У нее был крошечный шанс проскочить наверх незамеченной, но фортуна от нее отвернулась. Провидение, должно быть, посчитало себя обязанным со всей строгостью наказать ее за ночные проделки.

Из-за стеллажа с уродливыми фигурками вынырнула старуха в пестрой косынке и ухватила девушку за руку.

— Здравствуй, девочка, — прошамкала она, уставившись в лицо Джуд мутными из-за развившейся катаракты глазами, — он говорил, что ты придешь.

— Я… эм… — Джуди легко догадалась, кто перед ней, — здравствуйте, Эбигейл.

Она запретила себе пялиться на старуху, но слова Рика о том, что бабушка Трэвиса — настоящая жрица-мамбо тут же всплыли у нее в голове, и отвести взгляд стало попросту невозможно. Не каждый день встретишь воплощение луизианских легенд: крошечная, сморщенная, как чернослив, пожилая женщина, увешанная побрякушками и амулетами, выглядела очень живописно. Но больше всего в ней впечатляли глаза.

Джуд невольно подивилась тому, как вообще возможно смотреть в пустоту и одновременно тебе прямо в душу.

— Я к Рикардо, он… — выдавила она, краем уха различив перезвон колокольчика.

— Ба! — рядом с ними появился Трэвис. Он, понизив голос, затараторил что-то по-креольски. Эбигейл нахмурила густые брови, кивнула и выпустила Джуди из своей хватки.

Парень тут же подцепил ее за предплечье и потащил к двери, ведущей в жилую часть дома.

— Я попрошу лоа приглядеть за тобой, — бросила Эбигейл в спину девушки, звякнув браслетами и громоздкими серьгами, — но и ты не суй голову в пасть зверю.

— Боже, — вздохнул Трэвис, втолкнув зазевавшуюся Джуди на узкий лестничный пролет, — извини!

— Все хорошо, — заверила она.

Ее впечатлила встреча со старой колдуньей. Она не могла разобраться в своих чувствах: вроде как, ей хотелось узнать побольше, поговорить с Эбигейл и расспросить о значении прощальных слов, но было как-то боязно.

— Что ты ей сказал? — полюбопытствовала Джуд. Она печалилась, что так и не удосужилась хоть немного овладеть местным диалектом.

— А, ничего, — отмахнулся парень.

Уже поднимаясь по скрипучим ступенькам, девушка обнаружила, что Эбигейл умудрилась незаметно всунуть в ее ладонь крошечный матерчатый мешочек. Джуди кое-что слышала о верованиях креолов и предположила, что предмет в ее руках — защитный амулет «гри-гри». Мысленно отблагодарив старуху за внезапно проявленную заботу, она спрятала талисман в боковой карман рюкзака.

— Я пришла к Рику, — сообщила она. Трэвис резко остановился, и Джуд с размаху врезалась в его спину.

— Да? — разочаровано откликнулся он, вогнав ее в краску.

Приглашение посетить их дом поступало и от него, но Джуди его проигнорировала и совсем позабыла об этом. Они общались с Трэвисом только в присутствии Рикардо, а сам темнокожий парень, судя по всему, горел желанием узнать новую знакомую получше. Его отношения с Мелиссой были прохладными, и он искренне обрадовался появлению в своем окружении куда менее вздорной белой ведьмы.

Ведьма, — усмехнулась про себя Джуди. Ей по-прежнему трудно было употреблять это слово в отношении себя. Какая из нее, черт возьми, ведьма? Пока все ее достижения на колдовском поприще сводились к успешному призыву стервозного мертвеца из зазеркалья.

На свою голову!

Освоила бы для приличия хоть какую-нибудь элементарную магию. Например, маскирующую засосы, чтобы избавить себя от необходимости орудовать тональным средством, с истекшим вечность назад сроком годности. Ей сказочно повезло, что оно отыскалось на дне какого-то ящика, учитывая, что косметикой девушка не пользовалась. Наверное, зря. У Камилы в их борьбе за Итана явно было шансов побольше.

Джуд скривилась, подумав об этом. Трэвис тоже заметно приуныл. Он отступил к стене и смущенно опустил глаза в пол.

— О, у меня плохие новости, — вздохнул парень, — он ушел.

— Как ушел? — растерялась Джуд. С их телефонного разговора прошло не больше получаса. Она искренне недоумевала, как Рик мог усвистать куда-то, позабыв об их договоренности.

— Ну, так, — сказал Трэвис, — ему позвонила Макбрайд, и он… упорхнул на крыльях любви.

Выходит, влюбленность Рикардо в белобрысую занозу — ни для кого не секрет, — подметила Джуди без особого удовольствия. Рика можно было понять, и она по-хорошему не имела права на него обижаться.

Но Джуд возлагала на его помощь большие надежды!

— А, понятно, — протянула она, решив все-таки испытать удачу, прежде чем убраться восвояси, — но Рик обещал мне кое с чем подсобить. Я искала кого-нибудь, кто разбирается в компьютерах, он сказал, что… — она прочистила горло, — ты ведь разбираешься, да?

Трэвис от всей души рассмеялся, до морщинок в уголках глаз. Джуди моргнула, недоумевая, что такого смешного сказала.

— Нет, я точно нет, — чуть успокоившись, покачал головой парень, — Рик, наверное, имел в виду Руди, моего кузена. Пойдем. Но он… вредный. Будь готова.

Они поднялись еще на пролет, и Трэвис забарабанил в дверь с облезлой красной краской, из-за которой доносились приглушенные звуки музыки.

— Руди! — заорал Трэвис, — надень штаны и открывай!

Внутри комнаты послышалась возня, а следом за ней и шаркающие шаги по полу.

В приоткрывшейся щелке появилось угловатое, смуглое лицо мальчишки-подростка. Он недовольно зыркнул на кузена, но, приметив Джуд, немного смягчился.

— Че надо? — осведомился он, продолжая беззастенчиво разглядывать девушку. Он обшарил ее взглядом от макушки до пят, дольше всего задержавшись глазами на уровне груди, словно пытаясь сквозь одежду нарисовать себе ее форму и прикинуть размер. Джуди инстинктивно обняла себя руками, прикрываясь.

— Моей подруге нужна помощь с компьютером, — объяснил Трэвис и отпихнул Руди в сторонку, расчищая для девушки проход. Он забрал у нее рюкзак и всучил его мальчишке.

Комната неряшливого подростка напомнила Джуд времена студенческой юности, когда ей доводилось бывать в мужских общежитиях и на съемных квартирах друзей. Легкая ностальгия вытеснила отвращение, которое неминуемо вызывал вид царящего здесь беспорядка.

Все казалось таким знакомым!

Занавешенные окна и постеры с голыми девицами на стенах, прикрывающие дыры в обоях, горы проводов в пластиковых контейнерах, неприбранная постель, фантики, жестянки, упаковки от чипсов и целый арсенал немытой, давно позабытой посуды на столе. Запах затхлости и пота.

Вишенкой на торте было омерзительное ведро для бумаг, наполненное смятыми салфетками.

Гадость.

— А че мне за это будет? — Руди стряхнул разнородный мусор