выкрикнула она.

— Ну что ж… — довольно расправил плечи Вепрь. — Раз человек, то… держи.

Он расстегнул кобуру, вытащил пушку и протянул Лене рукояткой вперед.

— Докажи, что ты все еще член семьи.

— Что?.. — у Лены округлились глаза.

Она попятилась и уперлась спиной о дощатую стену барака. Старухины собаки рычали как озверевшие нексы.

А Вепрь не сделал и шага. Просто стоял с протянутой пушкой и прожигал дочь единственным глазом.

— Как что? — пожал он плечами. — Замочишь этих двух дур, и дело с концом! Вот эта, — и ткнул пальцем в Варю, — бабенка Скалозубова, в которой он души не чает. Их часто видели вместе. Мне сообщили, что он ей сегодня цветочки носил, но чутка опоздал.

И Вепрь расхохотался. Его поддержали все до единого, а собаки зарычали еще неистовей.

— А вот эта, — упер он палец в Раскольникову, — жинка того типа, которым крутил Герасимов и с его помощью высасывал из старика Скалозубова все соки. Полезный был мудак, жаль, что, как говорят, окочурился в Остроге. Она нам больше без надобности.

— Что? Что с моим Сережей⁈ — воскликнула Раскольникова и разрыдалась.

Вепрь не обратил на нее никакого внимания.

— Ну, Лена, чего стоишь? Время дорого.

Но она даже не пошевелилась, а просто стояла и тряслась, обливаясь холодным потом.

— Точно… — хохотнул Вепрь. — Ты же связанная! Эй, развяжите эту дуру.

Двое подручных подлетели к Лене и занялись распутыванием веревок. Она, вскрикнув, попыталась оттолкнуть их, но те справились быстро.

Веревки упали на землю, и вот Лена вновь, растирая натертые запястья, стоит перед отцом.

А рукоятка пистолета упирается ей в грудь.

— Последний шанс, — проговорил Вепрь. — Или ты их пристрелишь, или эта пуля разнесет твою башку, милая моя.

* * *

Ситуация откровенно пахла дерьмом!

— Клим, прикрой меня! — сказал я и слетел с ветки на землю.

— Эй, куда вы⁈ — зашипел Павличенко. — А как же план?

Но я только отмахнулся. Весь план летел к чертям. Придется импровизировать.

Думаю, Нина с Даней и остальными уже на железке. Если повезет, они успеют замочить бойцов до того, как те увидят меня.

Костоправ бросил недокуренную сигарету.

— Фьюить! — еле слышно свистнул он своему барбосу, и тот юркнул в кусты.

— Ауу! — раздался вой — да так близко, словно неистовый волчара сидел у нас за спиной.

Костоправ даже не поморщился.

— У меня среди животных нет врагов, ваше благородие, — проговорил он и, ухмыльнувшись, вытащил из-за пояса топор. — А вот помощников сколько угодно.

— Берс, ни звука! — я схватил пса за ошейник, и мы потрусили в сторону забора.

Двигаясь на полусогнутых, я набрал Нину.

— Где вы? — прошипел я в динамик. — Дело пахнет керосином!

— Пять минут и займем позиции, — ответила мне она. — Они тут неплохо окопались. Даже не всех заметишь.

— Даю две минуты. Огонь пока не открывать. Как заметите, меня в лагере рядом с толпой, тогда и начинайте дискотеку.

— Есть! Евгений Михайлович, а мне можно отпуск за каждого уби…

Я отключился.

Первый дозорный встретился через минуту. Он прохаживался взад-вперед и временами оглушительно зевал. Его дружок смолил сигаретку неподалеку и смотрел вообще в другую сторону. Еще третий посвистывал и облегчался в кусты.

Ну, команда!

— Берс, лежать! — прошептал я псу на ухо, и он послушно лег на живот и прижал морду к траве.

Клим крался за мной. Костоправ чуть поодаль. Я обернулся к Павличенко и кивнул на второго. Кивок в ответ, и Клим направился к сталкеру с сигаретой. Костоправ сразу двинул к парню с недержанием.

В лагере работали двигатели и гавкали псы, а сталкер зевал так усиленно, что у него не было ни шанса расслышать, что по подлеску к нему подкрадывается смерть.

И вот я у него за спиной. Когти сверкнули в свете луны. Дозорный с распоротой глоткой захрипел, и я подхватил его. Добил одним движением и аккуратно положил на землю.

Кряк! — и я обернулся. Клим закончил со своим и тащил безвольное тело с болтающейся головой подальше с глаз. Шею дозорного он просто и без затей сломал.

Серьезно работает товарищ Павличенко.

Да и Костоправ уже закончил и сейчас деловито стаскивал со своего убитого ботинки. Башка сталкера лежала отдельно от дела.

Хмыкнув, я потянулся к поясу дозорного. Ага, штык-нож. Пригодится.

Я дал Климу знак, чтобы он лез в лагерь с другой стороны. Он кивнул и пропал в кустах. Костоправ закинул ботинки на плечо, блеснул в темноте золотым зубом, а потом исчез следом за Павличенко…

— Берс! Ко мне!

Со следующим дозорным я столкнулся буквально нос к носу. Он на секунду замешкался. Этой секунды мне хватило с лихвой.

Хрясь! — и острие ножа торчит у врага из глазницы. Еще мгновение, и он остывает на земле. Я вытащил нож, и кровь брызнула во все стороны.

Грязно получилось, но как есть.

Не теряя времени, я помчался к забору.

В лагере пока не стреляли, однако это было слабым утешением. Одинокий выстрел будет означать, что я опоздал.

* * *

— Ладно… — слетело с языка Лены.

Прохладная рукоятка пистолета легла ей в ладонь, и она с понуро опущенной головой повернулась в женщинам, прижавшимся к стене барака.

— Эй, вы! — рявкнул Вепрь. — Разверните этих идиоток!

Плачущих навзрыд женщин тут же повернули лицом к стене и уперли лбами в доски.

Лену нетерпеливо подтолкнули в спину. Она подошла к женщинам сзади.

Пистолет был тяжелый и поднять его было той еще задачей. Руки тряслись так, что он едва не вываливался.

Всхлипнув, Лена уперла ствол Варе в затылок. Та застонала и вжала голову в плечи.

И чего волноваться? Эту девушку она до этого не видела ни разу в жизни. Кто она ей? Никто. Просто товарка по несчастью, которая своей магией сняла ей головную боль. Случайная девчонка, которая оказалась не в том месте, не в то время.

Но отчего так тяжело?..

— Чего мешкаешь, дорогуша? — прошипел Вепрь ей на ухо. — Взяла пушку, так стреляй.

* * *

Колючую проволоку я разорвал голыми руками. Потребовалось немного ускорить коррозию, и железо мигом рассыпалось.

Хоп! — и одним прыжком перемахнул на другую сторону. Еще перебежка, и спрятался за грудой бочек. Выглянул — никого.