того, что человеческие останки и кости животных были засыпаны более или менее одновременно. Исследование также показало, что нгандонгский Homo erectus жил примерно 108 000–117 000 лет назад{272}; этот период совершенно не соответствовал дискредитированным результатам Суишера и Кертиса, но все равно был необычайно поздним. И все же из него следовало, что Homo sapiens и Homo erectus вряд ли пересекались в Юго-Восточной Азии, поскольку самые ранние свидетельства существования нашего вида относятся к гораздо более позднему времени (около 45 000–65 000 лет назад). Впрочем, что любопытно, с Homo erectus вполне могли встречаться и общаться денисовцы.

Новые даты позволяют нам поразмыслить над тем, как Homo erectus могли жить и приспосабливаться в то время и какими тогда были природные условия.

В период между 90 000 и 120 000 лет назад уровень моря вокруг Явы был на 60 м ниже, чем в наши дни. Сунда была сушей, и по нынешнему морскому дну можно было ходить пешком. Такие приматы, как орангутаны, не способны преодолевать водные преграды, и их присутствие на Яве неопровержимо говорит о том, что острова некогда соединялись с материковой частью Юго-Восточной Азии. Позднее уровень моря поднялся, климат потеплел и сделался влажным, и в результате растительный мир Явы изменился. На смену открытым лесостепям, сходным с теми, где жили Homo erectus, пришли тропические дождевые леса. Древнюю фауну вытеснили животные, с которыми мы знакомы куда ближе: макаки, гиббоны, тигры, свиньи, олени, слоны и орангутаны.

Одна из важнейших стоянок, где содержится археологическая летопись изменений животного мира Явы, называется Пунунг. В 1930-х гг. фон Кенигсвальд работал там, пытаясь выстроить картину природы – дождевых лесов и обитавших там животных, какой она была во времена Homo erectus. Среди костных останков животных он нашел в Пунунге нечто неожиданное: пять человеческих зубов{273}. В 2001 г. исследователи попытались отыскать эти зубы в хранящейся во Франкфурте коллекции фон Кенигсвальда. Увы, они смогли обнаружить лишь один изрядно стертый премоляр, названный «Homo неизвестный».

Анализ зуба показал, что он датируется тем временем, когда Homo sapiens уже обитали на острове. Впрочем, к этим данным следует подходить с осторожностью, ведь нельзя исключать, что наш вид мог обосноваться на Яве значительно раньше, чем считалось до сих пор{274}. Как мы уже видели на примерах пещеры Ниах (Борнео) и стоянки Лида-Ажер на Суматре{275}, «современные» люди были способны адаптироваться к условиям дождевых лесов. Но, возможно, Homo erectus не обладали столь хорошей приспособляемостью. Возможно, когда климат стал другим, уровень моря поднялся, а лесостепи сменились дождевыми лесами, Homo erectus, бывшие дотоле наиболее удачливыми из гоминин, все же завершили свой исторический и жизненный путь в дальних пределах восточной Азии, после чего освободившуюся нишу занял наш вид. Установить, был ли наш вид как-то причастен к исчезновению Homo erectus, пока что невозможно, по крайней мере на основе имеющихся данных. Для этого необходимо работать и дальше, изучая все новые и новые окаменелости. Меня, впрочем, удивляет, что после столь продолжительного существования на Земле Homo erectus внезапно исчезли без следа.

Нгандонг не единственное место в Индонезии, где были выявлены следы позднего обитания Homo erectus. Обязательно следует упомянуть и Самбунгмакан. Как и в случае с Нгандонгом, а также другими ключевыми точками обнаружения Homo erectus, памятники, приписанные к Самбунгмакану, расположены на реке Соло в центральной части Явы. (Я написал «точками», потому что в этом районе острова имеется сразу несколько мест, где находят окаменевшие человеческие останки.) Стоянка была открыта в 1970-х гг., когда там отыскали практически целый человеческий череп, зарегистрированный как Самбунгмакан 1, или SM1. В 1977 г. был найден еще один череп (SM3){276}. Двадцать лет назад он был нелегально выставлен на антикварный рынок и попал в нью-йоркский магазин Maxilla and Mandible, Ltd., специализирующийся на окаменелостях. Там его опознали как пропавший индонезийский экспонат и позднее вернули в страну{277}. При датировке самбунгмаканских находок, как и памятников из Нгандонга, использовались разные методы и был получен очень широкий диапазон результатов. Последнее по времени исследование, в котором участвовал и я, продемонстрировало вероятность довольно «молодого» возраста Самбунгмакана 1, а следовательно, и Homo erectus[74].

