проиграл сегодня немало золота, я доволен. Коммод нас часто радовал гладиаторскими боями, а сейчас сложно и представить, когда они снова будут.

– Да, все прошло неплохо! – поддержал консул Фалькон. – Вот только интересно, откуда эти гладиаторы, наряженные в варваров? Неужели они не знали, кто такой Нарцисс? Они совершили ошибку, когда ненадолго вступили с ним в бой один на один. Ведь это решило весь исход поединка. Напав сразу со всех сторон вшестером, они бы убили его за минуту.

– Моей жене их посоветовал один ланиста, – сказал Дидий Юлиан. – Гладиаторы из Арелата. Выступали всегда там. Конечно, они были не лучшими, но мы предполагали, что вшестером нельзя оплошать. Но, друг мой, Фалькон, согласись, скучно смотреть на то, как шесть человек быстро расправляются с одним, хоть и очень сильным. Они старались угодить всем нам, и это удалось. Мы делали ставки, переживали, наслаждались хорошим боем. Увы, эти гладиаторы слишком увлеклись. Манлия обещала каждому хорошую сумму, если бой будет интересным. Вот они и перестарались. Ха-ха-ха!

– Зато мы увидели классические удушающие приемы Нарцисса! – воскликнул Фалькон. – Я слышал, он отработал их на Коммоде 31 декабря.

– Неужто? – удивился Плавтиан. – Разве не Марция отравила его?

– Говорят, яд, который она дала, не подействовал, – ответил консул. – Коммода вырвало, и он остался жив. Тогда-то Марция позвала Нарцисса. Атлет задушил Коммода в бассейне.

– Я тоже слышал об этом! – поддакнул Дидий Юлиан. – Интересно, сколько сейчас стоит смерть императора? В том смысле, что сколько ему заплатила Марция?

Александр и Ливия ушам своим не поверили. Не нужно было никого специально расспрашивать. Тема убийства Коммода с новыми подробностями возникла сама собой. Они радостно посмотрели друг на друга и стали ловить каждое слово патрициев.

– Юлиан, а ты бы спросил у Нарцисса! – сказал Мессала.

– О таких вещах непринято говорить, – уклончиво ответил Дидий Юлиан.

– Да ладно! Что за щепетильность!

– Судя по тому, что Нарцисс пришел сюда драться за деньги, Марция, или кто там стоял за ней, заплатила ему недостаточно много, – задумчиво произнес Фалькон.

– Думаешь, Марция действовала по чьей-то указке? – вмешался в разговор Марин, подошедший к столу под руку с Аннией Корнифицией.

По его счастливому виду всем гостям стало понятно, что он-таки добился благосклонности дочери Марка Аврелия.

– Конечно, Марин. Разве бы она решилась на убийство одна? Сколько заговоров против Коммода заканчивались неудачей, и все они приводили только к жестоким расправам! Марция слишком дорожит своей жизнью, чтобы рисковать ею. За ней стояли влиятельные люди.

– О ком идет речь? – глухо проговорил Плавтиан. – Я хотел бы поглядеть на того, кто дал приказ Марции и Нарциссу убить нашего императора.

– Наш император теперь Пертинакс! – уточнил Дидий Юлиан.

– Пусть убирается к Плутону ваш Пертинакс! – продолжал Плавтиан, и голос его угрожающе задрожал. – Я люблю и признаю только одного императора – Коммода! А этот старик – ставленник преторианцев.

– Ты пьян, Плавтиан, осторожнее со словами, – посоветовал Марин.

– Не лезь ко мне! Я доберусь до истины! Консул, так кто велел убить Коммода, кто желал ему зла?

– А мне откуда знать, кто велел убить? – с неприязнью посмотрел на захмелевшего префекта вигилов Фалькон. – Я лишь сделал предположение на основе слухов. Вряд ли, кроме тебя, в этом гостеприимном доме найдется хоть один человек, кто не хотел бы смерти безумца Коммода. Как будто ты этого не знаешь?!

– Знаю! Все вы боялись его, когда он был жив, а сейчас плюете на его память! – огрызнулся Плавтиан. – А я так скажу. Моя должность обязывает разбираться в преступлениях, и я понимаю, что тот направил руку Нарцисса, кто от этого больше всего выгадал. Пертинакс – верный и преданный товарищ, всегда рядом, во всем угождает. А потом неожиданно для всех садится на опустевший трон! Бедный Коммод! Как он ошибся, приблизив к себе Пертинакса. Никогда не ошибался, видел врагов насквозь, а тут так глупо пригрел змею!

Повисла тишина. Обвинение в сторону императора возникло впервые, и все гости напряглись, не зная, как себя вести. Если бы такая ситуация возникла при Коммоде, то многие бы бросились доносить или, как минимум, уносить ноги, чтобы их не уличили в поддержке обвинения.

Анния Корнифиция поднялась с ложа перед покачивающимся пьяным Плавтианом. Она была бледна, несмотря на румяна, и губы ее дрожали от гнева.

– Ты говоришь, префект, что Коммод никогда не ошибался? Мой муж и маленький сын тоже являлись предателями? Брат велел их убить вместе со всеми родственниками мужа.

– Значит, были подозрения… – продолжал гнуть свою линию Плавтиан, бесстыдно тараща глаза на вздымающуюся от волнения грудь Корнифиции.

Слезы потекли из глаз молодой женщины. Она стояла и смотрела в бесстыжие глаза префекта вигилов и видела в них наглый и абсолютно безразличный ко всему взгляд Коммода.

Марин встал рядом с ней, угрожающе глядя на Плавтиана.

Корнифиция жестом отстранила его, чтобы он не вмешивался.

– Мой десятилетний сын представлял для Коммода опасность? – проговорила она.

– Откуда мне знать? – грубо ответил Плавтиан. – Возможно!

– У тебя есть дочь, Плавтиан, так вот я от всей души желаю, чтобы ты ощутил ту боль, что каждую минуту своей жизни испытываю я. Я проклинаю тебя, Плавтиан! Жаль, тебя не было на Вектилианской вилле вместе с Коммодом, когда его задушил Нарцисс. Так ли это, я не знаю, может, просто слух. Но если правда, что Марция и Нарцисс погубили моего чудовищного брата, я буду вечно молить богов за их здоровье. Будь моя воля, я сама отдала бы все, что имею, лишь бы Коммода убили.

Плавтиан побагровел и готов был разразиться бранью. Но консул Фалькон и Луций Марин закрыли собой Аннию Корнифицию и, судя по их лицам, они были готовы на все.

Дидий Юлиан не замедлил вмешаться:

– Плавтиан, ты слишком много выпил. Думаю, тебе необходимо немного развлечься. Помнишь, ты говорил, что тебе понравилась одна из моих рабынь? Пойдем, я провожу тебя к ней. Ты отдохнешь, получишь удовольствие! Она искусна в любви!

Пока Дидий Юлиан уводил префекта вигилов под руку, тот все время оборачивался, бросая злобные взгляды на Аннию Корнифицию.

Александр и Ливия переглянулись – сколько всего важного происходило на их глазах! Пертинакс был прав, отправляя их сюда.

– А сколько таких прихвостней Коммода еще осталось в Риме и все они чем-нибудь да руководят! – многозначительно произнес Мессала. – Но это ненадолго. Пертинакс говорил, в апреле, в день Рождения Рима, он объявит о новых назначениях на ведущие должности в империи. Уверен, для Плавтиана там места не будет.

– Император упоминал что-то конкретное? – набросилась с расспросами Манлия Скантилла. – Не найдется ли должности для