— Во-от, во-от, — с удовлетворением протянул Виктор. — Вот такой взгляд мне нравится. Знаешь, что я в нем вижу? Две поджаристые куриные ножки. Ну а теперь поторгуемся? И не говори, что тебе неинтересно, где сейчас твой муженек. Не поверю. А ты, Свин, если хотя бы слово вякнешь, я тебя достану. Не знаю как, но достану.

Свин порывисто кивнул и зажал рот ладонями — крест-накрест. Он сейчас плохо соображал, но все же уловил суть потенциальной сделки и ее цену — кусок куриного мяса.

Дарья мысленно выругала себя за временный выход из роли и вернулась к готовке: добавила в миску с помидорами нарезанные огурцы, подошла к плите и перемешала лопаткой шкворчащие грибы. Она была в смятении. Желание узнать, где сейчас Артур, нарастало как снежный ком. И ее бесила наглость Виктора. Два куска курицы за информацию? Вот же торгаш выискался?!

— Твой муж сейчас подыхает от жажды, — заявил он. — Ему ведь теперь некому приносить воду. Страдает бедолага. Не знаю, сколько он еще протянет. Часы тикают, подруга. А в глаза-то его поглядеть хочется, правда? Хочется сказать ему все, что ты о нем думаешь? Такой охренительный бонус к твоей мести и всего за два куска курицы. А скоро он крякнет, и будет поздно. Может, уже через час будет поздно.

— Соглашайся! — заорал Свин. Молчаливое упрямство Дарьи и запах пищи сводили его с ума. — Соглашайся, давай же, сучка!

Виктор с наигранным упреком взглянул на брата:

— Не оскорбляй нашу гостеприимную хозяйку.

Дарья принялась нарезать зелень. Она поймала себя на том, что делает это слишком нервно, и взяла себя в руки. Зелень добавила в сковородку с грибами, туда же вылила сливки.

— Два куска курицы, Свин, — не отвлекаясь от готовки, сказала она. — Ты их получишь, обещаю. И немного салата в придачу. Скажешь, где сейчас мой муж, — и приятного аппетита. Это моя сделка, другой не будет. Еду я буду давать маленькими порциями, чтобы ты все съел сам. Кинешь хотя бы кусочек брату и не получишь остальное.

Свин покосился на Виктора и сразу же отвел взгляд. Минуту-другую он сидел, опустив голову, виноватое выражение на его лице сменялось злым и снова виноватым.

Виктор передернул плечами.

— Соглашайся, братишка.

Дарья с равнодушным видом сняла с плиты сковородку с курицей, открыла крышку и продемонстрировала колеблющемуся Свину поджаристое, источающее аппетитный запах содержимое.

— С корочкой, — сказала она. — Любишь курицу с золотистой корочкой?

— Начинай его кормить, рыжая, — заявил Виктор, уставившись на закованную в железный браслет ногу. — Я расскажу тебе, где твой муж. Начинай.

Все с тем же безмятежным видом Дарья поставила сковородку на разделочную доску, отложила крышку, сняла с кусочка курицы золотистую кожицу и бросила ее на пол рядом со Свином.

— Это аванс.

— Маленький какой-то у тебя аванс, — выдавил Виктор.

Свин схватил кожицу, запихал в рот, почти не пережевывая, проглотил и принялся усердно с утробным урчанием облизывать пальцы.

— Я жду, — строго сказала Дарья. — Рассказывай.

— Дай ему еще, — потребовал Виктор.

— Он ничего больше не получит, пока не расскажешь.

На экране телевизора женщина в белом фартуке медленно, наслаждаясь процессом, нарезала мясной пирог. С легкой улыбкой она то и дело поглядывала в камеру, словно говоря: «Это так вкусно, дорогие телезрители! Божественно вкусно!»

Свин стер пальцами с пола капельки жира и сунул пальцы в рот. Его глаза умоляли: еще, еще мяса!

— Я жду, — повторила Дарья.

Виктор колебался. И тут Свин выдернул пальцы изо рта и выдал на одном дыхании:

— Он на заброшенных очистных, в канализации! Дай, дай еще мяса, дай!

Виктор зажмурился и покачал головой. Со словами брата из него словно бы вышла вся невозмутимость, в лице отразилась жуткая усталость.

Дарья ощутила триумф. Свин выложил информацию за куриную кожицу, но ее больше обрадовало то, как резко изменился Виктор. Сдался? Нет, она так не думала, но спеси в нем явно поубавилось.

— Еще мяса! — со злостью требовал Свин. — Ты обещала!

Она закрыла сковородку крышкой, выключила обе конфорки — на сегодня все, теперь есть дела поважней готовки.

— Ты обещала. Я же сказал, где твой муж!

Дарья усмехнулась:

— А вдруг ты соврал? Ляпнул первое, что в голову пришло, лишь бы я тебе пожрать дала. Нет, уродец, так не пойдет. Сначала я все проверю.

Свин от возмущения потерял дар речи. Он силился что-то сказать, но из глотки вырывались лишь звуки, похожие одновременно на лай и мычание.

— Он сказал правду. — Виктор уставился в потолок. — И ты это знаешь. Свин ведь больше ничего не получит, верно?

Дарья не собиралась ему ничего отвечать. Она взяла пульт и включила громкость телевизора. Женщина на экране весело пожелала телезрителям приятного аппетита.

Свин скрежетал зубами, от бессильной злобы корябая ногтями подстилку. Дарья сложила в корзину остатки овощей, миску с салатом, а сковородки с мясом и грибным рагу решила оставить — пускай запахом и недосягаемостью сводят с ума узников. В корзинку положила лишь один кусок курицы.

Свин яростно зашипел сквозь стиснутые зубы, вскочил, схватил пластиковое ведро, служившее унитазом, и с диким воплем швырнул его в Дарью. Не попал, лишь обрызгал себя собственной мочой — ведро угодило в стол и отрекошетило в сторону Виктора.

Дарья презрительно фыркнула:

— Молодец, уродец! Теперь ты точно ничего не получишь, даже если сказал правду. Штрафное очко за плохое поведение.

С этими словами она вышла из камеры пыток.

— Я достану тебя, сука-а! — орал ей вслед Свин. — Достану тебя!

* * *

Предстояла долгая прогулка, нужно было подкрепиться. Дарья съела кусок курицы и весь салат — съела быстро, почти не ощущая вкуса. А когда складывала посуду в мойку, разбила тарелку. Она не могла ни на чем сосредоточиться, все мысли на фоне жуткого внутреннего трепета сводились к Артуру.

Рассеянно Дарья собрала в спортивную сумку фотографии мужа. Почти бездумно положила в нее несколько старых игрушек Киры. Что еще захватить? Мысли путались, и в голову больше ничего не пришло. Она и игрушки-то с фотографиями сунула в сумку, поддавшись эмоциональному порыву, не вполне понимая, зачем вообще это сделала.

Раздался телефонный звонок. Она взяла трубку и услышала пьяный сбивчивый голос Алексея:

— Это… это все неправильно! Я все расскажу… тебе. Ты многое не знаешь. Мне плохо, Дашка. — Он поперхнулся, задышал тяжело. — Расскажу… все…

Она вспомнила, что в прошлый раз обошлась с ним не лучшим образом. Да, сейчас ее раздражал его пьяный голос, но обострять положение она не собиралась. Уж он-то точно не заслуживал ее злости.