Образец Самбунгмакан 1 – один из крайне немногочисленных черепов Homo erectus, места обнаружения которых точно известны ученым. В 1973 г. его нашли землекопы, прокладывавшие новый канал вдоль реки Соло. Вернувшись туда в 2005 г., члены нашей экспедиции обнаружили на месте находки еще два слоя органического материала, в нижнем из которых имелась двухсантиметровая прослойка, похожая на торф. Радиоуглеродный анализ показал, что ее возраст составляет около 49 000 лет. Предыдущая датировка осуществлялась непосредственно по черепу с использованием метода гамма-спектрометрии и дала несколько подтверждений этого результата. Новые исследования показали, что на полученные даты можно положиться с немалой долей уверенности.

Статистическая обработка различных дат для Самбунгмакана 1 сформировала интервал от 50 000 до 53 000 лет назад{278}. Если полученные результаты верны, то поздние Homo erectus определенно жили на Яве одновременно с ранними Homo sapiens и имели все возможности для взаимодействия и интербридинга.

Однако для того, чтобы дать окончательное заключение по этому поводу, имеющихся данных мало; необходимы свидетельства физического взаимодействия в виде генетического подтверждения интербридинга или же сведения о культурном взаимодействии того или иного рода. Как отмечалось уже не раз, анализ ДНК древних костей, найденных в тропиках, практически невозможен, зато существует ряд других, косвенных путей, в частности исследование ДНК людей нашего времени на предмет наличия сверхархаичной ДНК, которая может исходить от Homo erectus.

Наша группа проанализировала генетические данные 400 с лишним популяций со всего мира; примерно половина материала принадлежала современным жителям островной Юго-Восточной Азии и Новой Гвинеи. Денисовские и неандертальские фрагменты были извлечены, после чего осталось 15–18 МБ (мегабаз) ДНК, которые могли происходить из иных архаичных источников (в других евразийских популяциях такие фрагменты составляли около 12,5 МБ). Чтобы дать представление о размере этих элементов ДНК, поясню, что, беря в расчет весь отрезок ДНК, унаследованный нашим современником с Новой Гвинеи от денисовцев и неандертальцев, мы рассматриваем около 239 MБ{279}, так что последовательность явно очень мала (около 0,6 % всей молекулы). Результат кажется обнадеживающим, но мы все же думаем, что более высокое содержание этих последовательностей у жителей Юго-Восточной Азии и папуасов связано с ДНК, которая восходит к неандертальцам или денисовцам, но попросту не усматривается применяемыми статистическими методами. Если учесть эту поправку, то окажется, что мы не обнаружили никакой разницы в предполагаемой доле сверхархаичной ДНК между папуасами или австралийцами и любой другой популяцией. Из имеющихся на сегодня результатов следует, что у нас нет никаких свидетельств в пользу интербридинга Homo erectus с ранними Homo sapiens. Пусть Homo erectus и обитали в островной Юго-Восточной Азии еще 50 000 лет назад – а, как мы видим, подтверждений этому все больше, – но, похоже, скрещиваться с нашими предками им не случалось.

Напоследок необходимо напомнить об осторожности при использовании термина «популяция-призрак». Концепция «популяции-призрака» была создана для описания участков ДНК, которые не удается сопоставить с известными последовательностями, то есть она служит для отражения вероятного присутствия популяции, еще не выявленной генетически в летописи окаменелостей. Такие «популяции-призраки» идентифицируются с помощью статистических программ, анализирующих привнесенные кластеры{280}, а потому являются порождением статистики, и, следовательно, все рассуждения о них сопровождаются некоторой долей неопределенности. «Группы-призраки» вполне могут существовать, но их необходимо верифицировать полевыми исследованиями древних костей и анализом ДНК, и лишь тогда можно будет с уверенностью сказать, что это реальное явление, а не статистическая аберрация. Кроме того, не стоит забывать, что эти «призраки» могут попросту отражать недостающие данные в геномных вариациях нашего собственного вида; они могут рассеяться по мере того, как мы картируем все больше и больше современных и древних геномов.

Мы стоим в одном крохотном шаге от ответа на вопрос, что происходило с волнами распространения предков человека, покинувших Африку и добравшихся до самых отдаленных берегов Восточной Евразии. Не похоже, чтобы у ныне живущих людей была какая-то сверхархаичная родословная, которую можно было бы связать с Homo erectus. Если ее и правда нет, то, значит, в островной Юго-Восточной Азии те и другие все же разминулись меж собой. С другой стороны, в ДНК