свою ногу, практически отцепив пальцы соседа от себя, и повторила:

— Нет. Я буду ночевать дома.

— Значит, кино, — нелогично пожал плечами Стас, с каким-то интересом разглядывая руку, которой только что удерживал меня.

— Значит, кино, — со вздохом подтвердил Ярослав Львович. — Идем, воробушек.

И он, потянувшись к чашке, одним глотком допил чай.

Хоть босс оценил мои старания…

— Выбор фильма за мной, — усмехнулся сосед, вставая.

Я удивленно перевела взгляд с одного мужчины на другого. Они что, за меня все решили? А что, если я не пойду?..

Но представила, как они уходят, а я остаюсь одна в пустой квартире, и тут же вскочила.

— Я с вами!

Мое высказывание было встречено дружным хмыканьем и очередным переглядыванием.

— Она просто прелесть, — с насмешкой произнес Стас, и не успела я возмутиться, как Ярослав Львович кивнул.

— Знаю.

Глава 40

— За тобой заехать? — остановился возле меня Ярослав Львович в четверг, в конце рабочего дня. — Или кавалер заберет?

— Кавалер не сможет, он будет готовиться к выступлению, — улыбнулась я боссу. — Но мы со Стасом уже договорились. Сказал, что забросит по-соседски.

— Если из дома поехать, выгоднее воспользоваться предложением Стаса, — кивнул Ярослав Львович. — А вот если до этого заехать в ресторан, поужинать — удобнее со мной. Ты как, голодна?

Покушать перед театром я бы не отказалась, но мне подойдет и приготовленный с вечера суп. Тем более что с Арсением у нас, вроде как свидание. Некрасиво будет, если я до встречи с ним посещу ресторан, пусть и со своим боссом.

Последнее я с извиняющейся улыбкой и озвучила Ярославу Львовичу.

— Некрасиво, пусть и с боссом, — со странной интонацией повторил он. — Ты права. С боссом некрасиво. Зато с соседом ехать — очень даже.

Под его взглядом почувствовала себя неуютно. Он меня словно упрекал, но в чем?

— Ни с кем некрасиво. А с вами в ресторан я бы вечером пошла, но не перед свиданием же. Мой молодой человек может неправильно понять… — растерянно произнесла я, а он только усмехнулся.

— Тогда до встречи в театре, Анют.

— До встречи… — тихонько повторила я, проводив его широкую спину взглядом.

Эти несколько дней, прошедших с момента, как босс с соседом решили вернуть мои вещи от Альбины, Ярослав Львович вел себя немного странно.

Нет, внешне мы никак не выходили за рамки начальник-подчиненный. Вот только обедали теперь вместе. Он расспрашивал о моей жизни, рассказывал о своей. Вспоминал школьные годы, говорил о своих увлечениях, а я охотно подхватывала тему. И все бы ничего, но после таких разговоров ужасно не хотелось возвращаться к работе. А больше всего хотелось продолжить наше общение. Позвать прогуляться, увидеть, а не только услышать, где учился, в каком кафе, обложившись учебниками, готовился к первой сессии…

Нет, не он вел себя странно. Странно чувствовала себя я после этих разговоров.

И после окончания рабочего дня, я хотела, чтобы он сам предложил прогуляться или продолжил наш разговор, но это было глупо.

Ярослав Львович только желал перед уходом хорошего вечера, что только подтверждало мою уверенность, какая же я наивная. Он просто налаживал наше общение, просто поддерживал за обедом диалог. А я… Иногда я начинала жалеть, что он мой начальник.

А потом я приходила домой, оставалась одна и… рисовала.

Мне писал Арсений, узнавая, как прошел день, и извинялся, что подготовка к спектаклю отнимает все время.

Писал Стас, настойчиво приглашая на прогулку или клуб, но я каждый раз отказывалась. Мне начало казаться, что он проявляет ко мне определенного рода интерес. Да, это было маловероятно, но все же с учетом грядущего свидания с Арсением, даже общаться с соседом в мессенджере, казалось чуть ли не изменой… Особенно учитывая его насмешливый, чуть провокационный тон.

Но за эти несколько дней мне писали не только Стас с Арсением.

Мне написала Аля.

Только одно сообщение: «Спасибо».

Но что оно значило, я не понимала, а звонить и узнавать было просто-напросто страшно. Почему-то я думала, что рядом обязательно окажется Борис и тогда… Не знаю, что должно произойти, но что-то ужасное.

Так что от мыслей, мечущихся между появившимися в моей жизни мужчинами и сестрой, меня спасало только рисование.

Иронично, но рисовала я как раз тех, кто эти мысли и занимал.

В небольшом альбоме уже расположилась сестра, Ярослав Львович, Стас… А вот портрет Арсения я, почему-то откладывала. Неподходящее настроение было.

Да, зато для перерисовывания остальных — будто бы подходящее.

Квартира встретила традиционной успокаивающей тишиной, и чтобы ее немного разбавить, я включила музыку и уже под ее звуки обошла с лейкой все растения. Вот теперь можно было ужинать и собираться.

Быстро разогреть суп, поесть, помыть тарелку.

Разложить вещи из пакетов на диван и достать то самое вечернее платье, которое купил Ярослав Львович, и в котором застал меня в ванной.

Оно было все так же прекрасно. Обрисовывало все изгибы тела, делая из меня не девушку, а женщину. Даже чуть-чуть соблазнительную.

Улыбнувшись своему отражению в зеркале, я достала косметичку и, подумав, вытащила из пакета утюжок для волос.

Сегодня был повод постараться быть прекрасной.

И дело было ни в Арсении, с которым у меня было свидание, ни в Ярославе Львовиче, ведь он уже видел меня в платье, и точно не в Стасе. Пусть я сомневалась в его интересе ко мне, но поощрять бы не стала.

Все дело было в том, что сегодня я шла в театр. Мой второй раз. Второй шанс доказать хотя бы себе, что я культурный человек.

Но когда время выезжать подошло, и Стас позвонил в дверь, а, увидев, довольно хмыкнул, пройдясь по мне взглядом, я поняла.

Быть культурным человеком — прекрасно, но если тебя считают привлекательной — приятнее вдвойне.

— Отлично выглядишь, соседушка, — улыбнулся Стас, с интересом наблюдая, как я обуваюсь и выключаю во везде свет. — Что ты делаешь после представления?

— Спасибо. У меня свидание с Арсением, — отозвалась я, доставая ключи. — А что?

— Думал тебя похитить, — усмехнулся он. — Знаю один неплохой ресторанчик… Уверена, что хочешь провести этот вечер именно с ним? Он-то, насколько помню, тебе уделить время на этой неделе не смог.

— Уверена, — поджала я губы, возмущенно взглянув на соседа. — Он готовился к сегодняшнему дню, и