– В старой гимназии все напоминает о Феде, а это стресс, – нашел нужный ответ Ден.

– В десятилетке, где Вера училась с первого класса, у нее много друзей, – остановила я Дениса, – до ужасного лета Лазарева была звездой школы. Петр Михайлович знал, что сделала дочь, и опасался: вдруг она проболтается кому-нибудь из подружек. Поэтому отец выдирает девочку из привычной среды, обрывает нити, связывающие ее с приятелями. В то время мобильных у детей не было, домашних компьютеров тоже. Это сейчас можно спокойно болтать с помощью Интернета с человеком в любой точке земного шара. А в девяностых переезд в другой район Москвы был равнозначен эмиграции. Вспомни слова Алевтины: Вера обожала родителей, и мать и отца, а те не обращали внимания на девочку, Петра интересовал только сын. Детская ревность страшная вещь. Вероятно, в то лето Верочка поняла, что она всегда будет не нужна родителям, и решила уничтожить Федю, без брата она станет взрослым необходима, они испугаются, что могут потерять еще и дочь, поэтому полюбят ее. Вера каким-то образом заманила брата на тропинку и там на повороте убила мальчика.

Денис взял бутылку с водой.

– Как она это проделала? Алевтина и Михаил Иванович утопленника не видели, но они ссылались на своего приятеля, который утверждал, что у Феди была почти отрезана голова. Четырнадцатилетняя девочка с топором накинулась на брата? Это уж как-то слишком. Ладно, допустим, Лазарева уничтожила Федю из ревности. А Гена при чем? Хотя… может, он видел, как Вера расправляется с его лучшим другом?

Я нажала на педаль газа.

– Полагаю, Волков погиб случайно, сейчас немного пофантазирую, опираясь на сведения, полученные от Михаила Ивановича и его дочери. Алевтина видит, как в сад Лазаревых вносится на новом мопеде Волков, не вписывается в поворот, падает в клумбу. Аля хочет отчитать пацана и понимает, что перед ней не Гена, а Федя. Мальчики опять поменялись одеждой и железными конями. Привычка сына носить брюки-рубашки друга безумно раздражает Евгению Федоровну, и Аля советует мальчику живо переодеться. Но Федя не соглашается. Ребята затеяли игру, надо доставить в штаб пакет, постараться, чтобы его не отнял противник. Федя решает сам заняться делом, и, чтобы запутать врагов, они с Геной обменялись шмотками. Вражеские солдаты помчатся за Лазаревым, поймают его, а это… Гена. Федор же поедет тайной тропой и победит. Мальчики поэтому еще и колесами махнулись, очень уж победить хотели.

– Еще есть дети, которые играют в войну? – запоздало удивился Жданов.

– Так речь идет о докомпьютерных временах, – напомнила я, – айпадов-ноутбуков у населения ни дома, ни на даче нет, айфоны еще не изобрели, школьники не сидят, уткнувшись в экраны, они во время летних каникул гоняют мяч, носятся на великах-мопедах.

– Ну да, – пробубнил Денис, – думаешь, Гену тупо перепутали с Федей?

– Почему нет? – пожала я плечами. – Дети похожи и ростом, и фигурой. Мопед Волкова, и одежда его. Вера убивала Геннадия, а потом поняла, кого лишила жизни.

– Не, не стыкуется, – заспорил Денис, – неужели парень лежал тихо и ждал, пока ему на лицо топор опустят? Уж наверняка он вертелся, орал. Вера должна была понять, что налетела не на того, и отпустить его.

Я въехала в подземный паркинг.

– Она поняла, что ошиблась, но не могла оставить в живых Геннадия, он побежал бы в деревню и все рассказал взрослым.

– Стоп! – подпрыгнул Денис. – Таня! Ты все перепутала! Вера хотела убить Федора? Так?

– Из ревности, – подтвердила я.

– Мальчики переоделись?

– Да.

– Федя теперь выглядел, как Гена?

– Верно.

– А Геннадий – как Федя?

– Долго будешь одно и то же повторять? – усмехнулась я.

