– А между прочим, Паша, и другие жители хутора подтвердили, что сын Угорцевых являлся...

В это время зазвонил телефон на столе Павла Сергеевича. Он снял трубку.

– Да, – устало и недовольно сказал он, но, выслушав говорившего, вдруг встрепенулся: – Что?.. Сторожа?..Те самые?.. Где?.. Так везите их к нам, черт вас подери!

* * *

Когда Толян и Гаврилыч появились в допросной, опасливо озираясь по сторонам, Саша и Паша приступили к своим обязанностям по всем правилам детективного жанра. Допрашивать их решили не просто так, а играя в «плохого» и «хорошего» следователя.

– Вот они, дезертиры! Вы почему сбежали со стройки, мать вашу так и эдак? – без всяких предисловий заорал на них Паша так, что сторожа едва не попадали со стульев. – Вам же велено было охранять стройматериалы!

– Так мы, начальник, того... испугались больно... Вот и сбежали.

– Чего вы испугались? Говорите! – продолжал орать Паша, напустив на себя самый грозный вид, на какой только был способен.

– Так ведь напали на нас...

– Кто, черт вас побери, на вас напал?

– Нечистая сила напала. Избила нас...

– Слушай, Саша, да ведь они пьяны! Ты посмотри на них: морды и глаза красные, языки заплетаются... Сознавайтесь, придурки, напоролись с утра пораньше?

– Никак нет, начальник, мы тре-трез-вые!

– Как трезвые, кретины, когда вы еле языками ворочаете?

– Да мы всего-то по пол-литра самогонки выпили. А это не водка, это лекарство, между прочим... А нечистая сила на нас, правда, напала. Избила нас... у меня еще и мобильник отняла... А шея до сих пор болит, между прочим...

– Что вы несете, олухи?! Зачем нечистой силе мобильник, мать вашу?!

– А мы почем знаем? Ты, начальник, на нас не ругайся, мы еле ноги оттуда унесли...

– Я вот вас обоих посажу лет на пять каждого...

– За что, начальник? Мы и так пострадавшие: нас избили, связали...

– Ну, тише вы, тише, Павел Сергеевич, – начал останавливать коллегу «добрый» следователь Саша. – Что вы на них так орете? Может, они и в самом деле не виноваты... Так кто именно вас избил, товарищи? Вы лица нападавших видели?

Тон Саши был по-отечески мягким и сочувственным, и сторожа повернули свои испуганные взоры к нему.

– Нет... Честное слово, гражданин начальник, лиц не видели...

– Что дальше было?

– Потом пришел Матвей и освободил нас...

– Кто, простите, пришел?

– Матвей. Парень такой, молодой...

Саша посмотрел на коллегу.

– Как он был одет, этот парень?

– В военную форму, такую... всю пятнами, пятнами...

– Пятнами... Понятно. – Саша снова бросил быстрый взор на Пашу. – А как он выглядел? Какое у него лицо, фигура?

– Лицо? – Сторожа переглянулись. – Молодое лицо, хорошее такое лицо... А фигура? Фигура такая... хорошая фигура...

– Да вас не спрашивают, мать-перемать, хорошая или плохая у него фигура! Черт! – рявкнул Паша, не выдержав, на бестолковых сторожей. – Какая именно у него фигура?

– Большая! Ну, в смысле высокий он. Высокий, и выправка у него такая, знаете, как у военного...

Саша многозначительно посмотрел на своего непосредственного начальника. Паша мрачно молчал и кусал нижнюю губу.

– И он, значит, представился вам Матвеем? – продолжил допрос Саша.

– Ну, да. Мы знакомиться стали, он и говорит: меня, мол, Матвеем зовут...

– А больше он про себя ничего не рассказывал?

Сторожа переглянулись.

– Говорил, что родителям помогает, – вспомнил обрадованный Гаврилыч.

– Родителям, – выдохнул следователь, – что ж, это хорошо, что родителям... А может, это он вас связал?

– Нет, мы не видели, кто нас связывал; да мы без чувств были. Меня по башке треснули, а его вон – по шее. Так треснули, что до сих пор болит, – пожаловались Толян с Гаврилычем.

– А в деревню к тетке вас Матвей отправил? – продолжал выспрашивать Саша.

– Ну, да... Здесь, говорит, опасно, вон какие дела творятся! Один раз на вас уже напали, а потом и совсем прибить могут. А вы поезжайте, говорит, отдохните у родственников, а здесь пока все уляжется...

– А на дорогу он вам денег дал?

– Нет, нас его друг отвез. Бесплатно! Хороший человек этот Матвей, ей-богу! Добрый... – Гаврилыч покосился на Пашу: вот так, мол, не то что ты, зверюга. Только орать и можешь.

– Добрый, значит? – усмехнулся Паша себе под нос.

– Чего, начальник, сказали? – повернулся к нему ухом Гаврилыч.

– Да ничего, это я так, о своем, о девичьем...

Саша задал еще несколько вопросов сторожам, но они больше ничего не знали и ничего толком не могли объяснить.

Взяв с них подписку о невыезде, «добрый» следователь Саша отпустил задержанных восвояси. Когда дверь за мужчинами закрылась, он повернулся к коллеге и посмотрел на него вопросительно.

– Что теперь скажете, Павел Сергеевич? – В голосе Саши сквозила насмешка. – И эти видели Матвея...

– Эти алкаши? Ты хочешь сказать, их показаниям можно верить? Напоролись, поди, и потому не увидели, кто именно на них напал.

– А Ермицкий уверял, что сторожа у него непьющие.

– Ага! Вон они – непьющие! А насчет того, что они видели Матвея, скажу только одно: мистика нам ни к чему. Во всяком случае, призрака на скамью подсудимых мы посадить не сможем, юриспруденция до такого уровня еще не дошла. Отсюда вывод: берем за жабры того, кому можно предъявить наши милицейские претензии. Ну, то есть полицейские. Ищем, как всегда, кому выгодно, а выгодно, как ты, Саша, верно подметил, политическим противникам нашего Никанора Никодимовича, то есть Черепкову и Богоборцеву.

– Может, их арестовать? На всякий случай, – предложил Саша и тут же поправился: – Я, конечно, имею в виду этого ушлого журналюгу.

– А что, арестуем и журналюгу. Можно еще и отца Матвея посадить до кучи. Посмотрим тогда, как его сынуля-призрак будет папашу вызволять!.. И еще, Саш, давай проверим хоть одного из друзей покойного Матвея Угорцева. Может, все-таки не такие они и инвалиды?

– Так кого же проверить? – растерянно глядя в список, осведомился Саша.

– Да вот хотя бы этого... Владимира Андреевича Строгова... Вызови его к нам, и желательно не повесткой, это будет долго. Позвони ему сам и пригласи... на беседу. – Паша хитро подмигнул коллеге и снова погрузился в чтение документов.

* * *

Этим же утром Владимир проснулся в хорошем расположении духа. Конечно, дедушка Даши сидит пока в кутузке, но этопока. Скоро они его освободят, обязательно освободят. Сегодня-завтра сюжет с хутора покажут по телику в новостях, и ментам дадут по шапке за задержание старого человека, не имеющего к тому же отношения к событиям на стройке. А главное, к этому вопросу будет привлечена общественность.