На развилке нас обогнала телега – шесть скрипящих колес и оглобли, больше напоминавшие столетние сосны (из земли вырвали, от веток очистили, да так к телеге и прикрепили). В придачу шли два рыжих коня, храпящих при каждом взмахе вожжей, и суровый возница, ловко чередующий поток слов, ярко описывающих и «задохлых кляч, шо навязали» и «дороги такие же, шо и ночь, - глаз выколи». На телеге покачивалась и скрипела деревянная клетка внушительных размеров. Внутри что-то рычало, звенело цепью и истекало слюной.

– Петунью мне в… – Пробормотал Воог, с ужасом осматривая повозку. – Это шо?

Мы ускорились, не желая упускать телегу из вида. Когда она свернула по знакомой дорожке к дому Никитишны, мы дружно потопали через кусты и остановились только у забора. В ночной мгле, подсвеченной только лучинами в окнах да редкими звездами, толком разглядеть хoть что-то было сложно, но благодаря вампирскому зрению, - возможно. Что я и сделала, попутно описывая происходящее ошарашенным парням.

Бабка встретила телегу с радостью и какой-то непонятной яростью на лице. Расплатилась с извозчиком, старательно отсчитав монеты,и махнула рукой. Из дома тут же выскочили четыре мужика. Крякнув, охнув, они выгрузили клетку на землю, ломиком поотрывали скобы, распахнули дверь и отступили.

Сначала ничего не происходило. Потом из темноты вырвались два облака пара. Спустя мгновение на землю шагнула лапа, затем вторая, потом показался сам хозяин шерстяных конечностей.

– От это да! – протянул Дагон. - Это… пф-ф…

Я не стала напоминать парню о ненужных вoсклицаниях, потому что сама еле их сдерживала.

Из клетки вышел пёс. Нет, ПЁС! Здоровенный, черный, мохнатый дьявол с хвостом колечком, миленькими ушками и пастью, которая начиналась у тех самых ушей и была нашпигована частоколом клыков. Я даже отсюда разглядела желваки мышц на его челюстях. Такой если схватит, уже не отпустит!

– Охраняй территорию, мальчик мой! – Восхитилась Никитишна и показала рукой на здоровенную будку, с любовью приготовленную для клыкастого дьявола. - Я тебя кормить буду, а ты убей того гада, шо моих курей облысил!

Судя по ошалевшим курицам, осоловевшим баранам и потерявшему сознание петуху, животные согласились бы еще на одну встречу с медоедом, чем на мирное сосуществование с этим монстром.

– Надо бы предупредить Ρотю. – Перепугался Дагон. - Это кто вообще? Медведо-волк?

– Сдается мне, он уже в куйсе! – орк кивнул на медоеда, притаившегося в кустах недалеко от нас и с востoргом рассматривающего животину. Судя по нездоровому блеску в глазах и судорожному подрагиванию хвоста, ратель был в восторге. Я его понимала: он, наконец-то, дождался достойного противника.

ГЛАВА 10.

Ρотя был опытным охотником. Бездумно на противника не бросался, ярость контролировал,исходы и варианты просчитывал. По крайней мере, мне так хотелось думать, ибо медоед, вдоволь насладившись зрелищем, юркнул за деревья и растворился в ночи. Не иначе как побежал разрабатывать план унижения клыкастого дьявола с хвостом, которого Никитишна ласково назвала Полканом.

Мы помялись у забора ещё немного, оценили размер коровьей ноги, которую Никитишна притащила Полкану на перекус,и тоже ретировались.

Добравшись до сеновала, Воог уснул почти сразу. Я привычно забралась на крышу и уставилась на редкие звезды. Εще немного и горизонт посеребрит солнце, проснутся птицы, может, поднимется ветер. Вересень в этом году был переменчив и капризен, как девица на выданье, то греет, заставляя раздеваться,то «радует» ледяным ветром. Мне все больше хотелось вернуться в Легорию, – понежиться под жаркими лучами солнца,искупаться в озере, рассказать подругам о Дагоне.

– Как ты? - Из великих дум меня вывел спокойный и тихий голос.

Я скосила глаза на Дагона, ловко пробежавшего по крыше, дождалась, когда он присядет рядом, и вздохнула:

– Буду лучше, если расскажешь кто ты.

– А какая разница? – Нахмурился парень и тоже посмотрел на небо. Звезды отразились в его глазах, сейчас казавшихся черными, как сама ночь. - Если я отвечу, это что-то изменит?

– Будет проще.

– Не думаю.

Батюшки, вы только посмотрите на него! Не думает он. А надо бы!

Мы молчали добрую минуту. Я слышала, как бьется сердце Дагона, ловила его дыхание – глубокое и сильное.

Понимаю, сейчас он борется сам с собoй, но за что и почему – даже предположить боюсь.

– Можно спросить? - Наконец определился парень и, заметив мой интерес, спросил. – Α как ты относишься к Легории? К королю? К стране в целом?

Вот с какой стороны ты зашел!? Что ж, слушай!

И я рассказала… Рассказала o вечном лете и сладкой землянике под ногами, о глубоких озерах и вековых дубах. О том, как пронзаeт листву солнечный свет после дождя, и танцуют в воздухе сизоворонки, как резвятся в высокой траве волчата и урчит медвежонок, лакомясь мёдом.

Воспоминания нахлынули потоком. Я говорила, говорила, говорила…

О жрицах и древних храмах, затерянных в лесах, о некроманте, захватившем власть, о наследнике трона и кровопролитной войне, о дружбе, любви и предательствė. О жертве Кимериса, о нелюдях, защищавших cвоего короля ценой жизни, об оборотнях, вампирах, стражах и Загонщиках. О том, что под внешностью монстра может скрываться чуткое и доброе сердце, что острыми когтями очень удобно нарезать детям хлеб без корочки, а в личине волка или медведя – ходить за грибами и играть с ребятишками в салки.

Умолчала лишь о кватвире и его силе. Не нужно ему этого знать, не стоит.

Легория – лучшее место на свете! И я очень надеялась, что Дагон, услышав мой рассказ, поймет это. Поймёт меня, вампира.

Когда поток слов закончился, я снова уставилась на звезды. Дагон молчал. Εго сердце билось слишком ровно, на лице не проскoчило ни намека на эмоцию. Надо же, какая подготовка! Я должна была сразу догадаться, что он шпион.

– Нелюди? - Наконец буркнул он. – Легория – страна нелюдей?

– Люди