Я стиснул зубы. Да. Папа, похоже, не привык мелочиться. Сразу пустил в ход ядерное оружие. Дети – это аргумент. Убойный аргумент, чего там…

– Вот вы где, – Иллеа выдвинулась из гущи цветов неслышно, словно привидение.

– Спокойно, Иллеа. Я задал Антону один несложный вопрос. Сейчас он на него ответит.

– А что, ваша здешняя медицина так же бессильна, как и у дикарей Иннуру?

Нет, честное слово, зря я порой ругаю собственный язык за излишнюю самостоятельность. Вот, пожалуйста, – взял и выдал. То, что надо, выдал, без моей помощи. Или это жара и глинтвейн сообща сделали своё дело?

– Оба-на… – неизвестно отчего робот-переводчик использовал для обозначения смысла сложного идиоматического иномейского возгласа именно это жаргонно-ухарское выражение. Возможно, подсмотрел в моей голове. – Уж не хочешь ли ты сказать, что нашими с Иллеа внуками должны стать уникальные межвидовые гибриды?

– А если и так? – похоже, глинтвейн таки всерьёз добрался до моих мозгов. – Альтернативой может служить усыновление сироты. Что, согласитесь, уже несколько не то…

– Есть и более простые альтернативы.

– Простите, но это как раз невозможно. Я её люблю. И она меня. Я от неё не откажусь, покуда жив.

Я набрал полную грудь горячего иномейского воздуха.

– В общем, чтобы вы знали… Я рад, что встретил Вейлу. Я рад, что всё так вышло. И как бы ни сложилась наша дальнейшая судьба – я рад, что Вейла предоставила мне возможность сказать вам обоим всё это. Вот.

* * *

Тропинка спускалась вниз, длинная-предлинная… как жизнь. Вейла легко шагала впереди, и от одного вида её у меня в груди было тепло и щекотно.

Почувствовав мой взгляд, она оглянулась, улыбнулась через плечо.

«Ты молодец».

«Да? А мне показалось, на твоего папу я не произвёл впечатления…»

«Ничего ты не понимаешь. Ещё как произвёл».

«Ты мне просто льстишь».

«Я же говорю, ничего ты не понял. Ты заронил в его душу семена сомнения. На что я и надеялась, кстати».

«А мама?»

Пауза.

«С мамой сложнее. Много сложнее, Антоша».

– Ну вот… – иномейка остановилась возле синего камня. – Закончен твой сказочный вояж… Опять мне напяливать эти ужасные тряпки… Телепатор и переводчик давай сюда, кстати, подотчётный инвентарь.

– Пожалуйста, – я протянул ей кулон и клипсы. – Слушай, а чего вы всё своё имущество тут под кустами прячете? Несолидно как-то… Оборудовали бы кладовочку, шкафы там…

– Железные такие, с тремя замками! – засмеялась Вейла. – Не обижайся, Антоша, но иннуриец, он даже в тинно иннуриец.

– Да ладно, ладно… не хотите, как хотите. Я ж понимаю, в чужой монастырь со своим уставом…

Иномейка исчезла в зарослях и спустя минуту вернулась с вещами. И не нужно было иметь при себе телепатор, чтобы сообразить – что-то пошло не так.

– Вейла… что случилось?

– Мой шеф только что был тут, – девушка, хмурясь, поджала губы. – Мы разминулись буквально на какой-то час.

– И что?..

– Он требует меня к себе, Антоша. Похоже, назревает крутой разговор.

* * *

Длинные пологие волны лениво накатывались на берег, усеянный крупной галькой. Чуть дальше от уреза воды галька истончалась, перемешивалась с песком. Могучие неохватные пальмы лениво шевелили гигантскими перистыми листьями на головокружительной высоте. Стайка мальчишек на скоростных серфах резвилась среди волн, скользя по гребням и время от времени совершая сальто. Вдали, уже почти теряясь в дымке, неторопливо ползла циклопическая туша грузовоза, раскрашенного в кричаще-яркие красные и зелёные цвета. А ещё дальше небо смыкалось с морем в единое белёсое марево. Инмун вдруг вспомнил как наяву: небо невероятного густо-лазурного цвета и ещё более синее море… и горизонт, обрезанный, как по линейке… Здесь, на прекрасной Иноме, горизонт можно увидеть лишь на экране радара.

– Отдыхаешь?

Иллеа возникла перед ним, точно материализовавшийся Укор Совести. Вздохнув, Инмун закрыл глаза.

– Отдыхаю.

– Замечательно, – в голосе супруги прорезался металл. – Всё уже продумано, вероятно?

– Примерно так…

– Ну и что ты намерен предпринять?

– Ничего.

– То есть? Ты же её отец!

– Это так же верно, как и то, что ты её мать.

– Я так и знала… Слушай, если тебе всё равно, что твоя дочь станет зоофилкой, то мне нет. Придётся действовать самой, как видно.

– Сядь и успокойся. Начнём с того, что парализатор в данном случае абсолютно бесполезен. Время ушло, теперь он её не забудет точно – парализатор не затрагивает долговременную память, гасятся только сиюминутные впечатления. И, так полагаю, он оказался бесполезен изначально. Он хранил её портрет всё это время.

– Тогда… тогда я его просто убью!

– Вот как… А то, что он спас нашей Вейле жизнь, это не в счёт? А то, что мы вместо родной дочери будем иметь непримиримого врага, это мелочи? А Комитет Чести и Права?

Иллеа вдруг бросилась мужу на грудь и разрыдалась горько и безутешно. С тяжёлым вздохом Инмун обнял жену, принялся тихонько гладить по волосам.

– Давай не будем паниковать, вот что. Она взрослая девушка, и всё, чего мы сможем добиться, это рассориться с дочерью. Навсегда.

– Ох, Инмун… за что, за что такое несчастье?!

Пауза.

– Знаешь, Иллеа… Я почему-то не уверен, что это несчастье.

– Вау! Тошка! Какая прелесть! Спасибо, братик! – Ленка в приливе чувств чмокнула меня в нос. Откупорив флакон, нюхнула. – Аромаааат…

– Ма, а это вот тебе, – я протянул матери коробочку.

– Спасибо, Антоша, – мама рассматривала тонкую золотую цепочку с маленьким стилизованным кулончиком: крест, вписанный в круг. Именно так в астрологии и прочей магии-хиромантии обозначалась наша родная планета. – Золото…

– Взрослым женщинам золото дарить практичней всего, – улыбнулся я.

– Совсем взрослый ты у меня стал… – мама со вздохом взъерошила мне волосы, притянув, поцеловала в лоб. – Спасибо ещё раз.

– Тоша, а можно я спрошу? – Ленка смотрела робко и в то же время чуть вызывающе. – Ты сегодня к Марине пойдёшь?

– Предположим. – Я чуть подобрался.

– А почему бы тебе её к нам не пригласить? Посидели бы.

Пауза. Все выжидающе глядели на меня.

Нет, что ни говорите, не зря у человека помимо головного имеется ещё и спинной мозг. Неизвестно, чем бы закончилась пауза, но покуда головной мозг подбирал аргументы и выстраивал убедительные версии насчёт причин отказа, моя правая рука сняла телефонную трубку, левая же указательным пальцем несколько раз провернула диск номеронабирателя. Вот так вот, легко и просто. И не надо никаких навороченных умственных аргументов.