Я двигаюсь по темному коридору, затаив дыхание.

Проходя мимо гостиной, застываю, потому что вижу Ингрид спящей в бабушкином кресле у окна. Ночное небо плотно затянуто тучами, и свет луны касается пространства комнаты лишь мутной серой полосой. В этом полумраке с трудом можно разглядеть ее силуэт: тетя полулежит на кресле, откинув голову назад и прижав к груди книгу.

Значит, ждала меня – так и уснула.

Когда мои глаза привыкают к темноте, я продолжаю движение по коридору, ступаю на лестницу и молюсь, чтобы половицы не скрипнули. Но тщетно: последняя ступень прогибается под моим весом с жалобным «и-и-и». И я замираю, задержав дыхание.

- Нея, ты? – Раздается из гостиной.

Сегодня мне не везет.

- Да! Я к себе.

- Все хорошо? – Слышно, как Ингрид встает.

Шаги приближаются.

- Да, только устала ужасно!

Я почти бегом ретируюсь в комнату и закрываю дверь, когда слышится голос тети:

- Хорошо. Не забудь поставить будильник на утро!

- Конечно!

Я прислоняюсь к двери и пытаюсь отдышаться.

Только бы ей не взбрело в голову притащить мне чай в постель.

Но шаги тети затихают у комнаты бабушки.

Тихо щелкает дверь.

Я закрываю рот рукой – зачем, не знаю сама. Только бы не рассмеяться от счастливого волнения и не заплакать потому, что безнадежно запуталась в себе.

Сажусь на пол, поднимаю воротник пиджака Хельвина и зарываюсь в него носом. «Как хорошо, что он не попросил его обратно». Проходит еще минут пять прежде, чем я решаюсь вынырнуть из этого запаха в реальность.

То, что было сегодня между нами - единение, доверие, разговоры, это точно больше, чем просто дружеское общение. Хотя, и просто дружба для нас с Бьорном уже выход на новый уровень.

То, как мы беседовали сегодня… эти случайные касания, смелые взгляды, откровения, эта его лукавая улыбка… Нет, это точно что-то значило.

Интересно, Бьорн тоже видел во сне тот наш поцелуй?

Он тоже был реален? Взволновал ли он его тогда так же, как и меня?

Я улыбаюсь, прячась в пиджак с головой.

Мне так хорошо…

Даже если поцелуй не был реален тогда, мне хочется повторить его – сейчас. Наяву. И что-то подсказывает, что мы обязательно его повторим. Или – попробуем. Или… Неважно!

Мне так хорошо!

Я встаю рывком и безжалостно стаскиваю с себя всю одежду. Швыряю рваную юбку в шкаф, а пиджак Хельвина вешаю на спинку кровати. Смывая макияж в полной темноте, глядя на серое небо, я снова и снова прокручиваю в голове наш разговор на мосту.

И никакое он не чудовище.

Пусть и зверь.

Он такой же, как и я. Просто потерянный парень. С ним тоже происходят странные вещи. И ему тоже приходится их понимать и принимать.

Мы так похожи…

Меня разрывает от нахлынувших чувств. Я не понимаю, что это, но мне хочется петь и плясать. Хочется поделиться с кем-нибудь впечатлениями от произошедшего, обсудить подробности. Хочется поговорить с кем-то о Бьорне. Сейчас, немедленно!

Я падаю лицом в подушку и смеюсь. Смеюсь!

Совсем спятила…

Ерунда какая-то.

Никогда прежде мне не приходилось сомневаться в том, что я чувствую. Печаль была печалью, радость – радостью. А теперь что? Какой-то пластилин в голове: сжимается, разжимается, тянется, становится воздухом, а затем горит огнем. И усидеть на месте невозможно!

А надо.

Я отвязываю ленту от талии и укладываю под подушку. Забираюсь под пахнущее анисом и стиральным порошком одеяло и укрываюсь им с головой. Здесь, в этой темноте, никто не увидит мою идиотскую улыбку от уха до уха, никто не услышит, что мое сердце бьется быстрее обычного, и не узнает, что впервые в жизни я не могу понять саму себя.

Возможно ли такое, что я нравлюсь этому сильному и красивому парню?

Вполне.

Разве могут обмануть его светлые глаза? Его объятья, что держат крепче самых крепких веревок? Его заботливые руки, что укутывали в пиджак и помогали надевать туфли? Разве могут обмануть эти губы, что шептали мне слова, от которых становилось теплее на душе?

«Никогда не верь парням. – Звучит в мыслях голос Ингрид. – Им всегда нужно только одно».

Я помню, как она говорила это однажды за обедом.

Но сегодня мне не хочется вспоминать о них, хочется побыть дурочкой, которая верит в сказки. И пусть мой принц – больше зверь, чем человек, зато он сильный воин, и он обещал меня защитить.

Во сне я вижу девушку. Она идет в лес, потому что слышит свое имя. Кто-то зовет ее тихо.

- Эй, - вглядывается она в черноту. Это Элла. – Кто там?

Слышится хруст веток. Что-то надвигается на нее. Неясное, темное. Его дыхание похоже на рев, в горле низко булькает, сипит, стонет, отдается рокотом.

Я вижу, как увидев его, девушка пытается убежать. Падает, встает, несется меж деревьев, снова падает, встает и снова бежит. Сухие стволы обдирают ее кожу, ветки больно жалят лицо.

- Нет! – Ее голос звоном разносится по лесу. – Не-е-ет!

Но тьма настигает ее, и девушка падает лицом на сухую траву.

Дзынь!

Что за?..

Я переворачиваюсь с боку на бок. Во рту сухо, в голове туман.

Накрываюсь с головой одеялом. Мне нужно еще немного поспать.

Еще немного.

А затем в мыслях всплывают подробности сна.

Элла!

Я вскакиваю.

На спинке кровати висит пиджак Бьорна. Тянусь, беру его и прижимаю к лицу. Он все еще пахнет древесиной и свежестью – ставшее уже любимым странное сочетание.

Нужно скорее поговорить с ним. Не зря Хельвин вчера беседовал с Эллой на балконе – она действительно в большой опасности. И если с ней еще не успело случиться ничего плохого, то обязательно случится.

Я встаю с кровати.

Глаза слепит – от солнца. Видимо, оно настолько редкий гость в Реннвинде, что я от него уже отвыкла. Щурюсь и трясу головой. Больно. В следующий раз никаких сомнительных напитков на вечеринках.

Достаю из-под подушки ленту и завязываю на талии. Одеваюсь.

И тут вспоминаю про Микке. Должно быть, он переживал, что я вот так исчезла с мероприятия.

А затем вспоминаю парочку на втором этаже в коридоре – Улле и Сару. Моей новой подруге придется кое-что мне объяснить насчет их «высоких» отношений. Она явно не считает парня таким уж придурком, каким описывает, раз позволяет лапать себя за ляжки и за задницу!