Деви слышала отчаяние в собственном голосе, и это напугало ее больше всего.

Она закрыла глаза. «Так я и умру здесь». Но потом все-таки побежала нагишом сквозь снежные заносы – они доходили ей до пояса, и ног она уже не чувствовала. Споткнувшись, девочка упала в сугроб. Она слышала только клацанье собственных зубов и рев метели, пока с другого берега озера не донесся вой.

Деви подняла глаза. Голова у нее кружилась от холода. Вой раздался снова, на этот раз ближе. Девочка с трудом поднялась на замерзшие ноги. Из ближнего леса тоже послышались завывания. «Только не волки, Господи, пожалуйста, только не волки!»

Она заметила какой-то силуэт, мелькнувший за снегопадом. Глаза девочки застилали слезы и растаявший снег, и, сморгнув их, она увидела волка и оглянулась на еловую аллею, ведущую к особняку. Пятиэтажная центральная башня, длинные четырехэтажные крылья с северной и южной стороны – все это черной громадой выделялось на фоне метельной белизны.

Сквозь завывания метели донеслись громовые хлопки. Земля под ногами и воздух несколько раз дрогнули. Где-то поодаль с горного склона сорвалась лавина.

В голову Девлин пришла идея – можно же вскарабкаться на веранду! Она выбьет стекло и проскользнет в библиотеку.

Волк направился к ней по глубокому снегу.

К тому времени, как девочка достигла конца южного крыла, она едва ли не в голос кричала от боли. Прядь волос упала ей на глаза, и когда Девлин попыталась смахнуть ее, она сломалась. Чтобы не уйти в снег с головой, девочка подошла к самой стене и провела рукой по холодному каменному основанию первого этажа, огибая южное крыло с тыльной стороны. Ее бил мучительный, удушливый кашель.

В тридцати ярдах от веранды ее левая нога на что-то наткнулась. Деви наклонилась, разгребла снег и закричала. У каменной стены сидела женщина – нагая и местами объеденная до костей. Снег немедленно начал снова заносить лицо мертвой, а Девлин с новой силой отчаяния начала пробиваться к веранде. Снег местами доходил ей до макушки, и она словно плыла через сугробы.

Жжение в руках и ногах начало затихать, на смену ему пришло онемение, и девочка уже не могла цепляться за стену. Она посмотрела на кисти своих рук, висящие мертвым грузом, и ей представилось, что плоть, кровь и кости в ее пальцах смерзлись в лед. Наверное, она безнадежно их отморозила.

Ведущие на веранду ступени были погребены под снегом, а балюстрада оказалась заваленной по самые перила. Щеки пробивающейся через снег девочки онемели, и вызванное переохлаждением отупение начало заволакивать ее разум. Снизу она видела застекленную дверь, ведущую в библиотеку, – стеклянные панели запотели, отблески огня играли на книжных полках…

Услышав что-то позади себя, Девлин обернулась и увидела, что из-за угла южного крыла показались три волка – видны были только их головы, которые то выныривали из глубокого снега, то вновь скрывались под ним.

Она отступила к подножию каменной лестницы – теперь ей оставалось только смотреть, как они приближаются, и ждать смерти. Девлин закрыла глаза, чувствуя, как снег скапливается на ее скулах, на веках, на кончике носа… Ощутив внезапно неожиданное, странное тепло во всем теле, она почувствовала, как приближается блаженное забытье, и была рада ему. Ее губы шевелились в такт ее мыслям. Она думала, что могла бы немного вздремнуть, чтобы собраться с силами, а когда проснется, то сумеет выбраться из снега, войти внутрь библиотеки и сесть у огня.

Но это было совсем не срочно. Она могла переждать до утра, если нужно. Или до весны, когда стает снег. Ей наконец-то стало хорошо и с каждой минутой делалось все теплее.

Девлин слышала, как приближаются волки, как они, рыча, устремляются к ней сквозь глубокий снег, как их огромные челюсти щелкают вокруг нее, и этот звук напоминал отдаленные ружейные выстрелы в ночи.

Прошло двадцать минут с тех пор, как он выкинул соплячку на мороз, и техасцы, успевшие все позабыть, играли в столовой в холдем[22], делая по-дурацки завышенные ставки – вне всяких разумных пределов.

Он жил в этом коттедже и управлял своим бизнесом десять лет, но еще никогда не был так близок к катастрофе: Джеральд мертв, Пол тоже, а эта женщина, Кейлин, куда-то скрылась. Хотя Дональд, на диво способный социопат, несомненно, найдет ее еще до рассвета – как было со множеством других.

Итан откинулся на спинку одного из кресел, обтянутых коричневой кожей, стоящего в нескольких шагах от камина в библиотеке, и положил ноги на такую же кожаную оттоманку. Он оставил брата лежать в его апартаментах в кресле у очага, а Джеральда – в алькове южного крыла, там же, где Кейлин перерезала ему глотку. Этим всем можно заняться и утром – уборкой и объяснениями с техасцами, если те хоть что-то вспомнят, – а сегодня вечером ему не хотелось думать ни о чем, кроме того, как грандиозно он мог влипнуть.

Мужчина наполнил легкие дымом.

Когда курительная смесь наконец оказала свое воздействие, он выпустил длинную бамбуковую трубку из пальцев и обмяк в кресле, глупо улыбаясь в потолок и выдыхая кольца дыма в сторону камина.

Сквозь опиумный туман он услышал частый стук и на миг решил, что это колотится его сердце – после хорошей затяжки оно нередко принималось бить о ребра, словно молот в кузнице. Но это было не так. Итан чувствовал свой пульс – тот был тихим и медленным, и в его ровном ритме было что-то убаюкивающее.

Он редко вставал из этого кресла в те вечера, когда курил опиум, предпочитая сидеть здесь, в тепле перед камином, чтобы видеть только танцующие языки пламени и рдеющие угли и слышать лишь потрескивание огня.

Потребовалось значительное усилие, чтобы выбраться из кресла. Наконец он встал и посмотрел на собственные ступни, касающиеся пола, сверху вниз. У него возникло странное чувство, будто эти конечности не принадлежат ему. Мужчина определенно не чувствовал их, даже когда шагнул на ледяной мраморный пол вестибюля. Там, поблизости от двери, уже ждал Дональд с дробовиком.

– Упрямая мелкая паршивка, а? – произнес Итан. – Дай-ка мне это! – Он забрал у Дональда дробовик и спросил: – Хочешь увидеть, как она полетит?

Охранник хмыкнул, когда хозяин дома откинул три железных засова и распахнул дверь.

Дональду показалось, что затылок Итана взорвался, колени его подогнулись, и тело рухнуло на каменный пол, словно мешок с костями. Острый осколок его черепа отлетел охраннику прямо в глаз.

На пороге стояла фигура, темная и бесформенная в свете свечей. Дональд отступил назад, нащупывая «глок» в кармане куртки, и тут вспышка второго выстрела ослепила его, а за ней последовало несколько мгновений жгучей боли. А потом все закончилось.