Потому и побеждали они тогда наши прославленные Т-34 и КВ, в том числе в танковых боях и сражениях, а не только при помощи хитрых маневров или же благодаря какому-то везению или чудесам. Тем более что этих танков на фронте тогда было еще немного. При этом поражали их немцы отнюдь не только при помощи своих крупнокалиберных полевых и зенитных орудий, а также пикирующих бомбардировщиков, как считают некоторые, но и из танковых орудий. Да и не успели бы они всюду перемещать и расставлять свою крупнокалиберную артиллерию, которая к тому же была сравнительно немногочисленной. Их артиллерия была намного мобильней нашей, но за танками ей всё равно было не угнаться. А об уязвимости этих наших танков даже перед орудиями небольших калибров, включая танковые, есть немало свидетельств немецких военнослужащих и отчетов советских командиров об итогах боев лета 1941-го.

Для примера еще раз обратимся к работе А. Исаева: «В отчете командира 10-й танковой дивизии 15-го механизированного корпуса Киевского особого военного округа по итогам боев июня – июля 1941 г. было сказано следующее:

«Характеристика танков KB в Т-34. В основном танки KB и Т-34 имеют высокие боевые качества: крепкую броню и хорошее оружие. На поле боя танки KB приводили в смятение танки противника, и во всех случаях его танки отступали.

Бойцы и командиры дивизии о наших танках говорят как об очень надежных машинах. Наряду с этими качествами машины имеют следующие дефекты:

1. По танку KB

а) При попадании снаряда и крупнокалиберных пуль происходит заклинивание башни в погоне и заклинивание бронированных колпаков.

б) Двигатель-дизель имеет малый запас мощности, вследствие чего мотор перегружается и перегревается.

в) Главные и бортовые фрикционы выходят из строя.

2. По танку Т-34

а) Броня машин и корпуса с дистанции 300–400 м пробивается 37-мм бронебойным снарядом. Отвесные листы бортов пробиваются 20-мм бронебойным снарядом. При преодолении рвов вследствие низкой установки машины зарываются носом, сцепление с грунтом недостаточное из-за относительной гладкости траков.

б) При прямом попадании снаряда проваливается передний люк водителя.

в) Гусеница машины слабая, берет любой снаряд.

г) Главный и бортовые фрикционы выходят из строя.

Те же самые недостатки новых танков указал в своем отчете о боевых действиях соединения командир 7-й танковой дивизии Борзилов: «Лично преодолевал четыре противотанковых района машинами KB и Т-34. В одной машине была выбита крышка люка механика-водителя, а в другой – яблоко ТПД (танкового пулемета Дегтярева. – А.И.). Надо отметить, что выводятся из строя главным образом орудия и пулеметы, в остальном машина Т-34 прекрасно выдерживает удары 37-мм орудий, не говоря уже о KB» [137].

Со времен хрущевского «развенчания культа личности» у нас любят выставлять Сталина и других руководителей СССР и Красной армии военного времени эдакими придурками, своего рода вредителями самим себе. Мол, в начале войны по своему самодурству отдавали безмозглые приказы о контрнаступлениях, чем напрасно загубили множество, едва ли не несколько тысяч наших танков. Но при этом критики и хулители Сталина не понимают или делают вид, что не понимают, почему отдавались эти приказы: да на основе бодрых докладов и отчетов руководителей РККА, прежде всего ГАБТУ, о прекрасной подготовке к войне. Именно они представляли руководству страны отчеты о том, что вблизи западной границы СССР было 1,5 тыс. лучших в мире танков, стремясь показать свои как бы успехи в подготовке к войне. Да еще к ним присовокупляли порядка 12–13 тыс. других танков, якобы тоже хороших и боеготовых. Реально же и тех и других в боеготовом состоянии в действующей армии было гораздо меньше, и были эти наши чудо-танки отнюдь не лучшими, а на тот момент и вовсе сырыми, да еще и с плохо подготовленными или вовсе неукомплектованными экипажами. А остальные танки и вовсе были так себе, пережиток прошлого.

