Гущин откликнулся на звонок Гектора, буркнув: «Жду вас у себя».

В главк Катя прошла еще по своему пропуску, хотя в связи с ее важным решением, о котором знал ее муж, ее карточку уже могли заблокировать. Но нет. Гектору Гущин заказал пропуск лично. В приемной их встретила пустота и громкий голос Гущина, раздающийся из-за приоткрытой двери кабинета, – полковник распекал подчиненных.

– Гек, я ему сама скажу о нас, – тихо предупредила Катя.

– Я подожду здесь. – Гектор, усмехнувшись, оглядел приемную.

Катя вошла в кабинет. Полковник Гущин – красный и взмокший, в прилипшей к спине рубашке, без пиджака – стоял у окна, созерцал здание зоомузея.

– Федор Матвеевич, мы с Гектором поженились, – объявила Катя.

Гущин обернулся.

– Я вышла замуж за Гектора, – громче повторила Катя. – Поздравьте нас.

– Поздравляю. – Гущин ослабил галстук. – Катя…

– Слушаю, Федор Матвеевич?

– Ты хорошо подумала? – спросил он тихо и одновременно резко. Повелительно.

– Да. Я очень хорошо подумала.

– Мы с тобой много работали вместе. Ты мне помогала. Я всегда считал – мы с тобой друзья.

– Так и есть, Федор Матвеевич.

– Тогда на правах друга, старшего по возрасту, я просто обязан… я должен сказать… Черт, да как же это? Зачем? Ты знаешь, что за человек полковник Борщов?

– Знаю. Добавлю – мне вечно твердили: ты из тех, кто выбирает сама. Я выбрала его. Он – лучший на свете.

– Ну, я понимаю – он из известной семьи… элита – настоящая, с корнями. Не нынешние сермяжные нувориши, необразованные, истеричные, злые. Отец его – генерал-полковник, дед – известный ученый, знаток античности, бабка – соратница знаменитого академика Гаспарова, – выдал Гущин. И Катя поняла: он успел навести справки о Гекторе. – Но его отец – сумасшедший! А сам Борщов… Он ведь стал полковником в тридцать шесть, и дальше его карьера не двинулась. Причина? Да его считали неуправляемым! У него ордена за антитеррористические операции против исламских боевиков. И раны. Он лежал в госпиталях. У него после гибели его брата-близнеца…

Катя напряглась – докопался ли Гущин до тайны Гектора?

– У него хронический посттравматический синдром! – выпалил Гущин, махнув рукой. – Психика! Крыша едет! Ты собираешься жить в доме с двумя безумцами? Отцом и сыном?

– Игорь Петрович, отец моего мужа, от горя получил инсульт, – ответила Катя на истерику «старшего товарища». – Он жив лишь благодаря многолетней заботе о нем Гектора. И он не сумасшедший. Он болен. Отныне он мой свекор. Я буду защищать его. А насчет сыновнего долга – вашему сыну, Федор Матвеевич, не мешало бы поучиться у моего мужа. Когда вы болели ковидом и лежали в госпитале раненый, не очень он о вас пекся.

Гущин глянул, выпрямился – Катя задела его за самое уязвимое, скрытое, и он жаждал поквитаться, несмотря на все свои изначально благие – вроде бы – намерения: предостеречь!

– Полковника Гектора Борщова, по слухам, отовсюду поперли, – объявил он жестко. – Легендарный в прошлом, да? Из 66-го отдела конторы он тоже уходил со скандалом – якобы едва не убил кого-то, выбросил из окна. И ему тогда все сошло с рук!

– Жаль, та тварь не сдохла на месте, отделалась переломом, – ответила Катя. – Федор Матвеевич, вы слышали звон. Я же знаю подробности. Детали тех событий. Не стоит вам сейчас терять лицо, повторяя злые, лживые сплетни наших полицейских дураков!

– Мы дураки?! Мы – твои коллеги. Мы – полиция. Это он чужак! Навязался на твою голову! Какие парни замечательные за тобой ухаживали – я ж свидетель. А ты выбрала… Сказать, кого ты выбрала? Гектор Борщов – в прошлом элитный спецагент, действовавший под маской наемника, солдата удачи и денежного вышибалы – да! Но он же… Он форменный головорез!

