Деви положила руку на дверную ручку и повернула ее. Ручка подалась – дверь была не заперта.

Девлин уже готова была открыть ее и шагнуть внутрь, но остановилась, загоняя ярость обратно в глубины души. Она могла бы пристрелить этого человека на месте, но выстрел заставил бы всех, кто есть в коттедже, сбежаться на четвертый этаж. Тогда у нее не будет возможности спрятаться до ночи, а потом пробраться наружу и обратно к палатке, чтобы дождаться возвращения пилота. Выстрелив, она спасла бы мать на несколько мгновений, но в итоге погубила бы их обеих.

Отпустив ручку двери, Деви бессильно прислонилась к стене.

Она беззвучно плакала, молясь, чтобы ее мать мысленно была не здесь, чтобы как-нибудь сумела ускользнуть сознанием в другое время и место – в детство, в день своей свадьбы или, может быть, в тот день восемь лет назад, когда они всей семьей праздновали Рождество на Таити, открыв подарки на рассвете на берегу моря.

Когда Рейнольдс закончил развлекаться с Рейчел, Девлин прокралась обратно в комнату 420 и закрылась изнутри.

Она ждала много часов, скорчившись в углу, вне поля обзора глазка. В окно девочка видела, как серое небо становится белым, а через некоторое время вновь начинает темнеть. Ее мучили голод и жажда. Она молилась за Кейлин, за отца и мать, но, несмотря ни на что, осознание того, что Рейчел находится неподалеку, вызывало в ее душе тепло, которого она не ощущала уже много лет.

***

Наступили сумерки, когда Девлин решила, что пора покинуть коттедж и вернуться обратно к палатке.

Она встала и подошла к окну. По-прежнему шел снег, и все вокруг было серым и блеклым. Ветер тревожил воды длинного внутреннего озера, и мелкие волны плескали о заснеженный берег, а ели вокруг особняка стояли, склонившись под тяжестью снега. С высоты четвертого этажа они казались абсолютно белыми.

Деви подошла к двери и выглянула в глазок: насколько она могла видеть, коридор был пуст. Выскользнув в коридор, девочка подбежала к комнате 429 и, заглянув в глазок, увидела, что ее мать спит в своей постели.

Девочка осторожно вышла на лестницу, спустилась на первый этаж и начала красться по коридору, по пути завернув в комнату 119, чтобы забрать свою парку и теплые штаны.

Наконец она вышла в вестибюль. Здесь пахло дровяным дымом, а в центральном камине горел огонь, и кто-то расставил свечи на балясинах лестницы. В лампах, закрепленных на стенах, танцевали язычки пламени, отбрасывая странные тени на мраморный пол. Из арочного проема в другом конце вестибюля, рядом с библиотекой, вырывались шум и лучи яркого света.

Девлин прокралась туда. Коридор был озарен электрическим светом, а из столовой доносился чудесный запах: там звучали голоса удовлетворенных и сытых техасцев.

Ужин. Желудок девочки болел от голода, но она поспешила дальше, думая о том, что снаружи сможет хотя бы поесть снега, чтобы заглушить жажду.

Деви оглянулась на парадный вход, но решила, что безопаснее будет уйти тем же путем, которым она пришла, – через подвал и отверстие под верандой.

Девлин вошла в библиотеку – там было пусто и тепло.

Едва она протянула руку, чтобы открыть подвальную дверь, кто-то ворвался в помещение и, не успела Девлин даже оглянуться, зажал ей рот рукой.

– Не кричи, девочка. Это всего лишь я, – услышала она шепот.

Кейлин отпустила ее, и они обнялись. Деви чувствовала, как от облегчения по всему ее телу разливается тепло.

Мисс Шарп аккуратно прикрыла дверь библиотеки и присела на колени рядом с Девлин у камина.

– Я тебя везде искала, – сказала она.

– Я пряталась. Ты не видела моего папу?

– Нет, милая.

Деви постаралась унять тревогу. «Это еще не значит, что он мертв», – подумала она и сообщила:

– Моя мама здесь. Она жива, так что, может быть, твоя сестра…

– Знаю. Я уже нашла ее.

– Где?

– Она в комнате на втором этаже северного крыла – там они держат большинство беременных женщин.

– Что случилось с тобой прошлой ночью? – спросила Деви.

– Когда я вышла по малой нужде, за мной погнались волки. Я залезла на дерево и сидела там до рассвета, а несколько часов назад наконец нашла дорогу сюда.

– Ты знаешь, что это за место?

– Я хотела бы сжечь его ко всем чертям.

– Я собиралась вернуться к палатке, Кейлин. Провести там ночь, утром вернуться к внешнему озеру, дождаться пилота и привести сюда помощь.

– Да, думаю, это самое лучшее, что можно сделать.

Девлин встала и открыла дверь подвала.

– Я пробралась внутрь отсюда. Думаю, это самый безопасный…

Кейлин покачала головой.

– Именно там они держат волков. Идем. Я знаю выход получше.

***

Шарп повела девочку прочь из библиотеки в соседний коридор, а потом вверх по лестнице, ведущей направо.

Поднимаясь по ступеням, Девлин заметила брызги крови на подоле розовой нижней куртки Кейлин.

Миновав два пролета, они вышли в короткий коридор – по сторонам его виднелось несколько дверей без цифр или надписей. Мисс Шарп оглянулась и приложила палец к губам. Деви кивнула.

Они прошли к последней двери в коридоре и остановились в паре шагов от нее. Кейлин повернулась и прошептала:

– Подожди здесь минутку.

– Что ты делаешь?

– Сейчас увидишь.

Бывший агент ФБР шагнула вперед, повернула дверную ручку и вошла в комнату. Дверь почти беззвучно закрылась за ней.

Девлин ждала. Над ее головой гудели встроенные в потолок светильники. Затем по зданию снова разнесся рокот, и электрические лампы погасли. Теперь тишину нарушало только шипение керосиновых ламп, закрепленных на стенах коридора.

Дверь приоткрылась, в коридор выглянула Кейлин.

– Всё в порядке, заходи, – прошептала она.

Взяв девочку за руку, Шарп втащила ее внутрь и закрыла дверь. Девлин огляделась – она стояла в просторных жилых апартаментах с камином, в котором плясало низкое пламя.

Девочка не замечала находившегося там человека, пока он не заговорил:

– Сколько тебе лет, Девлин?

Голос его был негромким и высоким – почти фальцет, – и в нем звучал незнакомый акцент. Деви молчала в смятении, слыша неистовый стук собственного сердца.

Человек отложил книгу и поднялся из шезлонга, стоящего у камина, а потом снял очки в тонкой оправе и окинул девочку взглядом.

– Ты слышала мой вопрос? – спросил он.

Девлин посмотрела на Кейлин, но та сказала только:

– Отвечай ему.