Но эти приказы оказались в итоге весьма полезными для наших военачальников. Благодаря им они смогли прикрыть лукавство своих отчетов и докладов, война вовремя для них, как говорится, всё списала. Так вот почему Сталин требовал в начале войны прежде всего правду, факты. И разносил он наших генералов не столько даже за поражения, сколько за ложь и незнание ситуации. Действительно, как можно принимать правильные решения, если не знаешь истинное положение дел, причем даже в своих войсках! И судя по всему, «незнание обстановки» нередко могло быть на самом деле маскировкой обмана военно-политического руководства страны.

Критикуя эти приказы, нельзя, впрочем, забывать и то, что даже в той реально неблагоприятной ситуации они были, по-видимому, не самым плохим решением. Хотя бы потому, что танки предназначены в первую очередь для активных действий. Во многом благодаря танковым контрнаступлениям, состоявшимся во исполнение этих приказов, удалось приостановить стремительное продвижение немцев и успеть провести переброску и развертывание войск, расположенных в глубине западных военных округов и в других округах, а также многие мобилизационные мероприятия.

А хвалили ли Т-34 немцы? Хвалили, правда, далеко не все, но зато как! И их можно понять. Ведь надо же было как-то объяснять свои поражения под Москвой, потом под Сталинградом и далее везде. А тут такая отмазка – словно свалившийся с неба советский чудо-танк! Вот что написал, к примеру, генерал Э. Шнайдер: «…Русские танки Т-34 показали нашим привыкшим к победам танкистам свое превосходство в вооружении, броне и маневренности. Этот 26-тонный русский танк был вооружен 76,2-мм пушкой (калибр 41,5), снаряды которой пробивали броню немецких танков с 1,5–2 тыс. м, тогда как немецкие танки могли поражать русские с расстояния не более 500 м, да и то лишь в том случае, если снаряды попадали в бортовую и кормовую части танка Т-34. Толщина лобовой брони немецких танков равнялась 40 мм, бортовой – 14 мм. Русский танк Т-34 нес лобовую броню толщиной 70 мм и бортовую – 45 мм, причем эффективность прямых попаданий в него снижалась еще и за счет сильного наклона его броневых плит» [138].

Однако, во-первых, этот автор, как и Г. Гудериан, заметил силу нашего танка лишь в октябре 1941 года. А вот описывая летние бои 1941 года, немецкие генералы его превосходства не замечали. Если что он и вызывал у врага, то удивление и любопытство, о чем, в частности, писал Ф. Гальдер. Но танк-то был практически тем же. Да и советские экипажи вряд ли стали лучше. Ведь из-за больших потерь всё время приходилось набирать новичков и обучать их в ускоренном режиме.

Во-вторых, о какой маневренности Т-34 можно говорить, если его коробка передач обладала весьма ограниченными возможностями, а рычаги управления переводились с большим трудом! А если к этому еще добавить плохую обзорность из-за недостаточности и слабости приборов и отсутствия визирных щелей у нашего танка, а также чрезмерной загруженности его командира?!

В-третьих, утверждения о большой поражающей мощности орудия Т-34 и о его неуязвимости от выстрелов противника, а равно о низких показателях этих характеристик у немецких танков тоже не вполне верны. Если, конечно, Э. Шнайдер не сравнивает с Т-34 легкие немецкие танки или средние первых модификаций. Да и подумал бы генерал, прежде чем писать подобное, о том, насколько часто удается вести прицельный огонь с расстояния «полутора-двух тысяч метров». Для этого надо было бы выровнять местность от пригорков, лощин и прочих неровностей, спилить деревья и кустарники, а танки, участвующие в бою, желательно было бы остановить. А еще не помешало бы поставить на советские танки хорошие приборы и устройства наблюдения. Эффективный огонь по танкам противника в обычных условиях боя на местности, типичной для западных районов СССР, можно было вести, как правило, с гораздо меньшего расстояния. Неслучайно ГАБТУ РККА в своей «Памятке танкистам по борьбе наших танков с танками врага» (1942) рекомендовало следующее: «Дистанция наиболее действительного огня по танкам противника – 800–600 м и ближе». Хотя в ней и утверждалось, что советские танки лучше немецких [139].