– Федор Матвеевич, я вас очень уважаю. Вы мой старший товарищ. Но если вы и дальше станете несправедливо оскорблять Гектора… – Катя в гневе стиснула кулак.

– Катя!..

Они замолчали. Гущин провел рукой по вспотевшему лицу, вытащил бумажный платок, промокнул лысину. Сильно закашлялся.

– Ладно. Я тебя предупредил, – прохрипел он, превозмогая приступ кашля.

– Таков ваш поздравительный спич? – спросила Катя.

– Я беспокоюсь за тебя. Не скрою – я встревожен новостью.

– Спасибо. Не переживайте за нас с Геком.

– Извини меня, если был некорректен, – Гущин сник. – Следовало держать себя в руках… Мы работаем по нашему общему делу? Или уже нет?

– Мы с мужем явились вам помочь, – ответила Катя. – По первому вашему зову.

– Я признателен тебе и… ему. Черт бы его побрал!

Катя смотрела на полковника Гущина. «Тайны Гектора ты не узнал, старина». А остальное все не важно.

– Я вам открою секрет насчет моего мужа, Федор Матвеевич, – тихо произнесла она.

– Какой еще секрет?

– Он – реинкарнация Гектора из Трои. Того самого. Из «Илиады». Поэтому не укладывается в прокрустово ложе суждений обывателей и узколобых мещан. Гектор неуправляем? Да, я горжусь этим его качеством. Сейчас вокруг полно управляемых, покорных, ничтожных, продажных. Мой муж – иной. Он – истинный Гектор Троянский. Герой из древних времен.

Полковник Гущин недоуменно взирал на нее.

– Ну, если не согласны, просто считайте – в полку безумцев нашей семьи прибыло, – лучезарно в стиле Гектора улыбнулась Катя. – Я – жена своего мужа и тоже – ку-ку!

– Поступайте как хотите! – Гущин отчаянно махнул рукой. – Счастья вам.

– Есть новости по нашему делу? – спросила Катя, подводя черту под их «обменом любезностями».

– И немало. Расскажу. Мне только надо позвонить. – Полковник Гущин огляделся: – Он где? В приемной? Ступай к нему. Я сейчас к вам выйду, только переговорю.

Катя поняла – Федор Матвеевич берет паузу, хочет прийти в себя.

В приемной Гектор заметил:

– Громко.

– Он нас поздравляет и желает счастья, – кратко известила Катя.

Гектор шагнул к ней и обнял.

– Гек, здесь…

– Камер нет, – шепнул он, целуя ее. – Если и понатыкали тайком камеры, он давно все ликвидировал. Тертый калач. Чего он еще сказал?

– Считает тебя форменным головорезом, – честно ответила Катя, приникая к нему.

На губах Гектора мелькнула непередаваемая усмешка:

– О-о-о-о-о! Я восхищен. Головорезом? А твой ответ?

– Сказала: мой муж – лучший человек на свете.

Они безрассудно пылко целовались в приемной. Грохнула дверь кабинета – гроза на пороге. Но Гектор, заметив Гущина, не выпустил Катю из объятий.

– Медовый месяц. Ни на минуту не в силах оставить свою обожаемую жену, – объявил он. – А вы не завидуйте, полковник.

Гущин, вроде бы успокоившийся и остывший, вновь побагровел. Однако сдержался.

– Юлию Осмоловскую убили, – выдал он. – А Елена Краснова, по заключению вашего спеца, Гектор Игоревич, получила солидную порцию яда – пестицида. Тоже убийство.

ПАУЗА.

– Заходите, – кивнул Гущин. – Не в приемной же нам подобное обсуждать.

Полковник рассказал им все, о чем они еще не знали, а он пережил в страхе, сомнениях, в потемках. И странное дело, пока он вещал, его порыв сходил на нет. Раздражаясь… нет, ощущая, насколько его бесит их скоропалительная свадьба, счастье, излучаемое их взглядами, обращенными друг к другу, он