладиатору, изображавшему маркомана.

Варвар тоже еле держался на ногах. Из сломанного носа кровь залила половину лица, шею, грудь, покрытую медвежьим мехом. Варвар еще раз ударил Нарцисса древком копья и занес оружие для последнего удара. Но тут Нарцисс подался вперед и схватил противника за ноги, повалив его на пол. Варвар ударился головой о мозаичный пол как раз в том месте, где был изображен огромный осминог, схвативший щупальцами корабль. Страшная боль мгновенно оглушила варвара. Нарцисс подполз к нему и стал душить.

Не прошло и минуты, как все закончилось. Нарцисс, тяжело дыша, поднялся на руках над трупом противника.

– Рим победил! – возвестил он.

Дидий Юлиан и все гости дружно зааплодировали атлету. Схватка, начинавшаяся по-гладиаторски, закончилась без применения оружия, борьбой, почти откровенной дракой. Кто-то был не в восторге от этого, но большинство оказались удовлетворены, ведь кровь лилась, и немало. Сенаторская дочь Корнелия Сабина сорвалась со своего места и шелковым платком стала обтирать раны Нарцисса. Она гладила его мускулы и, вдыхая запах пота и крови, приходила в экстаз. Глаза Сабины горели похотью. Если бы сейчас она могла остаться с Нарциссом наедине, она непременно сразу же скинула бы с себя одежды, чтобы знаменитый атлет овладел ею.

– Госпожа, вы так добры! – вымолвил Нарцисс.

– Я хочу, чтобы ты завтра же был у меня, – с придыханием сказала Сабина, не сводя горящего взгляда со стальных мускулов.

– Я бы с радостью, госпожа, но раны не позволят мне…

– Мой лекарь поставит тебя на ноги сегодня же! – ответила она.

Дидий Юлиан подошел к Нарциссу и вручил обещанную за победу сумму – кожаный кошель, туго набитый ауреусами. Он предложил немедленную помощь своего лекаря, но Корнелия Сабина сама, туго перевязав самую тяжелую рану Нарцисса – на голени, ответила, что сейчас же уводит атлета с собой.

Вошли рабы и стали уносить тела убитых гладиаторов. Победители в ставках забирали свой выигрыш.

– Было интересно! Не правда ли? – спросил, не обращаясь ни к кому конкретно, префект вигилов Плавтиан. – И хоть я