Я кивнула, по-прежнему не глядя на подругу. Я чувствовала себя неловко из-за того, что не говорю всей правды, но это ведь была уже не моя тайна. Поэтому мне пришлось ограничиться лаконичным:

— Я не думаю, что при таком раскладе у нас теперь что-то получится.

Наверное, что-то такое прозвучало в моем тоне, из-за чего Хильда не стала задавать новых вопросов. Вместо этого она хлопнула в ладоши и велела:

— Так, ну хорошо! А теперь все это выкидываем из головы и начинаем потеть.

Именно так я и постаралась сделать. И то ли несколько пропущенных тренировок дали о себе знать, то ли Хильда очень старалась выбить все мысли из моей головы, но уже через четверть часа я думала только о том, как бы не задохнуться и не свалиться от усталости раньше срока. Тревога и боль, которые никуда не делись даже после того, как я приняла судьбоносное для себя решение, на какое-то время отступили на десятый план.

К сожалению, ненадолго. Я еще принимала душ, когда они вновь накатили на меня с новой силой, и на этот раз я даже смогла от души поплакать, растворяя слезы в потоках воды. Впервые с того момента, как узнала всю правду.

Соблазн отсидеться до понедельника в общежитии был велик. Я почти не сомневалась, что Норман в Орте. Каждую минуту, что я проводила вне комнаты, я рисковала встретиться с ним. Однако я понимала, что не сегодня — так завтра, не завтра — так в среду, но я все равно столкнусь с ним лицом к лицу. Объясняться все равно придется. И мне нужно будет где-то взять силы подвести черту под нашими отношениями.

Поэтому после душа я смело отправилась в библиотеку. Хильда осталась в комнате: она планировала посвятить время до обеда отработке некоторых заклятий.

Моему запросу библиотекарь не удивился, поскольку наш курс и так проходил тему развоплощения. Несколько студентов даже сидело за столами читального зала и корпело над рефератами для Грокса.

Получив стопку книг, я отнесла ее к самому дальнему столику, спрятавшемуся в углу, и углубилась в чтение. Мой план был прост: я собиралась узнать про развоплощение все, что о нем известно. А главное: все теории, которые существуют на тему ревоплощения. Возможно, что-то из этой информации подскажет мне, как помешать Роне Риддик полностью завладеть моим телом. Пока мои идеи ограничивались решением отныне использовать для фокусировки потока только кулон, подаренный отцом. В идеале я хотела бы научиться отличать свой магический поток от чужого, но пока я не представляла, как это сделать.

Я не услышала шагов, поскольку слишком погрузилась в чтение, но все равно как- то почувствовала присутствие Нормана.

— Таня? — в его голосе причудливо смешались тревога, удивление и недовольство.

Я глубоко вдохнула, на мгновение прикрывая глаза, а потом все же осмелилась поднять на него взгляд. Сердце моментально болезненно заныло, и на одно короткое мгновение я почувствовала, как моя решимость тает. Я понимала, что не смогу теперь быть с ним, зная, что он постоянно ищет во мне взглядом признаки пробуждения Риддик. И в то же время не знала, как же я теперь буду без него.

— Я рад видеть вас в добром здравии, — между тем продолжил он, стоя над моим столом в до боли знакомой позе: с прямой спиной и сцепленным за ней руками. Его взгляд скользил по разложенным передо мной книгам. — Ректор сказал, вы внезапно заболели и были вынуждены временно вернуться домой.

Я бросила взгляд на соседние столики: сокурсники занимались своими рефератами, если кто и бросал на нас взгляд, то почти сразу терял интерес.

— Да, пожалуй, так оно и было, — хрипло отозвалась я, тяжело сглотнула и откашлялась, чтобы привести голос в норму. — Прошу прощения за прогул, профессор Норман.

Он оторвал взгляд от книг и перевел его на мое лицо, слегка прищурился, разглядывая его. Видимо, уже что-то понял по голосу, но пока не мог определиться с причиной моего странного поведения. Я изо всех сил старалась не отводить от него взгляд, радуясь, что сегодня в библиотеке оказались другие студенты. Это значило, что до откровенных разборок у нас дело не дойдет.

— Ничего страшного, — протянул Норман, а потом снова скользнул взглядом по учебникам. — Надеюсь, вам уже лучше?

— Пока нет, — честно призналась я. — Но я работаю над этим.

Мои руки непроизвольно сжали книгу, которую я читала, сильнее. Во взгляде Нормана промелькнуло понимание, но внезапную догадку он явно не захотел принимать с первого раза.

— Готовите реферат по истории? — глухо уточнил он.

Кажется, я все-таки горько усмехнулась, услышав этот вопрос.

— Вроде того. Но тема вообще оказалась очень интересной. Для меня.

Эти слова — или то, как я их произнесла, — заставили его побледнеть. За все время я, кажется, всего один раз видела Нормана испуганным: тогда в подземелье, когда монстр, старательно отвлекаемый им, все-таки едва не бросился на меня. Теперь к тому разу добавился еще один.

— Таня… — тон, которым он произнес мое имя, не имел ничего общего с тоном профессора Нормана. Это был мой Ян. Такой, каким он был со мной только за закрытой дверью своих комнат. Следующие слова так и умерли у него на губах, когда он тревожно оглянулся на других студентов. — Все не так, как ты думаешь, — все же закончил он. — Поверь мне.

Я покачала головой, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.

— Простите, профессор Норман, но я обещала себе больше не быть доверчивой дурочкой.

Неожиданно он наклонился ко мне, уперся руками в стол. Его лицо оказалось очень близко. Он заговорил тихо, быстро и уверенно:

— Таня, послушай меня. Я знаю, как все это сейчас выглядит для тебя. И понимаю, что ты, должно быть, в бешенстве и уже готова меня возненавидеть, но позволь мне все объяснить. Наедине.

Я хотела согласиться. Господи, я так хотела согласиться, что слова: «Я зайду к тебе вечером» уже жгли грудную клетку изнутри. Пусть бы у него действительно нашлось для меня объяснение. Пусть бы он нашел правильные слова, после которых боль, разрывающая сердце, унялась.

Но я боялась, что объяснит он мне другое. Объяснит, насколько правильнее будет принять свою судьбу и дать Роне Риддик второй шанс. Я знала, что если он скажет всего несколько нужных слов, забуду обо всех своих решениях и выполню любую его просьбу. Даже если это будет равносильно моей гибели.

— У тебя была масса времени все мне сказать, — так же едва слышно ответила я, из последних сил не отводя взгляд в сторону, — а сейчас я уже не готова это слушать.

Несколько секунд он оставался неподвижен. Смотрел на меня, как будто искал, за что зацепиться. Не нашел. Зато я заметила, что все больше студентов обращает внимание на наше странное общение.

В конце концов Норман кивнул, как будто смиряясь с неизбежным, и выпрямился.

— Что ж, — резюмировал он, — я подожду, пока ты будешь готова. Просто дай мне знать. Только помни, пожалуйста, что я сказал тебе в тот день, когда Анна Бауэр подсунула мне Проявляющего.