Не хочу. Не хочу! Не буду!

Слез не было. Не было и пустоты, что занимала бы грудь. Я пылала негодованием и обидой, злостью и яростью. Если бы могла, остановилась и закричала бы во всю мощь, срывая горло, чтобы выпустить пар. А так эмоции гнали меня вперед, значительно поддавая скорости и бесстрашия, граничащего с глупостью.

Из замка я все же выбралась. Теплый летний воздух мгновенно наполнил легкие, обещая непременно что-то хорошее. Музыка — легкая, волнующая — была хорошо слышна даже за пределами замка. Мне повезло, что слуги носились как угорелые и ко мне не приглядывались, когда я выскользнула за дверь, но теперь оставалось самое сложное.

Гвардия лерга могла встретиться мне на каждом углу. Хорошо бы было дождаться предрассветных часов, но боялась, что в парке меня найдут слишком быстро. Только по этой причине я и направилась прямиком к калитке, к которой вела неприметная дорожка, а не к главным воротам. Надеялась, что здесь бдительность гораздо меньше.

— И куда это мы?

Беспрепятственно дойдя до калитки, я уже успела коснуться ручки, собираясь выйти, но грубый мужской голос застал меня врасплох. Обернувшись, увидела под деревом сидящих стражников. Со стороны замка их отлично скрывала листва, так что в карты они могли резаться без оглядки под светом небольшого переносного фонаря.

— В город, — твердо ответила я, едва выглядывая из-под капюшона. — Меня Ее Милость к матери отпустила. Захворала она, тревожно мне.

— Шляются тут по ночам… Мать береги! — проворчал второй, кидая карту на землю. — Отбился.

— Ходи давай, — буркнул первый.

Ко мне потеряли всякий интерес, и за калитку я буквально метнулась. Сердце стучало быстро-быстро, но, сделав шаг по направлению к городу, резко передумала туда идти. По идее, город — это второе место, где меня будут искать после замка, потому что податься здесь больше некуда, а значит, туда мне определенно нельзя.

Лес — вот мое спасение. Всего-то и нужно, что ночь продержаться, а утром дойти до ближайшей деревни. Там меня точно искать не станут до поры до времени.

Под ликом круглой желтобокой луны плутала я долго. Старалась отойти максимально далеко от замка, но вскоре выбилась из сил. Непривычна я была к таким приключениям, да и осознание случившегося настигло разом, обрушая на меня неконтролируемую мелкую дрожь.

Очень надеялась, что здесь не водятся дикие звери, способные напасть на человека, а иначе мой поступок глупый вдвойне, но по-другому все равно бы не поступила. Я не просила меня ценить. Я даже не требовала меня любить, но уважать…

Я ведь тоже человек. Человек с правом голоса, со своими желаниями и проблемами. И пусть в прошлой жизни я об этом забыла, но в этой так с собой поступать не позволю. Хватит. Пора учиться на своих ошибках.

Лежанку себе я устроила у деревьев. Исколола все пальцы, пока выламывала ветки. Костер разжечь мне было нечем, так что пришлось плотнее кутаться в плащ. Спасало платье, надетое на брюки, и тонкий удлиненный топ, заменяющий нижнюю рубашку. Очень надеялась, что не замерзну, но пугало другое.

Звуки, что разносились со всех сторон. То треск веток, то шелест листвы. Мне все время казалось, что недалеко от меня кто-то ходит. Никаких других мыслей не было. Я не думала о том, ищут ли меня. Я думала о том, как бы меня уже не нашли.

Замерев без движения, я пролежала какое-то время, пока уставший организм не взял свое. Не хотела спать, а точнее, боялась засыпать, не желая видеть в своих снах Себастьяна. И правильно боялась, потому что он пришел.

Снежная поляна сегодня была пронизана холодом. Кровь стыла в жилах, а с губ срывалось облачко пара. Руки сковало, будто льдом. От тончайшего покалывания появлялась боль, и даже теплая меховая шуба не грела. От рук, что опустились мне на плечи, я и вовсе вздрогнула.

— Это сон, — твердила я онемевшими губами. — Это сон, — повторяла, надеясь на чудо, но проснуться не получалось.

А герцог молчал.

Его ладони прокатились по моим рукам. Остановились на талии, крепко сжимая. Чувствовала, остро ощущала, как мужчина уткнулся мне в волосы, жадно вдыхая их аромат. Его обжигающе дыхание щекотало мне шею, объятия становились все более болезненными, но я ничего не могла сделать. Только покорно ждать, когда этот сон закончится.

— Ты. Мне. Нужна, — проговорил он, разделяя каждое слово, будто они давались ему с трудом.

— Не те слова, — едва размыкая губы, ответила я.

— Я люблю тебя, — в словах прозвучала злость, но злился мужчина явно на себя.

— С-с-снова не то, — чуть качнула я головой, отбивая зубами дробный ритм.

— Нам нужно поговорить, — нашел герцог верные слова, но…

— Поздно. Я не ж-желаю иметь с ва-ами нич-чего общего.

— Поздно, — усмехнувшись, повторил за мной Себастьян. — Ты связана со мной не телом — душой, и этот брак расторгнуть может только смерть.

— Каж-жется, м-мне нед-долго осталось, — ног я уже не чувствовала.

— Ты права, — сообщили мне зло, отрывисто. — Но я тебя уже нашел.

Сон растворился молниеносно. Сон, а не дикий холод, сковывающий с ног до головы. Кажется, это был мой последний рассвет.

Себастьян, Герцог де Зентье.

— Ты не прав, — проронил Алдрид, стоя у окна в гостиной.

Вскинув голову, Себастьян улыбнулся, не скрывая едкой печали. Его камердинер слишком редко позволял себе убирать границы, обращаясь к своему подопечному и другу на равных. Такое происходило лишь тогда, когда мага переполняли эмоции, но внешне он всегда оставался сдержанным и невозмутимым. Даже сейчас ни на мгновение не изменился в лице.

— Знаю. Но так будет лучше.

— Кому лучше?!

Эмоции все же взяли верх над Алдридом. Сейчас он смотрел не на друга, не на хозяина, которому клялся служить. Сейчас он видел перед собой импульсивного мальчишку, который думает… А думает ли вообще?

К чему эта бессмысленная жертвенность? Да, камердинер герцога был согласен, что с феями давно пора разобраться. То, что происходило в последние годы, уже давно вышло за черту терпения, но выход есть всегда. В конце концов, в любую из ночей они вместе с гвардией могли окружить храм Матери Природы и спалить его ко всем богам вместе с феями.

Но нет. Себастьян всегда поступал правильно. Точнее, так, как считал, что будет правильно, чтобы уберечь свою совесть. «Там же сотни послушниц! В чем виноваты эти девицы? В том, что им запудрили мозги?» — именно так он ответил вчера. Эти же слова повторил сегодня утром, решившись на безумие.

Брак. Тот, который невозможно расторгнуть или признать недействительным. Связанные перед богами души не мог разлучить даже король — только смерть, и Себастьян это знал. Даже смирился с собственной участью, понимая, что шансов выкарабкаться у него почти нет. Зато все богатство достанется Сандре и Анги — корона не сможет забрать ни монетки, как и упечь Анги в школу благородных девиц. Теперь у Ангилии была мачеха, которая и станет управлять герцогством и всеми делами до тех пор, пока девочка не повзрослеет.