– Но первым погиб Федор, одетый, как Гена, – затараторил Жданов. – Мальчиков начали искать вечером, рано утром Михаил Иванович видел Волкова. Тот был жив, он погиб днем, а вскоре после того, как какая-то баба нашла в лесу Гену, Сачков наткнулся на мопед и лужу крови на тропинке над оврагом. Участковый сказал, что Федя погиб примерно сутки назад, кровь на месте преступления свернулась, и тело, вытащенное из реки, свидетельствовало, что оно там со вчерашнего дня лежит. Не могла Вера лишить жизни брата! Он же был переодет в одежду Волкова, несся на его мопеде. Зачем Вере его жизни лишать? Или она на Волкова охотилась? Тогда логично: в первый раз она обозналась, но не сдалась и убила Гену на следующий день, когда поняла, что у оврага не он умер. А теперь объясни, с чего она на друга брата взъелась?

Я задумалась. Мы вышли из магазина и направились в сторону лифта.

– Что молчишь? – не отставал Денис.

– Тут явно что-то не так, – признала я, – но мне все равно кажется, что Лазарева замешана в смерти мальчиков, без Веры не обошлось. Убивать она научилась в детстве, потом мужей на тот свет отправлять стала. Сейчас Верочка подцепила вкусную рыбку – Алексея Голикова. Инна Валерьевна не зря беспокоится, ее сыну на самом деле угрожает опасность.

– Как она их охмуряет? – недоумевал Жданов. – На фото ничего особенного: если б не волосы, и посмотреть не на что. Ты намного эффектнее.

– Есть такие женщины, – вздохнула я, – внешне, казалось бы, ничем не примечательна, а все мужчины им ноги целуют. Я к их числу не принадлежу.

– Да ладно, – засмеялся Денис, – просто по сторонам не смотришь. Троянов по тебе давно сохнет.

– Прекрати нести чушь, – обозлилась я, – еще скажи, что Глеб Валерьянович на меня планы имеет.

– Нет, – возразил Ден, – Борцов тебя любит, как отец. А Роберт недавно, когда ты из кабинета ушла, сказал: «Красивая Таня у нас и умная, мне бы такую жену».

– Только сплетника в бригаде не хватает, – вскипела я, – замолчи, Роберт пошутил.

– Нет, – уперся Жданов, – обрати на него внимание.

По счастью, именно в этот момент лифт притормозил на нашем этаже, я вылетела из кабины и поспешила в кабинет. Следовало думать о работе, но в голове ворочались глупые мысли. Я нравлюсь нашему компьютерному гению? Да быть того не может! Вот имей я вместо рук-ног мышки, на месте головы монитор, а на попе клавиатуру, тогда бы Роберт точно приковался ко мне взглядом. На секунду я мысленно представила симбиоз госпожи Сергеевой с ноутбуком, захихикала и вошла в зал совещаний в самом хорошем настроении.

– Веселишься? – мрачно спросил Троянов. – Что-то не вижу повода для радости.

– Выяснил что-нибудь? – спросила я.

– Да, но тебе это не понравится, – нахмурился Троянов.

Я опустилась в кресло:

– Сейчас Иван Никифорович спустится, и ты расскажешь.

– Значит, так, – завел Троянов, когда все члены бригады и Иван оказались за одним столом. – Докладываю. Участковый Вадим Глебович Кузнецов спустя полгода после событий в Гуськове пошел на повышение, перевелся в Москву, получил очередное звание, служебную квартиру, работал в районном отделении и через пять лет погиб в перестрелке. Кузнецов участвовал в облаве, бандит вышел прямо на него, и ба-бах. Семьи Вадим не завел. Начальник отделения милиции Собакин служил в Конакове еще десять лет, умер от инфаркта. Но вот интересный момент. Его дочь Лариса через год после тех событий поступила в МГИМО, окончила вуз с отличием, была отправлена на стажировку в Англию, там встретила Гарри Кэмпбелла и сейчас счастливо живет в Йоркшире с мужем и двумя дочками. А теперь ответьте, может ли девочка, ходившая в школу в селе Гуськове, с папой – простым ментом, сдать экзамены в МГИМО? Учтите, что у Ларисы в аттестате стояли троечки.