побудки у тебя ничуть не изменился. Все такой же жестокий, Аля.

Сестра довольно хмыкнула и под мое бурчание начала стягивать одеяло, пытаясь вытащить меня из-под его защиты.

— Вставай, иначе все проспишь. Вот одену фату и вместо тебя замуж выйду! Никто о подмене и не догадается!

— Он — догадается, — возмущенно отозвалась я, садясь, но Альбине именно этого и надо было.

— Тогда мой коварный план отменяется, -— кивнула он, откидывая одеяло подальше. -— Встала? Теперь скорее умывать и одеваться. Сейчас быстренько сделаю тебе прическу, макияж и в ЗАГС! Мне написали, что там уже человек триста.

— Триста?! — в панике переспросила я.

— Ну, может, и меньше. Но там и журналисты, и телевизионщики, и даже твои коллеги. Да вон, посмотри в окно. Там тебя уже ждут.

Я вскочила, судорожно натягивая подаренный шелковый халатик, и бросилась к окну.

Толпа под окнами встретила меня радостными возгласами и вспышками камер.

— Скорее отходи оттуда! — резво подскочив ко мне, заволновалась Аля, оттаскивая меня к двери. — Только специальный фотограф может снимать тебя! А эти журналюги разошлют фотографии по всем журналам. Будет скандал.

— Скандал, — медленно повторила я.

— Точно. Скорее одеваться, сестренка!

Альбина провела меня по такой пустой без него квартире и указала на ванную.

— Умывайся скорее, а я пока приготовлю оладушки.

Я озадаченно кивнула, удивленная ее энергичностью. Но как же хорошо, что мы помирились! Все распри позабыты и теперь, в самый счастливый день моей жизни, она рядом. Поддерживает меня.

Умылась, позавтракала и накрасилась я в мгновение ока. Казалось, только моргнула, а Аля уже поправляет мою прическу.

— Ты настоящая красавица! Вот бы мне быть такой же классной, как ты! — сестра даже вытерла слезу, и тут же запричитала, обмахиваясь растопыренными ладошками. — Нельзя плакать, нельзя! Макияж потечет!

Я обняла Альбину, не слушая возражению о том, что платье может помяться, и тогда фотографии будут испорчены.

— Ты тоже классная, Аль! Спасибо, что ты со мной!

Мы обменялись улыбками, и сестра помогла мне надеть туфли.

— Иди. Тебя ждет водитель. А я буду ждать тебя уже в ЗАГСе.

Свадебное платье было тяжеловатым со всем его шлейфом, но хорошо, что в таком дорогом доме был грузовой лифт. Спустилась я без проблем.

Возле подъезда уже стояла черная тонированная машина, дверь в которую мне услужливо приоткрыли и помогли втиснуться вместе с платьем.

— Ты прекрасно выглядишь, принцесса, — раздался голос с пассажирского сидения, и я вздрогнула, узнав Арсения.

— Что ты тут делаешь?

Мысли суматошно кружились, подкидывая самый страшные варианты: я сорвала спектакль, и теперь он сорвет мою свадьбу!

— Меня уволили из театра, и твой великодушный босс нанял меня водителем. Передай ему спасибо при случае.

Я растерянно кивнула, глядя, как он уверенно выворачивает руль и выезжает с парковки.

На улице Арсению пришлось притормозить — нас окружили репортеры, желающий узнать, каково это: найти любовь всей своей жизни в столь раннем возрасте. И что я сделала, чтобы завлечь в свои сети миллионера.

— Пожалуйста, давай поедем, — поторопила я Арсения, закрывая почему-то открытые окна.

— Да-да, я спешу изо всех сил, — серьезно отозвался он и вдруг закричал на них. — Уходите! Вы делаете ее жизнь только хуже! Я думал, вы другие!

Я удивленно повернулась к нему, но тут в толпе заметила знакомое лицо.

— Пропустите, она меня знает! — закричал огромный мужчина, в котором я со страхом опознала Бориса.

— Не пускайте его! — отозвалась я шепотом, но журналисты все равно услышали, смыкая свои ряды и не пуская мужчину ближе.

— Подожди, Аня! Я лишь хотел извиниться! — крикнул он и достал откуда-то мегафон, в который прокричал:

— Я никогда, даже на самый крошечный шаг, не приближусь к тебе и твоей семье! Прости меня!

— Что вы скажете на это заявление? — тут же подскочила ко мне светловолосая журналистка, подсовывая мне микрофон.

— Ну… Я его прощаю, — растерянно отозвалась я.

— А меня, меня вы прощаете?

Я непонимающе покачала головой, и журналистка пояснила:

— Я Анжела, работала на вашего жениха. И мне очень жаль, но однажды он сказал, что я делаю самый вкусный чай.

— Изменщик! — тут же зашикали другие журналисты, начав фотографировать нас, но я поспешила их успокоить.

— Прощаю! И Анжелу — она ведь всего лишь выполняла работу, и Ярослава Львовича — он же еще не знал меня!

Вокруг раздались аплодисменты и восклицания о моем благородстве. Быстренько посовещавшись, журналисты расступились, посоветовав ехать через Рождественский бульвар. Там, как они сказали, точно нет пробок.

И впрямь, не прошло и пары минут, как мы уже подъехали к ЗАГСу.

Но стоило Арсению помочь мне выйти, как дорогу заступил не пойми откуда взявшийся Стас.

— С ним, что ли, свидание? — насмешливо проговорил он и вдруг ударил Арсения, отлетевшего на асфальт. — Тьфу. Даже связываться неинтересно…

Стас повернулся ко мне, окинув оценивающим взглядом.

— Отлично выглядишь, соседушка. Бросай всех, я давно тобой заинтересовался. Идем в мой клуб танцевать и ужинать!

Он протянул мне руку, но тут же испуганно спрятал ее за спиной, только услышав грозное:

— Отойди, ты ее пугаешь.

Стас обернулся, встретившись взглядом с Ярославом Львовичем и, уныло покачав головой, произнес:

— С тобой я не справлюсь. У тебя вон какие широкие плечи, а еще ты заботливый. Пожалуй, мне лучше просто уйти.

— Да, просто уходи, — кивнул босс, провожая моего понурившегося соседа взглядом.

А когда он скрылся за спинами окруживших нас мужчин в темных костюмах, Ярослав Львович протянул мне руку.

— Пойдем, мой воробушек. Я всю ночь не спал, ожидая нашей свадьбы. Давай скорее ее сыграем, и я поцелую тебя… Хотя…

Он нежно провел пальцем по моим губам, скуле и осторожно зарылся пальцами в мои волосы.

— Хотя зачем ждать?

Ярослав Львович склонился надо мной, замерев в нескольких миллиметрах от моих губ. Наше дыхание смешивалось, заставляя что-то внутри дрожать, а я еле сдерживалась, чтобы не податься к нему.

— Перед поцелуем я хочу сказать, что люблю тебя… — прошептал он, и вдруг раздался странный шум.

Я подняла голову, чтобы увидеть, как вокруг нас пролетают сотни розовых голубей, закрывая от чужих взглядов.

И тогда…

Тогда мой любимый, мой жених, мой…мой Ярослав Львович… поцеловал меня…

* * *

Птицы чирикали где-то под